Блаженны алчущие

Что ж, пусть винят своего хозяина. Если бы лорд Веррет сдался властям, участь его слуг была бы не столь ужасной. Кто-то успел бы улизнуть, а остальных арестовали бы, чтобы выяснить под пыткой, что они знают о заговоре. Потом тихо-мирно переправили бы в темницу, откуда через несколько лет самые безобидные — и выносливые — могли даже снова выйти на свет Божий.

Переступив через труп и пнув ногой неженку-новичка, Кевин вышел из комнаты. Оставалось еще найти самого Веррета…

По коридору уже тянуло дымной гарью, но, дорвавшись до веселья, псы из Своры не обращали на разгоравшийся пожар никакого внимания.

Вот Утвер — сверкая голым задом, яростно вонзает уд в бабенку, которую завалил на комод лицом вниз. Живую ли еще, мертвую ли, не разберешь, а уж Утверу и подавно плевать.

За углом Чокнутый Марч с не меньшим энтузиазмом тыкал ножом мужчину, чья грудь уже давно превратилась в красное месиво. Однажды приступ слепой ярости будет стоить Марчу жизни, но вряд ли сегодня.

В этом была проблема со Сворой — рано или поздно они оказывались в полной власти своих животных порывов.

Алого Генерала удалось догнать на втором этаже.

Оскар не разменивался на маленькие удовольствия. Быстро шел по коридору, заглядывая в каждую комнату, иногда делал стремительный выпад, неизменно обрывавший чью-то жизнь — в том числе, невезучего щенка из своих, вылетевшего ему навстречу с грудой награбленного в руках.

Кевин следовал за Картмором, соблюдая безопасную дистанцию. Как бы странно это ни звучало, Оскару могла понадобиться его помощь. Веррет, должно быть, забаррикадировался где-то со своей личной охраной и даст напоследок ожесточенный отпор.

Чтобы попасть в кабинет Веррета, пришлось, вслед за Оскаром, перескочить через лежавший в проходе труп немолодой женщины, служанки по виду. Кто-то похоронил в ее груди тесак для мяса, наверное, вырвав из ее собственных рук. Волосы с сединой, широко распахнутые глаза… Кевин лишний раз порадовался, что за ними не увязался Фрэнк — у командира была слабость к бабам.

Кровь служанки расползлась по полу лужей, а в луже стоят Доудер, наводя в кабинете беспорядок. Безделушки, статуэтки, вазочки, все летело в его большой мешок.

Старый вояка обернулся было грозно, с рыком схватившись за кинжал, но тут же узнал вошедших. — Генерал! И Грасс тут!

Доудер раскинул руки и, к удивлению Кевина, прижал его к своей заляпанной кровью груди. — Сто лет не виделись!

Это верно — и за это время у бедняги Доудера прибавилось седины и убавилось зубов. Кевин всегда с ним неплохо ладил; Доудер был самым вменяемым из Своры, по крайней мере, пока кто-то не касался в разговоре его обкорнанных ушей.

— Когда к нам насовсем переберешься? — спросил Доудер, снова принимаясь за добычу.

— Уже, — обронил Алый Генерал неожиданно, тут же добавив: — Ты, мешок с дерьмом, разве я не велел тебе искать хозяина дома?

Доудер смущенно потупился. — Эт я на минутку отвлекся, Генерал. Да мы обыскали уж почти все. Этот ублюдок словно в воздухе растворился. Не боитесь — должон быть здесь, ежли только не превратился в птичку и не упорхнул в окошко!

В птичку — или в кота…

— Подвал! — воскликнул Кевин, кидаясь к выходу. Оскар — за ним, оставив Доудеру последний приказ: — Бросай эту дрянь, собирай бумаги из ящиков, и все — мне. В накладе не останешься.

Они бежали сквозь первые клубы дыма, по коридору, по лестницам, среди мертвых, умирающих, и тех, кто помогал им умирать. В этом чадном аду все становились врагами, и Кевин с Оскаром били, резали и кололи, не разбирая лиц.

Холодная кровь снова бурлила. Кевин хотел взглянуть на главаря заговорщиков, получить ответы на все вопросы. Бросить Филипу под ноги его голову… Нет, болван, это уже не важно.

Неудивительно, что до подвала пока никто не добрался — на верхних этажах хватало добычи слаще, чем какие-нибудь винные бочки и вяленые окорока. Правда, неподалеку от двери в подвал валялся труп кого-то из молодняка, но этот, судя по позе, просто свалился с лестницы во время стычки.

За незапертой подвальной дверью — темно и тихо. Может, Веррет все же не здесь. Или был, да сплыл?..

Кевин проскользнул внутрь первым. Не стал зажигать прихваченный с собой факел, дабы не превратиться в удобную мишень для тех, кто мог затаиться во мраке с ружьями. Прижался к стене, с мечом наготове… Но тут же понял, что их предосторожности излишни.

В глубине подвала — не пустого и зловещего, а заставленного ящиками и бочками, на полу, в круге света, отбрасываемого стоявшим рядом фонарем, сидел дородный господин в нарядном камзоле, и вид у жирдяя был отнюдь не боевой.

Звук приближавшихся шагов заставил его подскочить с визгом. — Я ни в чем не виноват! Я — не он! Я — не он. Я сдаюсь!

— Веррет… — Кевин ступил вперед, а его новый меч — не драгоценный фламберг из карнасской стали, но достаточно грозный — скользнул к обтянутой парчой груди.

— Я не его милость, я не он! Я не Веррррееет… — голос жирдяя стал невыносимо высоким и тонким — уже за это его стоило б прирезать. — Я сдаюсь!!!

— Слышишь, Грасс, он сдается, — Оскар неторопливо обошел подвал и встал рядом с Кевином, уперев руки в боки. Жирдяя он удостоил лишь беглым взглядом. — А я-то, глядя на него, предвкушал жаркую битву.

— Это Веррет? — уточнил Кевин.

— Нет, какой-то другой слизняк. Слышишь, ты! Нам нужен твой хозяин, и сейчас ты скажешь нам, где он.

— Скажу, разумеется, все, что прикажете!.. Я лишь мажордом, я ничего не знаю! Умоляю…

Кевин тряханул слугу за шиворот, приводя в чувство. — Не мели языком, а отвечай на вопросы! Где Веррет?!

— Т-т-там… — Толстый палец тыкал куда-то в направлении стены.

— В стене? За стеной? Там тайный ход? — Кевин заметил, что слегка придушил мажордома его собственным воротником, и ослабил хватку.

Жирдяй кивал, еще не в силах говорить. Потом пробормотал: — Да-да, именно! Двадцать лет служу в этом доме, и понятия не имел… Но, господа, клянусь, — Он умоляюще сложил руки. — Я не знаю, как открыть его! Я пытался…

В это Кевин готов был поверить. Знал бы — уже слинял бы. — Но ведь ты видел, как это делает твой хозяин?

Оскар, тем временем, поднял фонарь и водил им из стороны в сторону. В полумраке стена выглядела монолитной, но, если присмотреться, начинало казаться, что часть кирпичей в центре немного выступает вперед, образуя узкий прямоугольник.

Сперва Оскар жал на случайные кирпичи, пытаясь понять, в чем секрет. Недолго — терпением генерал не отличался, и вскоре он набросился на стену с таким же ожесточением, как на какого-нибудь врага. Бил ногой, наваливался всем телом…

— Он велел мне отвернуться, — мажордом открыто всхлипывал. — А потом… Когда мне дозволено было посмотреть, он уже стоял у провала в стене — да, вот там, мой лорд. Велел мне руководить обороной дома… Поклялся, что невиновен… Но раз вы говорите, что виновен, господа, — поторопился прибавить слуга, — значит, так и есть! Я подпишу любую бумагу…

Сколько Кевин уже видел их таких, напуганных до полусмерти, трясущихся до поджилок, готовых на все, лишь бы им не сделали больно. Когда-то — временами — Кевин получал от таких сцен извращенное удовольствие; сладкое, пусть и фальшивое, чувство всемогущества. Сейчас остались лишь тоска и скука.

Ну, так или иначе, а поймать Веррета надо.

На всякий случай сбив мажордома с ног и оставив скулить на земле, Кевин подошел к стене и без церемоний отстранил Алого Генерала. Оскар превосходил его с мечом в руках, но силищи у Кевина было поболе.

— Дайте я.

Он надавил плечом на стену, сильнее. Сперва ничего не происходило, только все резче становилась боль в висках от неистового напряжения, все глубже входили каблуки в сбитую землю. Вдруг что-то дрогнуло — на миг почудилось, что он ломает кости дома, чувствует, как они трещат. И вот уже кусок кирпичной кладки ползет вперед, с грохотом и скрипом.

Скоро Кевин понял, что толкает не только тяжелую дверь. Что-то давило на нее изнутри, цеплялось, мешая движению.