Страница 22 из 46
Каучуковые деревья
Недолог век деревьев каучуковых.Мне жалко всею жалостью своейих, гибель неминуемую чующих,как обреченных сызмала детей.Они большие, но такие малыеи так боятся человечьих рук!Вниманием плантаторы их балуют,пока течет в их жилах каучук.Лет двадцать он течет, а там кончается.Ворча, снимают чаши со стволов.Деревья похоронно чуть качаются.Деревья понимают все без слов.Им бы пожить в покое и уютности.И слышится, как стон, из полумглы:«Мы заслужили старость нашей юностью.Мы отдали вам все, что мы могли».Уговорить людей пытаясь плачуще,печально гибнут под пилой они,и это место мрачно, словно кладбище,где, как надгробья, холодеют пни.Рев тракторов, жестоко пни корчующих,раздастся, слышный в джунглях за версту,и строй деревьев, юных, каучуковых,проклятую заполнит пустоту.Все будет продолжаться так же горестно,и поколенье новое стволов,шумя сначала, после будет горбитьсяи обреченность понимать без слов.И за деревья хочется вступиться,когда, чуть слышный издавая звук,на донца черных чаш, в стволы вцепившихся,по капельке стекает каучук…19 февраля, БакурианиСосулька
Растет сосулька гордая.Растет сосулька важная.Над гулом и над говоромвисит себе, отважная.И все такие мартовские,и все такие смертные,к ней прирастают маленькиесосульки, тоже смелые.Висит вторые суткии тяжелеет сумрачно,и это не сосулька,а уже сосулища!Родимая, будь умницей!Расти себе, пригожая!Не тронь людей на улице,которые хорошие!Приглядывайся к городу —тебе виднее сверху,и упади на головуплохому человеку!19 февраля, БакурианиСпутник в джунглях
Мы подарили спутника модельвождю деревни маленькой – Виннеба.Затихла танца пестрая метель.Модель в руках вождя чуть-чуть звенела.Вождь был в венке старинном золотомна голове коричневой чугунной.О чем он думал? Может быть, о том,что устарел он, а венок – к чему он?Тогда он спутник сыну отдал бережно,курчавому мальчишке лет шести,а сам пошел, задумавшись, вдоль берега,не разрешая близким с ним идти.И под луной, оранжевой, как манго,весь — таинствам возвышенным порыв,глядел на спутник африканец маленький,кофейные глазенышки раскрыв.Вождь шел один и растворялся смутно,в века невозвратимо уходя,и тонко пел над Африкою спутникв руках у сына старого вождя…1961, Гана – Бакуриани«На лыжах празднично я бегаю…»
На лыжах празднично я бегаю,снежками шишки я сшибаю.Вокруг зима такая белая,зеленая и голубая.А ты не лыжница – ты книжница.От снега прячешься, от света.Ты так сурова, как подвижница,но в чем подвижничество это?Убеждена, что ты пропащая,и у тебя святая вера,что ты случайно к нам попавшаяиз девятнадцатого века.Ты только хмуришься и ленишься,на всех обиженная в мире.Ты так мрачна, как будто Лермонтов,не написавший, правда, «Мцыри».Ты любишь кладбища и реквиемы.Тоскуешь, ежели не плачешь.Порой скользнет улыбка редкая,но ты ее мгновенно прячешь.Не шутишь ты, не забавляешься.Пока я утром лыжи смазываю,ты в темный угол забиваешьсяи вновь – за «Братьев Карамазовых».Ты смотришь на мою ребячливость,все время прячась в этот угол,как бы на некую удачливость,что свойственна не очень умным.А ты такая вся красивая —на свете, видно, нет красивее!Смешно, что ты, такая сильная,себе придумала бессилие.Ты позабудь слова заемные —пускай к хозяевам вернутся.Ты подними свои зеленыеи разреши им улыбнуться.Читай, но смейся смехом звонким!Беги в слепящую морозность!А быть всегда чуть-чуть ребенком —есть высшая на свете взрослость.20 февраля 1961, Бакуриани«Взгляни на снег – какой он труженик…»
Взгляни на снег – какой он труженик!Он все засыпал увлеченно.Внутри пушистых белых трубочекчуть провода поют о чем-то.Темнеют лишь тропинок жилочки.И ты примеру снега следуйи, не жалея ни снежиночки,засыпь стихами все, как снегом.Без преждевременного таянья,ты освещай собой окрестность,и все ростки, до срока тайные,тобой укрытые, окрепнут.И пусть, как снег, сойдешь со временем,они, вытягиваясь, встанути, как сыны, благословениемтебя, сошедшего, помянут…21 февраля, Бакуриани