Страница 112 из 133
— Кто здесь главный? — спросил Энью, впрочем, сразу выцепив глазами одиночку на лестнице. — Мне нужна информация!
Он не успел договорить — глава кивнул головой, и на Энью набросилось сразу несколько охотников, занеся меч для удара. Он шумно выдохнул, понимая, что битвы уже не избежать, и на лице снова засияла злобная усмешка. Один меч он коротким движением руки отвёл в сторону, сцепляя его со вторым атакующим, третьего встретил в лоб, поймав боковой удар в ладони, потом развернув и швырнув его в одного из стоящих недалеко, и всё это с молниеносной скоростью. Глава сделал знак рукой, и его атаковали все остальные, по очереди наседая с разных сторон, используя щиты, мечи, луки, и ещё в дальнем углу оказался маг, очень не вовремя использовавший дальнобойные заклятия.
Несколько мечей подряд, прежде чем вытащить свой, он просто перемолол огнём, оставив только тлеющие рукоятки и обожжённые пальцы, после чего парой рубящих ударов наискосок отправил их владельцев в небытие. Несколько стрел, не долетев до него, обратились в пыль, после чего, отбив ещё атаку, он провёл рукой длинную диагональ, поджигая людей и деревянные стены на пути, распространяя и умножая силу огня. Что-то холодное коснулось его плеча, и он тут же оказался рядом с готовящим новое заклинание магом, обрубив ещё одну короткую жизнь вместе с обеими руками. В следующее мгновение он чуть не подставился под удар главы, только благодаря инстинктам успев отпрянуть на пару сантиметров, вытянув руку и пустив вперёд столп пламени, объявший человека с головы до ног и не оставивший ничего, кроме утонувшего в брани крика. Энью выругался — теперь из-за невнимательности придётся узнавать у кого-то ещё, — и вытянул перед сбой руки ладонями кверху, наливая их синевой до самых плеч и скапливая как можно больше энергии, словно ограничения магии больше для него не существовали. Всё здание затрясло до основания, будто прямо здесь был эпицентр землетрясения, потом из него вырвались языки пламени, перекрывшие все входы и выходы и заживо сжёгшие с десяток охотников, прежде чем оставить всего с дюжину внутри.
— Спрашиваю один раз, — злорадно пригрозил Энью. — Число и точное время наступления повстанческой армии! Кто сознается, прямо сейчас отпущу, остальные отсюда не выйдут.
— Завтра вечером, — пролепетал кто-то, кажется молодой парень с луком позади остальных. — Завтра, когда начнёт смеркаться.
— Мне этого хватит, благодарю. — Не успел парень договорить, кто-то из ближайших соратников вытянул меч, пронзая сердце предателя, и парень рухнул на спину, гулко ударившись о доски. Энью усмехнулся, сделав лёгкое горизонтальное движение кистью, и на пол слетели с десяток оставшихся голов, оставляя тишину только для треска дерева и рёва пламени. — Было проще, чем я думал.
— Так это твоих рук дело? — Энью обернулся. — Сколько же ты испортил…
Перед ним стоял спутник Хиллеви, одетый в чёрную чешуйчатую накидку и раскинувший руки в стороны, показывая на результат недавней битвы. Энью даже не заметил, как он появился, но теперь это было неважно, важно было только желание разрушать, синей язвой засевшее в сердце. Халд в этот момент напоминал ему жертву: эта непринуждённая поза, видимость слабости, но в то же время было в нём что-то странное и, может даже, страшное: манера речи, слова, произнесённые из его уст, каждое вымеренное, но резкое движение тела, и этот взгляд — серый, металлический, как лезвие несущего смерть ножа. Он молчал, Энью не разговаривал тоже, в глубине души понимая, что за пару секунд эта встреча уже стала дуэлью, и проиграть в ней — значит… Нет, он даже не хотел думать, что будет после, хотелось только выиграть любой ценой, любыми жертвами. Пока Энью думал, Халд сделал еле заметно переступание с ноги на ногу, но он успел среагировать, мгновенное приняв стройку и создавая вокруг себя кольцо из огня. Дальше всё произошло в течение секунды: Халд оказался рядом с ним, проходя через защиту и опалив только локоть, но этой задержки Энью было достаточно, так что он приготовился отвести прямой удар левым кулаком в голову и нанести ответный, когда Халд вдруг одним движением развернулся, присел и нанёс секущий удар ногой в развороте по обеим его коленным чашечкам, с хрустом выгибая их в обратную сторону и отбрасывая его к проломившейся от такого напора стене.
Пламени больше не было. Казалось, всё его существо разрезали, смяли и исковеркали. Энью очнулся в холодном поту. Ему казалось, что он умер, но голову всё терзал и терзал муторный страх, хуже, чем когда он лишился учителя, чем когда остался один. Это мгновение его поражения было настолько величественным и настолько ужасающим, что он, казалось, больше никогда, даже во сне или после смерти, не забудет его. Но всё же сейчас он был не в горящем здании, а в какой-то кровати, и это немного успокаивало, совсем немного, потому что руки и колени были обвязаны чем-то стягивающим, клейким и холодным — не получалось согнуть даже локоть. Комната была маленькая, потолок над постелью был в сантиметрах тридцати, ближе к центру расширялся и образовывал своеобразную крышу, смыкающуюся прямо над окном. Брёвна в стенах, как и доски в полу, были светло-коричневыми, почти без шероховатостей, да и дыр совсем не было, так что от этого всё вокруг казалось поновее и подороже. На соседней кровати, в другом углу, сидела Хиллеви, и насколько Энью мог видеть, не только татуировка, но и всё лицо было чернее тучи. За окном светало, лучи лезвиями пробивались сквозь стекло, освещая собой оседающую пыль.
— Вот на что… ты променял мои уроки? — её голос ударил громом, рассыпался низким басом разбившихся стёкол. Глаза сияли звёздами, как и у Халда в злополучной Гильдии. — На разрушение?
— Извини…
— На хаос, на уничтожение, на смерть, — Хиллеви была непреклонна, да и вряд ли Энью такими простыми словами мог бы всё исправить. — Ты — Вершитель, но даже не можешь ответить за свой собственный выбор.
— Я не… — промямлил он, когда Хиллеви молча подошла и подняла его за воротник, тем самым вызвав ещё большую боль в повреждённых конечностях.