Блаженны алчущие

Сердце Фрэнка билось об ребра, во рту окончательно пересохло. — Благодарю, — сказал он с любезной улыбкой. — Поступок истинного кавалера.

— Всегда пожалуйста.

Снова — как на дуэли, когда смотришь в черное дуло пистоля, и уже чешется рука…

Фрэнк встал к противнику вполоборота, мазнув взглядом по толпе. Там, среди мрачных озлобленных рож, он заметил рыжие кудри и личико стиснутой меж двух мужиков Анни. Что-то она сейчас увидит?..

— Ваше Высочество… — громко начал Фрэнк, уже зная, что не закончит.

Они прыгнули почти одновременно. Нож блеснул в руке Черепа, Фрэнка что-то кольнуло в бок. Но за миг до этого, его собственное оружие, длинный заостренный кусок кости, нашло свою цель.

Они рухнули: Фрэнк сверху, Череп снизу.

Чувствуя корчи человека под ним, Фрэнк слепо забился, отполз, рванув из прорехи в одежде застрявший там нож. Рана оказалась лишь царапиной — ничего серьезного.

Черепу повезло меньше. Он лежал, раскинув руки, с распахнутым ртом, и казалось, все еще улыбался своей белоснежной улыбкой. Человек в нарядном голубом дублете, с куском кости, торчащим из глазницы. Один из черепов у него на поясе разлетелся на осколки, обретя покой в тот же миг, что и хозяин.

Фрэнк смотрел на покойника, еще не веря в произошедшее; в голове звенела пустота. Молчала и толпа, пораженная не менее его самого.

Сквозь плотное одеяло тишины постепенно пробивались звуки схватки рядом — низкий рык, а после лающий смех. Только они смогли разбить его оцепенение, заставили подняться. Он должен спасти друга — иначе для чего все это было?!

Кевин и тварь носились с невероятной быстротой. То кружили друг вокруг друга, то сшибались в атаке, и тогда Фрэнк не успевал ничего разобрать в стремительном хаосе их движений. Он метался вокруг, пытаясь поспеть за двумя противниками, и дернулся уже было вперед, когда окрик пригвоздил его к месту.

— Не подходи! — Пот и кровь стекали по рассеченному лбу Грасса, грудь вздымало тяжелое дыхание, лишь глаза горели все той же яростной решимостью. Он снова взмахнул мечом…

А сверху гремел голос повелителя бандитов: — Поздравляю, господин Делион, победа за вами. Дуэль же вашего друга, чувствую, затягивается надолго. Чтобы вам не скучать, ожидая, пока она подойдет к концу, дозволяю любому желающему бросить вам вызов. Преимущество за Черепами.

Новый противник! Фрэнк вдруг почувствовал себя совсем обессиленным. Во второй раз ему так не повезет. И что же Кевин?.. Он не справляется с чудовищем в одиночку.

Среди Черепов поднялась небольшая буча, они спорили и даже дрались за право расправиться с убийцей главаря. Наконец, определились: мощный громила, головы на полторы выше Фрэнка, расталкивал товарищей, пробираясь вперед.

Грасс в очередной раз отбросил от себя тварь, и та снова восстанавливалась, с хрустом суставов преображаясь в нечто, еще более невероятное. Рассудок Фрэнка не желал до конца воспринимать то, что он видел, и даже маслянистые воды озера, на берегу которого стоял Стилет, не отражали богомерзкий образ, словно отказываясь нести на себе его отпечаток.

Фрэнк шагнул к Стилету — время терять было нельзя. Грасс тоже сделал шаг вперед. Бросил на Фрэнка долгий взгляд, а потом, разбежавшись, врезался в чудовище, сшибая его с ног — и с земли. Вместе они рухнули в воду, подняв фонтан брызг, каждый впившись в другого. И тут же исчезли из виду.

Фрэнк рванул с места. Когда он достиг берега, вода уже разгладилась, безмятежная. Только всплыла на поверхность стайка пузырей и лопнула, как не бывало.

Миг слабости, пока он смотрел в темное зеркало вод, гадая, не разучился ли плавать… Что ж, сейчас узнаем! Набрав полную грудь воздуха, Фрэнк прыгнул.

Обжигающий холод едва не заставил вскрикнуть. А потом мускулы сами вспомнили, что делать, и Фрэнк начал погружаться, работая всем телом. Как в далеком детстве, когда они с друзьями ныряли в озерцо на спор, с одним правилом: нельзя всплывать, пока не коснешься дна.

В бездне дна не было, зато был свет. Разлепив веки, Фрэнк с удивлением обнаружил, что не слеп. Соцветие щупалец, гигантский бледный анемон, фосфорицировало глубоко внизу, освещая и двух врагов, слившихся воедино в смертельном объятии, и пузыри воздуха, порхавшие вокруг них, как светлячки.

Слишком далеко — Фрэнк плыл изо всех сил, преодолевая сопротивление воды, но расстояние будто не сокращалось. Словно он снова бежал по залу Академии, уже зная, что не успеет дотянуться.

И не успеет всплыть. Грудь распирало изнутри, глоток воздуха нужен был прямо сейчас. Еще один толчок…

Рядом скользнула бледная пиявка щупальца. Фрэнк оттолкнулся от нее ногами, в последнем усилии снова устремляясь вниз, но ледяная удавка уже обняла ниже ребер. Сдавила…

В миг между тем, когда остатки воздуха покинули легкие и когда мир его взорвался чернотой, Фрэнк успел почувствовать, что из бездны внизу к нему устремилось нечто смертоносное, неотвратимое. Уже совсем близко…

VII.

Пока Бэзил пробирался сквозь мрак, медленно, осторожно переставляя ноги, страх успел разрастись в нем, подобно гнилостному грибку. Одновременно росла и ведьма, поселившаяся в его воображении: сейчас она была уже размером с дом и пахла дохлыми крысами.

Скулы свело до боли, по спине тек холодный пот. Рядом пробегали невидимые грызуны, и Бэзил вздрагивал каждый раз, когда слышал тихий писк, шуршание маленьких ножек.

За это тоже кто-нибудь заплатит, решил он. Они за все заплатят.

Впереди смутно проступил темный провал дверного проема, и Бэзил почувствовал — это оно. Она — там.

Замер у порога…

Ведьма — просто тщедушная хитрая старушонка, сказал себе Бэзил, мысленно обругав за трусость. Ты и впрямь не того боишься. Бойся слов, которые она может произнести. Говорят, что Ложь убивает, но Истина не менее безжалостна.

Он зашагал вперед. Что-то хрустело под подметками сапог, и Бэзил сразу решил, что это крысиные косточки.

Ведьма ждала в конце зала. На полу чадило шесть плошек, а за ними у стены угадывалось нечто, живая вздрагивающая масса, из которой двумя зеленоватыми лунами светили круглые глаза.

— Мой принц, — Слова приветствия гулко разнеслись по залу.

— Я не принц, — Сюда он пришел не за лестью.

— Мой принц, какая честь для меня и моего скромного жилища.

Такой голос, певучий, волнующий, должен бы был принадлежать красивой женщине, а не тому, что смутно угадывалось в тени. Было непонятно, где начинается безбрежное тело и заканчивается стена, покрытая чем-то темным и блестящим, колыхавшимся с каждым вздохом ведьмы…

Хрусть, хрусть… Бэзил остановился. Ближе, чем сейчас, подходить не хотелось.

Ему чудились тени по стенам, гигантские змеи темнее самой тьмы, сплетавшиеся и расплетавшиеся в танце. Игра света, это всего лишь игра света.

— Поговорим о цене, — начал он, понимая, что совсем не хочет неприятных сюрпризов в конце.

— О, у вас есть то, что мне нужно, — промурлыкала ведьма, как будто это должно было его успокоить. — И я уверена, вы не обманете бедную старую женщину.

Даже будь Бэзил способен на такое, он не решился бы обмануть монстра.

— Я хочу знать цену, — повторил он твердо. Вытащил из-под рубашки толстую серебряную цепь, надеясь, что для обитательницы заброшенной развалины сойдет и это. На крайний случай, в подкладку его дублета были зашиты шесть крупных золотистых жемчужин.

— Оставь эти побрякушки себе, мой принц. Я больше не хожу на балы, о нет.

— Ты можешь купить еду… одежду…

— Мои помощники приносят мне все, что мне нужно. И этой цепи, и твоим жемчужинам уже подыскано другое место.

Как она проведала? О жемчужинах знали лишь Бэзил и его слуга. Неужто ему и впрямь встретилась настоящая провидица?

Тут до него дошло, и горло перехватил спазм. — Тебе нужна моя кровь!

— Кровь? — смех всколыхнул тело ведьмы, заходившее волнами, и эхо подхватило звук, как будто тьма тоже смеялась над ним вместе с нею. — Нет, мой принц, всего лишь поцелуй.