Блаженны алчущие

Мерзавец и сучка.

— Грасс, это… в самом деле вы? — прошептала Дениза.

— Конечно, он, разве ты знаешь других таких? — весело подтвердил Филип. Он окинул Кевина критическим взглядом. — Тебе надо выкупаться.

Кевин выжал из одежды немного крови. Он был весь покрыт ею — темною монстра, и своей собственной.

— Уже.

— И перевязать раны. Любовь моя, позвольте взять ваш шарфик. Совсем как в старые добрые времена, не правда ли?

Кевин с отвращением взглянул на протянутую ему полосу воздушной ткани. Принимать помощь от этих людей было хуже, чем терпеть укус чудовища, но рана на бедре не переставала кровоточить. Он взял тряпку и наложил повязку потуже. До Красного Дома сойдет. Вытащить меч в одиночку также будет трудновато. В предсмертном падении тварь вогнала в себя все три с небольшим фута стали.

На пару с Картмором они умудрились перевернуть тушу. Кевин ухватился обеими руками за длинную рукоять, Филип — за крестовину. Вместе они освободили клинок до половины.

— Дальше я сам, — Кевин тянул меч на себя, пока плоть чудовища, влажно чмокнув, не выпустила его окончательно. Картмор все еще стоял рядом и Кевин подвел острие "бастарда" к его подбородку.

Дениза ахнула, но Филип не перестал улыбаться. Кровь стекала по волнистому лезвию, капала на белый кружевной воротник, на черный дублет.

— Ну и встреча, не правда ли? — в темных глазах было выражение почти мечтательное. — Кто бы мог подумать! Это судьба.

Судьба… Кевину показалось — он слышит хриплый хохот этой старой злобной суки. Она опять сделала из него дурака. Но если судьба привела его сюда, остальное — собственная вина. Он оскорбил сына и невестку правителя страны. Глупо. Спас им жизнь. Вдвойне глупо.

Ярость, управлявшая его рукой, притихла, оставив горькое послевкусие. Он молча опустил меч, вытер полой плаща и убрал в ножны.

— Полагаю, мы должны тебя поблагодарить, — заметил Филип небрежным тоном. — Хотя, коли подумать, ты лишь выполнял свои прямые обязанности. Ты ведь теперь Ищейка, да? Я узнаю плащ.

Неужели его не бесит, что он вновь обязан жизнью презренному врагу? Кевин имел все причины злорадствовать. И все же Картмор опять заставил его почувствовать себя комком дерьма, прилипшим к нарядному сапогу. — Моя обязанность — ловить тех, кто преступает закон, а не спасать глупцов, которые путешествуют по ночам без охраны.

— Ты обо мне слишком дурного мнения. Перед каретой скакали гвардейцы с факелами, кучер был при оружии, даже на запятках вместо лакея ехал бедный Гарт. Не знаю, что случилось с кучером, может, сбежал, может, оказался в брюхе чудовища, но двое верховых умчались, как только оно появилось.

Дениза топнула туфелькой по уличной грязи. — Когда мы вернемся домой, вели бросить их в темницу. Их должны повесить за дезертирство с поста!

— Коли у них хватило ума сбежать, хватит ума и не показываться нам на глаза. Подозреваю, что к утру обоих уже не будет в городе. Тем лучше — на их месте я бы тоже пришпорил коня.

— Думаю, в этом никто не сомневается, — согласилась Дениза ядовито. Она с вызовом взглянула на мужа, прежде чем послать Кевину чарующую улыбку. — Прими и мою благодарность. Ты вел себя как подобает мужчине и дворянину. Рада узнать, что они еще остались в этом городе.

Кевин мечтал загнать комплименты назад ей в глотку, вместе с зубами. Я мог бы сейчас стоять и смотреть, как их поедает чудовище, подумалось безнадежно.

— Он действительно был великолепен и получит награду. С чудовищами Грасс всегда лучше умел обращаться, чем с людьми, — Филип похлопал себя по поясу, скорчил недовольную гримасу, услышав жалкое звяканье полупустого кошелька, и, немного подумав, стянул с пальца кольцо с драгоценным камнем. Рубин поймал свет факела и вспыхнул, как сердце огня. — Держи задаток.

Кольцо очертило в темноте сверкающую дугу.

Кевин не шевельнулся, даже когда драгоценность упала в грязь у его ног.

Они стояли и смотрели друг на друга в молчании, а вокруг плескался мрак.

— Может, ты хочешь поцелуй прекрасной дамы в качестве награды? — предложил наконец Филип небрежным тоном. В его взгляде плясали огоньки из той же преисподней, откуда вылезло чудовище. — Дениза, вы так восхищались подвигом нашего друга, что, должно быть, не откажетесь его поцеловать.

Порождение тьмы, которое едва не проглотило их всех, еще остывало у его ног, а Картмор уже приступил к своим играм. Кевин смотрел на красивую, самовлюбленную физиономию и думал, что убил не ту тварь, какую следовало.

— Не откажусь! — Дениза вскинула подбородок и отважно шагнула вперед. Ее кулачки сжались, на лице было такое выражение, словно она собиралась прижаться губами к личинке-трупоеду. Кевин прекрасно понимал — и разделял — ее чувства. — Я давно не целовала настоящего мужчину.

Он подождал, пока она подойдет вплотную. Прижал к кирасе, вымазанной кровавой жижей, а потом отшвырнул. — Шлюх я оставляю тебе.

Леди Картмор упала в объятия подхватившего ее супруга, и, тут же вырвавшись, принялась с омерзением отряхивать накидку и лиф платья, заляпанные красным. — Наглец! — потом напустилась на мужа, в черных глазах — молнии. — И ты спустишь ему это?!

— Мне кажется, червям на сегодня хватит еды, — невозмутимо ответствовал Филип. — Я не собираюсь служить им сладостным десертом. Никто не любит животных больше меня, но даже у этой любви есть границы.

Злость исказила тонкие черты Денизы. — Вам стоит так и ходить, сударь, с пустыми ножнами! — она шипела как сердитая кошка. — Меч вам ни к чему. Женщина оказалась отважнее вас!

Филип пожал плечами. — А почему бы и нет, моя дорогая? Многие недооценивают прекрасный пол, но меня в этом не обвинишь. Думаю, тетя Вивиана обратила бы монстра в бегство, вооружившись лишь молитвой и поварешкой. К тому же, вас вдохновляла любовь ко мне, а это я могу считать своей заслугой.

— То-то вас ничто не вдохновило! — Казалось, Дениза сейчас и царапаться начнет.

Кевину склоки парочки осточертели еще в те времена, когда они с Картмором играли в друзей. Нагнувшись, он выдернул из чудовищной туши торчавший в ней меч Гарта и протянул Филипу, рукоятью вперед. — Вот тебе оружие, пригодится. А может, лучше отдать его Денизе?

— Я понесу его для нее, — подмигнул Филип, принимая меч. Легкомысленный тон врага бесил больше, чем любые издевки. Как он смеет улыбаться, как может? Или это опять притворство? — Прощайте, лорд Картмор, — Все мускулы напряглись как перед схваткой. — И молитесь, чтобы мы не встретились вновь.

— Отчего же. Буду ждать с нетерпением. — Слова прозвучали мягко, так, словно не были угрозой.

Стоило сделать шаг назад, как его окликнула Дениза.

— Постойте! Проводи нас, — она заговорила совсем по-другому. — Я хорошо заплачу, обещаю. Деньгами, я имею в виду.

Чудовище здорово напугало ее, коли она готова терпеть мою компанию. — Как справедливо заметил лорд Картмор, я должен выполнять свои прямые обязанности. В данный момент, они заключаются в том, чтобы явиться в распоряжение моего командира, и я немедленно отправляюсь, куда следует.

— А если появятся еще чудовища? Или бандиты?!

— Вы под защитой вашего отважного мужа, — процедил Кевин.

Маленький ротик сложился в возмущенное "О".

— У нас остался конь, мы быстро доскачем домой, — попытался успокоить жену Филип. Он обнял ее за плечо, но Дениза скинула его руку.

— Ты не можешь бросить нас здесь! — настаивала она. — Филип, прикажите ему!

Кевин отвесил парочке небрежный поклон и зашагал прочь. — Значит, еще увидимся! — донесся вслед голос бывшего друга.

— Вы будете наказаны за неподчинение! — это была Дениза.

Всю дорогу до поворота Кевину казалось — он ощущает спиной их взгляды. Он ни разу не обернулся.

III.

06/10/665

Филип спал, и сон его был темен. Они опять пришли к нему, окружили: причудливые тела, неземные глаза. Крошечные и бесконечные, как тоска, прекрасные, отвратительные, и просто иные, они тянули к нему лапы, руки, клешни, полосы тумана. Лишь безумный Творец в агонии кошмара мог дать жизнь подобным созданиям.