Страница 34 из 58
Настя слегка улыбнулась Кончите и поинтересовалась, когда она сможет воспользоваться этим чудесным благоухающим средством.
— Осталось совсем немного, сеньорита, — заверила ее служанка. — Я пока помогу вам раздеться…
Избавившись от пытки в виде корсета, Настя наконец-то смогла свободно и глубоко вздохнуть, а горячая ванна подняла ее на верхушку блаженства. Она настолько разомлела в теплой воде, что чуть не заснула, но Кончита снова принялась ненавязчиво ее торопить, напоминая про праздничный обед, по времени скорее походивший на ужин. И Насте пришлось опять облачаться в жуткий давящий наряд теперь, правда, приглушенного винного цвета.
К приходу Насти в огромной ярко освещенной столовой уже собрались все гости. Кроме Наумова, Максима и Карлоса Наварра, а также, безусловно, хозяина асьенды и его сестры, здесь присутствовали и новые лица. Насте были представлены сеньор и сеньора Гомес, оба худые и длинные, словно палки, с натянутой улыбкой на тонких губах, а также их дочь Алисия, куда более миловидная и приятная особа в отличие от родителей. Раскланявшись с Гомесами, сеньор Альваррес незаметно шепнул Насте на ухо, что надеется на ее дружбу с Алисией, после чего громко пригласил всех к столу.
Насте занервничала, когда поняла, что ей предназначено место рядом с самим Максимом, а прямо напротив, глаза в глаза, расположился Наумов. И если взгляды исподлобья последнего не так уж досаждали ей, то близость Максима сводила с ума. От нервного напряжения сжимался желудок и подташнивало, и вскоре стало понятно, что из всего изобилия предложенных к обеду блюд она не в силах съесть ни кусочка. В результате Настя смогла лишь сделать несколько глотков красного вина после произнесенного сеньором Альварресом приветственного тоста.
Поглядывая украдкой на Максима, она заметила, что тот тоже почти не прикасается к еде, изредка ковыряя вилкой зажаренную грудку цыпленка. С другой стороны от Максима сидела Алисия Гомес, и Настя видела, как та бесконечно томно вздыхает и игриво обмахивается веером, пытаясь привлечь к себе его внимание. Нет, ревниво решила Настя, с этой особой дружить она не собирается.
— Хуан, все же я обеспокоена твоим ранением, — проговорила Клаудия Альваррес где-то в середине обеда. — Когда и почему это произошло? Неужели здесь так опасно?
— Меня ранили давно, полгода назад, — чуть улыбнулся ее брат. — Но все быстро зажило, что и следа почти не осталось. Тогда среди местных индейцев возник небольшой бунт, но мы его благополучно подавили. Не стоит волноваться Клаудия, теперь в соседних резервациях индейцев спокойно…
— А как же те два аборигена, которые были пойманы на прошлой неделе? — вдруг раздался кроткий голос Алисии. — Один из них, кажется, умер?
На несколько мгновений в столовой повисла тяжелая пауза, после которой сеньор Альваррес нехотя ответил:
— Они были пойманы за продажей пейоты…
— Пейота? — вскинула вверх брови сеньора Альваррес. — Что это?
— Индейский одурманивающий напиток, — сдержанно ответил хозяин асьенды. — Они получают его из сока кактусов… Используют его потом для своих шаманских ритуалов. Рауль, — он посмотрел на Макса, — объясни лучше ты… Ты ведь больше знаешь об этих обычаях…
Максим слегка откашлялся, прежде чем начать говорить:
— Да, этот напиток они считают божественным, то есть порождением одного из их богов Юкили, воплощением которого и является кактус пейота. После применения его сока появляется эйфория, возникают зрительные и слуховые галлюцинации. Индейцы используют пейоту даже для исцеления. Жуют этот кактус или прикладывают к больному месту. Да, еще сок пейоты обостряет зрение за счет расширения зрачков, так что благодаря ему они могут лучше видеть в темноте…
— Вы сами пробовали этот кактус, сеньор Дельгадо? — вдруг произнесла Настя, стараясь, чтобы легкая издевка в интонации была понятна лишь адресату. Ей вдруг нестерпимо захотелось привлечь к себе внимание Максима, заставить посмотреть на себя, увидеть на его непроницаемом лице хоть какую-нибудь эмоцию.
Эффект неожиданности сработал, и Максим наконец повернулся к ней.
— С чего вы решили, сеньорита Летисия? — его голос заметно дрогнул.
— Вы так подробно рассказываете об ощущениях после его принятия, сеньор, — Настя с невинной улыбкой тоже посмотрела на него, пытаясь подольше удержать его взгляд, — что создается впечатление…
— Я не принимал пейоту, — голос Максима стал жестче, и он вновь поспешил отвести от нее глаза, продолжая говорить в сторону. — Зато я наблюдал за другими, принимающими ее… Мне этого вполне хватило, чтобы сделать соответствующие выводы, сеньорита…
— Ну что ж, сеньор, вам виднее, — притворно вздохнула Настя.
Краем глаза она заметила, как Наумов напротив нее ухмыльнулся, уловив подтекст их короткой перепалки.
— Наша католическая церковь и инквизиция, — переключил разговор на себя снова сеньор Альваррес, — считает пейоту порождением дьявола и пытается всячески искоренить ее… Даже кровью… И я с этим согласен… Поэтому лично отдал приказ на задержание этих индейцев…
Клаудия и чета Гомес закивали, поддерживая его, после чего разговор свернул на другую тему и вскоре обед подошел к концу. Затем гости расположились в уютной гостиной, где им всем был предложен горячий мате, и продолжили светскую беседу. Гомесы активно интересовались у Клаудии жизнью в Испании и новостями королевского двора. Капитан Наварро беседовал с хозяином асьенды и Настей, а Максим с Наумовым держались вместе в стороне, но, как отметила про себя девушка, общались между собой мало, лишь изредка обмениваясь короткими фразами.
Когда за окном начало смеркаться, Гомесы засобирались домой. Альварресы, Хуан и Клаудия, пошли их провожать, а Настя, заметив, что Максим и Наумов ускользнули во внутренний дворик, направилась за ними. Должны же они в конце концов поговорить вместе хоть раз за весь день, обсудить обстановку? Ведь в прошедшие дни так всегда и было, пока… «Пока я не отвергла Наумова, а Макс не отверг меня…» — хмуро подумала Настя, но все же решила сделать попытку и прощупать обстановку.
— Прекрасный вечер, не правда ли? — проговорила она, театрально взмахнув рукой, и приблизилась к мужчинам. — И розы так пахнут…
— Ага, а еще соловей поет и фонтан журчит, — мрачно усмехнулся Наумов. — Прекрасный вечер…
Похоже, здесь все-таки не были настроены на дружескую беседу.
— Знать бы еще, в каком году случился этот прекрасный вечер, — Настя обвела глазами дворик.
— Тысяча пятьсот семьдесят восьмой, — голос Максима прозвучал глухо и бесцветно.
— Спасибо, — кивнула девушка, демонстративно не глядя ни на него, ни на Наумова. — Тогда позвольте еще только один вопрос. Сеньор Альваррес, он кто здесь?..
— Твой папочка, — снова хмыкнул Наумов.
— Он здесь является кем-то вроде начальника полиции города, — отозвался Максим, тон его оставался прежним.
— Ну, теперь я все поняла, — нарочито весело произнесла Настя. — Спасибо, что так подробно все разъяснили!.. Тогда я могу спокойно идти спать… До завтра, сеньоры… Простите, но не помню ваших имен… — она резко повела плечами и развернулась, чтобы уйти, но тут навстречу ей из дома вышел сеньор Альваррес собственной персоной.
— О, вот ты где, дочка! — радостно вскричал он. — Осваиваешься потихоньку на новом месте?
— Да, папа, — заставив себя улыбнуться, пробормотала Настя.
— О, и Рауль с Диего здесь, а я вас искал…
— Да, сеньор Альваррес, — Максим пошел ему навстречу, Наумов за ним. — Мы с Диего тоже собрались откланяться… Уже поздно, а вам пора отдыхать…
— Да-да, конечно, — улыбнулся Хуан. — Увидимся завтра… Приходите обязательно оба на завтрак… Мария обещала напечь пончиков с медом…
— Благодарю, — Максим едва склонил голову. — Сеньор Альваррес, — он снова поклонился в знак прощания. — Сеньорита Летисия…
Настя тоже склонила чуть голову, присев в неловком реверансе. Наумов повторил всю церемонию прощания за Максимом, и они оба удалились.