Страница 35 из 58
— Ну как тебе эти два молодых человека, Летисия? — загадочно поинтересовался сеньор Альваррес, когда они с Настей остались одни.
— В смысле? — растерянно уточнила та.
— Обрати на них внимание. Они оба очень достойные мужчины… Я бы хотел, чтобы одному из них ты отдала свои руку и сердце… Я бы только мечтал, чтобы Диего или Рауль — мне все равно кто именно, я люблю их одинаково, — стал твоим мужем и моим зятем… Обещай, что ты послушаешь меня…
— Обещаю, — Настя опустила голову, борясь с желанием нервно рассмеяться. Она тоже не прочь была рассматривать их в качестве спутников жизни. Вернее, об одном она мечтала раньше, о другом грезит сейчас… Только вот шансов у нее, похоже, нет…
***
Максим крутил в руках дневник наблюдений. Да, тот был цел и невредим, даже несмотря на то, что искупался в море. От этой вещи избавиться было невозможно.
«Я все равно не буду ничего в нем писать, — устало подумал Максим. — Мне нечего писать… Разве что о своем полном фиаско как Сопроводителя…»
Сегодняшний день не принес никаких шансов на улучшение ситуации, а только усугубил ее. Объект № 2 с самого утра был хмур и неразговорчив, а после нехотя признался, что накануне вечером На… Объект № 1 (Максим упрямо пытался заставить себя называть ее именно так, но это удавалось ему все труднее) отказала ему в близости.
— Может, Настя не была еще готова к этому? — кривя душой, спросил его Максим, вспоминая, как вчера сам сжимал ее в объятиях и целовал, а она отвечала ему тем же. От воспоминаний бросило в жар, а под ложечкой засосало от тоски и желания.
— К чему? — зло усмехнулся Объект № 2. — К постели? Я же не какой-нибудь новый ухажер, с которым нужно обязательно пройти конфетно-цветочный период… У нас уже с ней все познано-перепознано, знаешь ли… И ломаться здесь просто смешно…
— Может, она себя плохо чувствовала, — теперь в памяти Максима возникло лицо Насти с распахнутыми от непонимания глазами, в которых закипали слезы, и его передернуло от отвращения к себе.
— Ага, обычные женские сказки…
— Ты расстроен из-за этого?
— Расстроен? — Объект № 2 презрительно скривился. — Нет. Я зол… Похоже, она просто решила мне отомстить таким способом…
«Да ведь он не любит ее», — эта мысль уже не первый раз возникла у Максима в голове, но он ее настойчиво отгонял, полагая, что в данной ситуации его мнение не объективно. Кто знает, сколько разновидностей любви существует?.. Ведь каждый любит по-своему… У каждого своя любовь… У Объекта № 2 она, возможно, с оттенками эгоизма, но все же любовь, свободная, не загнанная в какие-то рамки… Чего не скажешь о Максиме… Себе он не мог позволить хоть на миг побыть эгоистом… Его любовь должна быть на замке, спрятана от чужих глаз и даже от него самого, иначе он может навредить той, на кого эта любовь направлена…
И все же бороться с этим чувством с каждым днем получалось все хуже и хуже. Чем больше Максим ставил себе запретов, тем больше оно разрасталось в нем, заполняя собой все: мысли, сны, душу и тело…
Особенно тяжело было, когда она находилась рядом, что-то говорила, заглядывала в глаза, будто искала в них ответ на невысказанный вопрос. Максим понимал, что вчера причинил ей боль своим порывом: вначале сам поцеловал, а после безжалостно оттолкнул… Что она теперь может думать?.. Все, что ей сейчас остается делать, это просто ненавидеть его. Хотя, это может и к лучшем.
Максим посмотрел на часы. Одиннадцать. До переломного момента Программы еще три с половиной часа. Подумав о том, что должно вот-вот произойти, он поежился. Если бы это не касалось напрямую женщины, которая была ему не безразлична, то он бы уже спокойно лег спать. Но Насте предстояло пережить нечто очень неприятное, и не было понятно, как она с этим справится. Его беспокойство усиливалось еще и потому, что он не доверял Объекту № 2, которому предназначалась главная роль на этом этапе. Этапе, на котором взаимоотношения Объектов должны были достичь своего апогея, после чего перейти в стадию упрочнения. Только в этом случае все было по-другому, и Макс не знал, чем все закончится…
Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Сквозь дрему снова проступал образ Насти. Она спускалась по трапу корабля под руку с капитаном. Надо же, он уже третий раз за всю историю своего сопровождения наблюдает эту картину и только сейчас заметил, какое красивое зеленое платье надето на Объекте. Наверное, потому что теперь Объектом является именно Настя, а не другие женщины, интересовавшие его не больше, чем какого-нибудь стоматолога интересует рот его пациента — работа и ничего более. Теперь же он замечал все: и платье, и прическу, которая тоже очень ей шла, и мужчину, которого она держала под руку и даже взгляды, который тот кидал на Настю. Кстати, за обедом капитан тоже не сводил с Насти глаз, и Максима это нервировало…
«Вы сами пробовали этот кактус, сеньор Дельгадо?» — ее неожиданный вопрос застал его врасплох, и ему не сразу удалось взять себя в руки.
«Я не принимал пейоту…»
Разговор во внутреннем дворике дался ему проще: темнело, поэтому легче было скрывать истинные эмоции…
Максим потер глаза и снова посмотрел на часы, которые показывали почти три ночи. Ого, он сам не заметил, как заснул.
— Объект № 1 еще на месте? — достал он рацию.
— Нет, — затрещал голос в динамике, — похищение произошло пятнадцать минут назад. Все идет по плану, Максим, не волнуйся…
— Нет, я не волнуюсь, — тихо проговорил Максим, отключая рацию. — Я просто схожу с ума от беспокойства…
Глава 11
МЕКСИКА, Веракрус
День девятый
Настя ничего не понимала. Она проснулась от того, что ей стало трудно дышать. Чья-то ладонь сдавливала ей рот и нос, перекрывая дыхание и не давая возможности закричать. Впрочем, у Насти от страха так свело горло, что она все равно не смогла бы произнести ни звука. Ее вытянули из постели, накинули на голову то ли тряпку, то ли мешок, связали руки и куда-то поволокли. Кажется, ее вытолкнули через окно и снова потащили.
Настю, словно куль, перекинули через спину лошади (она явственно ощутила под собой тепло кожи и движение мышц животного), а затем неизвестный уселся верхом рядом с ней. Раздался звук хлыста и тихое ржание, после чего лошадь сорвалась с места.
От быстрой скачки Настю постоянно подкидывало вверх, голова в мешке моталась из стороны в сторону, ее начало муть, казалось, вот-вот стошнит. Скованная безудержным страхом, она не могла взять в толк, что происходит и куда ее везут.
Вскоре девушка услышала, как к ним присоединилась еще одна лошадь. Наконец раздались мужские голоса. Язык был незнакомым, неприятно гортанным и скрипучим. Мужчины перекинулись несколькими фразами, а после поскакали рядом.
Настя не знала, сколько времени они ехали. В какой-то момент она потеряла сознание и очнулась, когда ее начали стаскивать с лошади. Голосов стало больше, кто-то подтолкнул ее, заставляя идти вперед. Девушка сделала несколько шагов и, почувствовав, как ее затекшие ноги подкашиваются, чуть не упала. Ее, удерживая, схватили сзади за шиворот сорочки, так что тонкая ткань, не выдержав натяжения, треснула, разойдясь спереди почти до пупка. Настю снова толкнули, и теперь она уже постаралась идти сама.
Путь оказался коротким. Ее завели в какое-то помещение, развязали руки и сняли с головы мешок. Когда глаза привыкли к свету, Настя смогла рассмотреть стоящего напротив мужчину. Смуглый, невысокий, скорее даже приземистый, но очень жилистый, он был одет лишь в одну набедренную повязку, сшитую из меха какого-то животного. Его темные миндалевидные глаза внимательно рассматривали Настю.
— Что все это значит? — девушка не выдержала и заговорила первая, ее голос дрожал от страха. — Зачем вы меня сюда привезли?
Но тот ничего не ответил и вышел вон, оставив Настю в еще большем замешательстве. Она постояла несколько секунд, рассеянно оглядываясь по сторонам. Это был не дом, а скорее палатка, пустая, с голой землей вместо настила. Просто несколько деревянных столбов, на которые натянули шкуры животных; сквозь прорези в них пробивался солнечный свет. Похоже, уже давно наступило утро.