Сущий с начала времен

<p>

СУЩИЙ С НАЧАЛА ВРЕМЕН</p>

  Подъем был крутым. Каменистые склоны кое-где поросли шиповником и жидким стлаником - редкая растительность сама по себе не была большой помехой, но и без нее восхождение давалось нелегко. Двое путников упорно карабкались все выше и выше, пока наконец не достигли седловины, вклиненной меж двух скалистых отрогов. И сейчас же перед ними открылся новый, широкий обзор - словно потусторонний мир, доселе отгороженный таинственной гранью. Один из людей, высокий широкоплечий бородач, с наслаждением распрямился и указал рукой вниз:

  - Вот оно, то самое место.

  Его спутник, седовласый, но еще крепкий старик, устало оперся на суковатый посох и молча глядел перед собой.

  Был полдень, и солнце ненадолго выглянуло из-за облаков, нехотя озаряя окрестности. Склон полого сбегал вниз широкими уступами - а там резко обрывался, являя взору довольно обширную котловину с неровными, вздыбленными краями, точно отпечаток огромного конского копыта - уж не сам ли Кулуорр, Небесный Всадник, проезжал тут на своем могучем скакуне? На дне котловины виднелись россыпи и нагромождения больших и малых камней. Вокруг высились горы, тут и там прорезанные ущельями.

  - Ну что, почтенный Сокран? - обратился бородач к старику. - Передохнем или сразу дальше двинем? На самом деле спуск там не настолько тяжел, как кажется отсюда.

  - Ты не больно-то спеши, - старик потеребил тощую седую бородку, словно что-то прикидывая. - Обожди малость.

  - Да я тебя разве подгоняю? - высокий пожал плечами. - Сам ведь требовал, чтобы я тебя сюда притащил. А коли устал, садись да отдыхай, сколько душе угодно. Есть-пить хочешь? - он уселся на камни и принялся развязывать котомку. Несмотря на молодость, бородач старался держаться со стариком на равных. Тот, впрочем, смотрел на дело иначе.

  - Не о том у тебя заботы, Ниллес, - покачал головою Сокран. - Я не об отдыхе беспокоюсь.

  Ниллес поднял на него вопросительный взгляд.

  - Ну, чего смотришь? - проворчал старик. - Давай вынимай свои припасы.

  Лицо Ниллеса скривилось в усмешке.

  - А я уж боялся, ты побрезгуешь.

  Старик не ответил: вместо этого он проворно нагнулся и подобрал небольшой плоский камень, потом еще один.

  - Что это ты делаешь? - поинтересовался Ниллес.

  - То, что следовало бы сделать тебе, - ответил Сокран.

  Он продолжал подбирать камни, складывая их на возвышении в небольшую пирамидку. До Ниллеса наконец дошел смысл его действий.

  - Подношение хочешь сделать?

  - Ты на диво сообразителен, - старик глянул на него прищуренным глазом. - Ну, и где же твои обещанные харчи?

  Ниллес достал из котомки пару лепешек, кусок козьего сыру и кожаную флягу.

  Сокран подхватил флягу, крючковатые пальцы ловко вынули пробку, длинный нос сунулся внутрь.

  - Перебродившее молоко, - хмыкнул он, явно довольный.

  И не долго думая окропил возведенную пирамидку. Потом отхлебнул сам и передал флягу Ниллесу:

  - Пей.

  А сам уже схватил лепешку и с торжественным видом разломил ее надвое. Одна половина увенчала пирамидку, вторую Сокран разделил с товарищем:

  - Ешь.

  То же самое он проделал и с сыром.

  - Прими, неведомый Хозяин, скромные дары наши, не откажись разделить с нами трапезу, - завел Сокран нараспев. - Молим тебя: впусти нас во владения свои, мы не несем с собою ничего дурного...

  Ниллес молча стоял за спиной у старика. Закончив, тот обернулся.

  - Ты, должно быть, и позабыл вовсе, что перво-наперво надобно заручиться поддержкой духа урочища?

  - Ничего я не позабыл, - с достоинством возразил Ниллес. - Я в прошлый раз делал то же, что и ты сейчас. Только не здесь, а там, внизу, у самой пещеры.

  - Ну и дурак, - заключил Сокран. - Граница-то пролегает здесь, дальше начинается урочище, вот тут и нужно было творить обряд. А ты, выходит, вторгся туда незвано, непрошено... Эх, а еще кузнец!

  - А это тут при чем? - Ниллес приподнял брови. - Какая разница, кузнец я или корзинщик?

  - Разница большая, и тебе самому прекрасно это известно. Люди считают тебя могучим чародеем: тебе подвластны огонь и вода, ты способен подчинить себе металл, придать ему любое обличие. Не пристало кузнецу допускать столь неразумные оплошности. - Сокран вздохнул. - Собирай котомку, нам пора.

  ...Можно было подумать, что спуск и в самом деле окажется нелегким: слишком уж отвесными казались стены на противоположной стороне котловины. Однако со здешнего краю обнаружилось большое нагромождение камней, образовывавших нечто вроде широких ступеней, по которым можно было довольно легко спуститься.

  - И что за горный великан тут прежде хаживал? - пробормотал Ниллес, помогая Сокрану миновать очередную каменную ступень, высотой чуть ли не в полтора человеческих роста. - Неужели правду легенды сказывают? Мол, жил когда-то возле перевала косматый одноглазый громадина, таскал детей из деревни и пожирал их сырьем... Это не их ли души стонут на перевале по ночам?

  - Не всякой легенде верь, - только и ответил Сокран, примериваясь к следующему уступу.

  - Но ведь я в прошлый раз своими ушами их стоны слышал, когда назад возвращался, уже по темноте, - с жаром возразил Ниллес. - И по сей день стоны эти у меня из головы нейдут: заунывные, жалобные, полные какой-то мертвящей скорби... - кузнец сотворил в воздухе охранный знак. - Я едва ноги тогда унес...