Блаженны алчущие

— О, но ведь если бы не вы, эта книга могла бы и не попасть ко мне! Наш бедный лорд Филип, по понятным причинам, вспомнил о ней не сразу.

Верно. Сперва Кевин расправился с людоедами, владевшими книгой; потом обнаружил ее среди груды хлама, что Ищейки натаскали из Дома Алхимика, и откуда книга могла пропасть без следа. Забрал, заинтересовавшись, к себе, а потом отдал вышестоящим, как полагается хорошему послушному Ищейке.

— Значит, от нее есть какой-то толк?

— Вы не представляете, какое сокровище передали нам! — Велин проковылял поближе к столу и бережно коснулся страниц. — Когда этот злосчастный Данеон, да упокоится он с миром, украл книгу из дворцовой библиотеки, он присвоил себе что-то поважнее драгоценных камней и злата, — знание, почти потерянное для мира… Это одна из тех самых двух книг… Вторая, конечно, попала в руки заговорщикам.

— Полагаете?

— Честно говоря, уверен. Как и в том, что две книги различаются. В каждой есть уникальные крупицы мудрости, пережившей столетия и гнев Святого Пастырства. Часть этих материалов уже встречалась мне в моих изысканиях, но многое я вижу впервые. И, хотя работа по переводу еще в начальной стадии, уже открыл для себя крайне интересные вещи. Я считаю чрезвычайно важным, что эта книга, так сказать, упала нам в руки, и именно в этот момент. Знаком судьбы, можно сказать! Так и заявил лорду Картмору, — Велин нежно погладил край переплета. — Не знаю, как много вы успели для себя перевести…

— Не так много, — откликнулся Кевин. — А понял, конечно, и того меньше. Ведь это высокое слярве, а я забыл из него и ту малость, что знал когда-то. Несколько кусков текста переписал, чтобы поразбирать на досуге. Болван!

Смешно ему лезть в это дело, когда им занялся настоящий знаток!

— Ну, отчего же, по-моему, это крайне увлекательный процесс! — Глаза Велина вспыхнули за стеклами очков. — И, кто знает, вы вполне можете набрести на толкование, которое ускользнет от меня.

— Ага. Разумеется.

— Весьма вероятно! Вы не представляете, какие очевидные вещи иногда пропускаешь, когда по сто раз на дню перечитываешь одно и то же. Но что это я, — спохватился Познающий, поспешно смахивая бумажки с одного из табуретов, что стояли вокруг стола, также, вероятно, для удобства хозяина. — Прошу вас, садитесь, мой юный друг! С удовольствием угостил бы вас, как полагается, но я отослал слуг, чтобы поработать спокойно, а сам, по правде сказать, понятия не имею, где в доме что лежит. Если вдруг обнаружите что-нибудь съедобное, прошу, не стесняйтесь. Я время от времени натыкаюсь в самом неожиданном месте на графин вина, или кусок пирога, или колбаску… Один раз нашел яйцо вкрутую под подушкой, пришлось очень кстати!

Тут взгляд Велина упал на лист с записями, заскользил по ним, и минут пять, не меньше, пока ученый витал в мире идей, Кевину пришлось молча просидеть на табурете, забытому, как тот самый кусок пирога.

Наконец он осторожно кашлянул, заставив Велина подскочить на месте.

— О, господин Грасс! Мы ведь говорили о… Не напомните мне, о чем?..

Кевин перешел прямиком к темам, интересовавшим его самого. — Я попытался применить к своему расследованию то, что мы узнали от Гвиллима Данеона. Фил… Лорд Картмор сказал моему командиру, что людоеды убивали по человеку каждые шесть дней. Шесть обычных дней у них считались каким-то "магическим днем" или другой подобной хренью. Первую жертву они принесли в день осеннего равноденствия. Я узнал: это было двадцать второе число девятого месяца, тот же день, когда свершилось убийство в храме Святого Сердца!

Велин закивал. — Это не случайное совпадение, мой друг. Как вы наверняка помните, когда-то в древние времена отсчет нового года в нашей стране начинался со дня осеннего равноденствия — вернее, за шесть дней до него. Делая двадцать второе, таким образом, концом первого магического дня этого года.

— Я не то, что не помнил, я этого знать не знал. А не помешает. Итак, и людоеды, и наши заговорщики совершили первое убийство в первый магический день, на равноденствие. Одновременно! Такое совпадение, меня, конечно, завело. Я начал делить дни по шесть штук, и вышло, что второе ритуальное убийство, на Плеши, произошло на третий магический день, через двенадцать обычных дней после первого. После этого я уперся лбом в стену. А почему не было убийства на второй день, или мы его пропустили? А на четвертый, пятый и так далее? Людоеды, если верить Данеону, съедали кого-то в конце каждого магического дня, а заговорщики оживились только на пятнадцатое число одиннадцатого месяца, то есть на десятый магический день. Тут-то мы их и накрыли. Так где другие трупы?

— Вы задаете очень правильные вопросы, — одобрил Велин, улыбаясь, как снисходительный учитель, чей ученик только что разобрал самостоятельно первый простенький пример из учебника. — Сами видите — заговорщики действовали в рамках той же парадигмы, что и людоеды, но по-другому. Злосчастный Данеон так и сказал лорду Филипу — "мы выполняем схему попроще". Жаль, что лорд Филип не запомнил дословно всю беседу, что, разумеется, более чем простительно в тех обстоятельствах. Значит, заговорщики выполняют схему сложную, — Познающий взволнованно постучал по столу здоровой рукой, заставив подпрыгнуть бумажки. — Я с самого начала не сомневался, что ни даты, ни места, где свершались преступления, не могли быть выбраны случайно. Что, взятые вместе, они как бы составляют послание для темных сил, а когда оно будет дописано… Но будем надеяться, что теперь уже это не произойдет!

— Ну да, — кивнул Кевин. — Последовательность чисел, то есть дат, подобрана по определенному принципу. Вопрос в том, по какому…

— И какие числа у нас имеются?.. — спросил Велин, как будто делая подсказку. — Я говорю про магические дни.

— Первое, третье, и… выходит, десятое. Так как пятнадцатое число одиннадцатого месяца — это десятый магический день года. А что, вам это о чем-то говорит?

Ученый вздохнул и с сожалением пожал плечами. — Увы, расчеты никогда не были моим сильным местом.

— Моим тоже, — согласился Кевин. — Вот Фи… Математика, да еще верховая езда, единственные предметы, в которых меня опережал лорд Картмор.

— Наверняка из-за этого мы не замечаем какие-то простейшие вещи. Но я надеюсь, что книга нам поможет. Вы тоже обратили внимание на эту страницу? — Сухой палец ученого, весь в засохших чернилах, указал на раскрытый разворот.

— Да, меня привлек знак маэль.

— И меня. А кроме того, вот эти цифры под ним — шесть, шесть и шесть.

— Ну, еще бы. Число Конца Времен, которое кровавыми письменами проступит из земли перед тем, как начнется Последняя Битва.

Его упоминал святой Йоха Безумный, предсказавший, столетия назад, каким будет конец света. С его пророчествами, занимавшими в Священной Книге отдельный раздел, знаком был любой мало-мальски образованный последователь истинной веры, и все, от пастырей до чокнутых уличных прорицателей, пользовались живописными образами оттуда, когда хотели припугнуть свою паству. Иные еретики, правда, называли Книгу Йохи бредом, своим происхождением обязанным чликийским грибам, которыми, как поговаривали, злоупотреблял пророк.

Велин медленно покачал головой. — Хм, если речь идет о шестьсот шестидесяти шести, то да. Но в другой, более ранней, схеме тоже присутствуют три шестерки, только записаны они как "шесть умножить на шесть умножить на шесть". Вот и думай, что имелось в виду здесь.

Кевин пожал плечами, чувствуя, что нить разговора от него ускользает. — А это не все равно?

— О нет, что вы, разница большая, — Ученый снова уставился перед собой невидящим взглядом, и было почти слышно, как бегают, налетая друг на друга, мысли в его голове. — Впрочем, я уже не знаю, что важно, а что нет, что имеет отношение к нашему делу, а что нет. Те, кто писал эту книгу, выражаются полунамеками, загадками, которые явно должны были быть понятны посвященным, а меня просто сводят с ума иногда! С горя я даже, можете себе такое представить, ударился в поэзию. Это я-то, в котором поэтического не больше, чем в этом табурете — даже меньше, ведь на табурет могло бы присесть очаровательное создание. — Велин пожевал губы, что-то прикидывая. — Говорите, вы уезжаете из города навсегда?.. Жаль, право, очень жаль. Но тогда я, наверное, могу поделиться с вами плодами моего вдохновения — ведь после этого мне недолго придется смотреть вам в глаза, — Он хихикнул.