Страница 108 из 133
- Ты как? - Джон не очень хотел показывать это, но Вайесс краем глаза заметила, как в области поясницы чернеет кровавое пятно.
- Да ничего, - он поднял руку, призывая передохнуть перед лестницей. – Сейчас соберусь с мыслями, и нормально.
- Рана серьёзная, почему ты не можешь залечиться?
- Не восстановился до конца, - покачал головой он. – А это, ты сама знаешь, когда прикрывал…
- Хватит, - она сказала это серьёзно, посмотрев на него сверху вниз, и Джон увидел в её глазах то, что давно потерял в своих. – Хватит строить из себя героя. Ты не герой, ты проводник. И чтобы мы смогли осуществить задуманное, ты должен меня вести. Не нужно жертв, хорошо?
- Хорошо…
Пролёты уходили так высоко, что терялись в бесконечной перспективе бетона и перил одинаковостью бесчисленных повторений. На втором пролёте Джон чуть не потерял сознание, на третьем начала кружиться голова у неё самой, всё поплыло фиолетовым и размытым. А потом под ногами замелькали высеченные из камня лица, знакомые до каждой детали, они смотрели на неё серыми белками глаз, въедались в сердце воспоминаниями. Но при всём этом, они были в другом мире, в том, откуда она ушла, поэтому она уверенно ступала по мешавшим идти портретам, оставляя за собой только пустоту и безразличие.
- Испытания, похоже, - Джон сжал зубы, схватившись за рану, - с тобой не работают.
- А с тобой?
- Ещё как, они ведь для меня. Мне, к несчастью, есть о чём сожалеть, и это место – оно испытывает на прочность.
- Получается, я уже тебя превзошла? – улыбнулась Вайесс.
- Может, и так.
Всё плыли облака, с характерным, еле слышным шуршанием ветра огибая стены, иногда пищали снаружи какие-то маяки. Вершина оказалась дальше, чем они предполагали, и по мере восхождения становилось всё сильнее и сильнее ощущение какой-то мизерности и ничтожности. Там, наверху, за самой кромкой облаков оказался огромный кабинет с панорамными закруглёнными окнами. Совсем без мебели, только тёмный деревянный стол и кожаное кресло на колёсиках. Оттуда по комнате разносился сигаретный дым, оседая на стенах и потолке, таких же серых, как он. Джон тяжело дышал, куртка пропиталась кровью, пришлось поддерживать его под плечо, пока он всё непонятно бормотал под нос что-то про перемещение и осторожность.
В кресле сидел человек. Похоже, в отличие от Вайесс, он заметил их сразу, потому что когда их взгляды встретились, а дверь на лестничную площадку закрылась сама собой, человек поднялся и вышел из-за стола, направившись прямо к ним. На нём был тёмно-синий деловой костюм, под ним чёрная рубашка и белый галстук, ещё Вайесс сразу заметила на руке часы и запонку в виде башни – он постоянно поднимал руки и поправлял её. Волосы аккуратно зачёсаны вбок, на ногах вычищенные до блеска туфли с длинным носком, одним словом, он выглядел деловито и вычурно.
- Не подходи ближе, - прохрипел Джон. Человек остановился в десятке метров от них. Вайесс осторожно отпустила руку, и тот облокотился на стенку.
- Если вы уже в курсе, кто я, - обратился к нему человек. Тон у него, как ни странно, ничуть не отличался от образа в целом. – Не мешайте мне представиться девушке. Меня зовут Хайкон Ним, я ставленник этого мира, - он поклонился, приложив руку к груди.
- Моё имя тебе знать не нужно, - бросила она.
- Ну, зачем так грубо? Я ждал вас довольно долго, давайте не портить эту встречу, - Ним широко улыбнулся ровными, как стена, зубами и вытянул в сторону руку. Через секунду что-то вспыхнуло синим, и вот уже ладонь сжимает рукоять длинной сабли.
- Он может материализовать любую вещь, - предупредил её Джон. – Но его слабость в том, что одной рукой только одну. Заставь его исчерпать возможности.
- Ты же говорил, что сразишься сам, - упрекнула его Вайесс.
- Я уже привык не держать обещаний, - улыбнулся тот. – Мне нужно, чтобы ты его задержала, пока я подлечу свою рану. Справишься?
- Положись на меня.
- Мило, - заметил Ним. – Тогда посмотрим, чего ты стоишь.
Во второй руке Хайкона мгновенно возник пистолет, а перед Вайесс открылся веер возможностей белого мира. Счёт шёл на мгновения, и она как можно быстрее пролистала ближайшую плёнку, успев заметить только направление оружия, потом рефлекторно подалась в сторону, прозвучал выстрел, и пуля, чуть не коснувшись головы, разбила стекло позади. Сразу потянуло ледяным воздухом, всё в комнате закрутило, в глаза полетела пыль. Ещё несколько выстрелов – то в голову, то в сердце, - и Вайесс снова еле успевает предугадать движение, вдруг замечая, что… «предугадывание» работает как-то криво, неправильно, в плёнку закрадываются белые пятна. Четвёртая пуля пробивает запястье, и нормально сжать кулак больше не получается. Ним бросается вперёд и наносит рубящий удар саблей, целясь в шею, и Вайесс еле успевает отскочить назад – лезвие разрубает рукав куртки и еле царапает кожу, но даже это движение он уже предугадал. Это было не вроде её предсказания, а просто боевой опыт, и вот уже холодное дуло пистолета приставлено к её виску, дёргается, как парализованная, татуировка, бессознательно вскидывается рука, прямо у уха гремит выстрел.
…В Пустоши собираются бури, гремят осколками городов и вихрями черноты, кидают молнии в безответные пески. По Стене пробегают красные отблески, чернеет небо от поднятой силы, закрывая солнце, и каждый, будь то отступник, солдат или житель Города, смотрит сейчас, как рвётся к центру Арденны это цунами из вековой памяти, из шумящего песка и чёрного металла Пустоши, из сотен тысяч утерянных жизней. Мир тянет по воздуху кусочки собственной души, разрывая мощью облака, поглощая небо и свет. Это похоже на апокалипсис, на конец всего сущего, на божью кару, и только немногие понимают, что всё это – неправда, потому что конца не существует. В башне выбивает стёкла, и песок сжимается до того сильно, что превращается в одно чёрное лезвие, в один миг сливаясь с трещащей от напряжения татуировкой, скапливается в нём, потом вырывается, останавливая выстрел и разрезая пополам пистолет вместе с несколькими пальцами.