Страница 15 из 24
Как банально. Как часто я слышал подобные умозрительные речи и как часто мне приходилось убеждаться в обратном.
– …Его нашли мертвым этим утром в лаборатории. Он работал всю ночь и что-то случилось. Может сердце?..
– А что говорит врач?
– Врач???
В глазах Артемия зависли колкие вопросики, словно он впервые в жизни слышал это слово.
– Ну да. Человек, который лечит… калечит…
– Боюсь, с ним тоже проблема…
– Не понял?!
– Он умер с неделю назад.
В гостиной повисло молчание, но продлилось оно недолго, ибо вновь за разбор полетов взялся чертов Косенец.
– Господа, мне, конечно, говорили, что здесь какие-то проблемы, но я не думал, что всё так запущено.
– Как догадался?!! – воскликнул я, – А мы было решили тут рай небесный…
– Вы – хам.
– Да пошел ты!
– Чё-чё…. Не надо, – вмешался в перепалку Василий.
– Да кто он вообще такой??
И действительно, что за птица имела рыжие бакенбарды? Этот вопрос давным-давно назрел, но всё руки не доходили.
Я впился испытующим взглядом в Василия, а тем временем Артемий и Косенец очень странно переглянулись. Словно их двоих связывала некая невидимая нить. Но что общего могло быть между моим одноклассником и этим рыжим уродом?..
– Это я его вызвал!
Достаточно было обернуться, чтобы увидеть вновь прибывшего участника бойкой дискуссии.
– Здравствуйте, профессор…
Осуществив скромное приветствие, Артемий немного привстал с дивана. Голос его местами пробивала редкая дрожь. Казалось, он боялся этого типа, какое-то время таившегося в тени. Впрочем, с виду в новоявленном профессоре не было ничего пугающего. Он даже как-то и не походил на академическую мышь. Скорее был похож на колхозника, который только что отпахал гектаров триста. Изорванная и порядком потрепанная одежда была покрыта слоем пыли, чумазое лицо исполосовано ссадинами, а в руках угрожающе покачивалась кирка.
– Ну, здравствуй, здравствуй, Тёма! – ответно произнес профессор и, громко топая грязными сапогами по начищенному паркету, приблизился к нашей кучке.
Не успел он закончить свой путь, как позади него раздался грохот падающей посуды. А вслед за этим старческие вопли возвестили о чём-то, сравнимым с апокалипсисом.
– Милорд… Господи!.. Что же это такое творится?!
Профессор ухмыльнулся возникшему из-за него бедламу, а заметно побледневший Артемий поспешил сделать шаг к спокойствию.
– Роланд, всё в порядке. Оставьте нас.
Старик в последний раз окинул взглядом возникший кавардак, мысленно простился с погибшим кофе и тихо удалился.
– Итак, господа, вы все в сборе! – возвестил профессор, дождавшись нужной атмосферы.
– А вы кто? – спросил я.
И по лицам остальных было видно, что только я не в курсе ответа на поставленный вопрос.
– Рад просветить тех, кто со мной не знаком… Меня зовут Антонио Панангини, профессор эзотерической археологии из Неаполя. Достаточно для начала?
Я не знал, что ответить, поэтому просто промямлил:
– Вполне.
– Тогда продолжим. Мы собрались здесь, чтобы…
В этот момент в моем кармане завибрировал телефон.
– Простите, – извинился я и, встав с дивана, удалился от чужих ушей на безопасное расстояние.
Дисплей высвечивал неизвестный номер. Я бросил скользкий взгляд в сторону оживленно декламирующего Панангини и нажал на «прием».
– Слушаю.
От неизвестных номеров обычно приходится ждать звонков с предлогом купить путевку до развалин империи инков или пылесос, который не только моет, но и сушит. Но иногда доводится услышать простое:
– Привет!
– Привет. А кто это?
Звонивший ждал другого ответа, и потому следующая реплика была наполнена гневными нотками:
– Что?! Уже жену не узнаешь??!!!?
За время мельчайшей доли секунды я попытался осмыслить тот факт, что и впрямь не узнал голос женщины, с которой прожил три года.
– Прости, просто голова идет кругом от всего…
– Еще бы!!! Ну, давай рассказывай!
– Рассказывать??? О чем?
– О том с кем ты крутил шашни прошлой ночью.
Внутри меня всё вскипело. Гнев был настолько велик, что у меня даже стали слегка подкашиваться ноги.
– Ты вообще в своем уме???
Ее писклявый голосок был настолько надменен, что авансом нарекал меня самым отвратительным из неприкасаемых, тем, кто посмел тронуть блаженный лик Будды грязными и нерадивыми руками. Но самым обидным было то, что она имела наглость кидать в меня те самые камни, которых сама же и заслужила.
– Но не я же рассылаю любовные записочки… И ты не ночевал дома…
– Господи… В кои веки ты заметила мое отсутствие…
– Так ты трахнул эту блядь?!
Да… Эта реплика была апофеозом всего разговора. Казалось, в этом мире свершилось что-то невообразимое и ужасное, от чего твердыня рухнула вверх тормашками, смешав тем самым понятия о чести и достоинстве с прямо противоположными.
– Ты вообще о чем??? Ты в зеркало смотрела?
– Я твоя жена…
– Ну и хуй с тобой!
С этими словами я отключился от разговора и направился к творческой братии.
– Господа, простите за отлучку. Кто-нибудь сможет мне помочь? Зачем мы здесь?
Все, за исключением Панангини, сидели на диване, потягивая содовую и морщась от пристального взгляда профессора. Тот всё еще стоял, подобно исполину, и пытался познать сакральный смысл бытия путем наведения шороху.
– Я слышал о вас… Кажется, Казанский?.. Журналист… Я прав?
– Браво, – ответил я, не обращая внимания на его смурной настрой, и демонстративно плюхнулся на диван.
– Езжайте домой.
– В смысле???
– В прямом. Вас вызвал старик. Старик мертв, а значит необходимость в вашем присутствии отпала.
– Но…
– Никаких «но». Собирайте вещички и в путь.
– …у меня контракт…
– Не бойтесь. Вам заплатят.
– И все же я хотел бы остаться.
Панангини посмотрел мне в глаза, видимо пытаясь убедиться, что я не псих, после чего махнул рукой и откровенно заявил:
– Если вас постигнет дурная участь, в том будет только ваша личная вина. Вам ясно?
– Вполне ощутимо.
Помещение заполнила гнетущая тишина, будто вот-вот должно было случиться нечто важное. И хотя каждый из присутствовавших знал, зачем он собственно пожаловал в этот неизведанный румынский замок, целостная картина была далека от понимания. Так что профессор попытался растворить нашу безнадежную наивность кислотой своего невообразимого обаяния и поставить реальные задачи перед реальными людьми.
– Итак, для тех, кто был в танке, повторяю… Мы собрались здесь, чтобы решить проблемы этого института. Проблем немного, но они очевидны и ставят руководство в тупик. К тому же вы все взрослые люди, и я надеюсь понимаете, что с гнилой проводкой мы и сами как-нибудь справились бы. А раз вызвали кого-то со стороны, значит это уже не фигли-мигли.
– Так какой план, шеф??? – спросил Косенец, теребя свои рыжие бакенбарды.
Панангини бросил на него полный ожесточенной злобы взгляд, и тот вмиг забыл о своей вредной привычке.
– В первую очередь заткнуться и слушать.
После громкого и резкого заявления понты рыжегривого моментально осели, а профессор между тем продолжал вводить всех нас в курс дела.
– На чем я остановился?.. Ах, да… Проблемы института. Начнем с того, что наш бесценный артефакт так и не был найден за прошедшую неделю. Правда, его как-то не особо резво искали. Я прав, Тёма?
Панангини посмотрел на моего однокашника с особым унижающим презрением и в то же время, словно пытал его, вытягивая крамольные крохи истины. Такой манерой злая мамочка терзает бедного ребенка в отчаянном желании разрешить сакральные секреты таблицы Пифагора. И как результат, Тёмыч виновато опустил глаза и разродился нечленораздельными оправданиями:
– Я… я… я…
– Хватит соплей. Твой дядя хоть и был придурком, но хотя бы не слюнтяем.
Артемий молча проглотил обиду, предоставив тем самым профессору свободу истязать следующего. Впрочем, как можно было вякнуть что-то против в ситуации, когда в руках твоего оппонента колеблется кирка. Того и гляди индеец Джо запустит томагавк прямо промеж глаз.