Страница 16 из 41
Из нашей семьи здесь покоилась только сестричка Катя, умершая в возрасте 3–4 лет. А сколько знакомых?!
Приходиться с тоской и грустью сказать, что от этого кладбища остались только пни: нужно было спрямить немного дорогу, и его уничтожили.
Новое кладбище, как уже выше сказано, было восточнее этого в мелком леске с корявыми березками. Оно не было огорожено, и на нём всё было затоптано. Такими раньше были скотские кладбища. По совести говоря, что это было? Мягко сказать: бескультурье и неуважение к человеку, прошедшему по дороге жизни. Один мой знакомый, побывав в Риге на кладбище, говорил мне: «я хотел бы там умереть». Едва ли так же отозвались бы о новом теченском кладбище бывавшие хоть раз на нём. На нём под кривой березкой похоронена наша матушка.
ГАСО. Ф. р-2757. Оп. 1. Д. 391. Л. 95–103 (рукопись), 104–107 (машинопись).
Находится только в «свердловской коллекции» воспоминаний автора. В «пермской коллекции» отсутствует.
[Экономика Течи]
Теченский базар, рыночные отношения и окрестные ярмарки
[1961 г. ]
Еженедельно, по понедельникам, в Тече бывали базары на площади, расположенной около церкви с северной и восточной стороны её. В северной стороне были расположены деревянные «лавки» для торговли, а в восточной стороне массивные весы: и те, и другие принадлежали церкви и эксплуатировались за известную плату, впрочем, больше весы, чем «лавки». В лучшую пору существования базаров и ярмарок в дни последних поднимался флаг на высокой штанге…
Когда были учреждены в Тече базары – не известно. Почему именно в Тече? Очевидно, потому, что она являлась узлом для значительного района Шадринского уезда. Во всяком случае, теченцы гордились базарами, а Антон Лазаревич Новиков благодарил Бога за них.
К понедельнику у населения было особое отношение: рабочим днём он считался на половину – после базара, примерно с 11–12 ч. дня. Если даже у кого и не было прямой необходимости в базаре: купить или продать что-либо, шёл на базар посмотреть, что творится на белом свете, «чем люди живы» и шёл не как-нибудь, а приодевшись, как в церковь, а на базаре разгуливал или беседовал в группе мужичков о ценах, урожае, о разных новостях, которые привезли «заморские» гости – из Бродокалмака или Сугояка. Богатенькие мужички, скажем, баклановские Богатырёвы приезжали на рысаках: Пётр Кириллович, например, приезжал на своём знаменитом Савраске прямо с маху на рысях чуть не до половины базара. Зимой у него на голове была бархатная вроде скуфьи шапка с меховой оторочкой по низу, романовский полушубок, подпоясан он красным кушаком, на ногах казанские валенки с вышивкой. Идёт он по рядам и у него вид такой, что он хочет сказать: «достану кисет с деньгами и всех вас в карман положу». А Антон Лазаревич – что твой именник: глаза сияют радугой, голос медоточит, руки прикованы к аршину. «С прибылью торговать» – несётся ему со всех сторон.
Кто из «купцов» откуда и с чем приезжал на базар в Течу?
Прежде всего, нужно отметить, что мало кто приезжал с мануфактурой, которая по существу являлась главным промышленным предметом торговли. Из Сугояка приезжал Максим Алексеевич, да и то не столько на торговлю, сколько в гости к родным. Приезжал кто-нибудь из Шишкиных тоже из Сугояка. Объяснялось это тем, что все ближайшие торговые точки контролировались Антоном Лазаревичем: им просто в Тече нечего было делать, а более отдалённым не было смысла расходоваться на дорогу, потому что они знали, что им с Новиковым тягаться не посильно. В области торговли мануфактурой Новикову была обеспечена полная монополия. Мелкие «купцы» из Сугояка привозили на продажу разного рода бакалейные товары: чай, сахар, орехи, пряники; летом сезонные: серпы, косы; привозили и мануфактуру.
Из Бродокалмака накануне, с вечера, приезжала «Рещиха» Решетова с консервными товарами. Славилась она выделкой кожи. В Тече появились тоже кожевники – «Рыбины», но они только ещё начинали дело, не создали себе ещё авторитета, наоборот, иногда «поджигали» материал, так что можно было считать её единственным специалистом в этой области. В её руках была сосредоточена и торговля и производство, так что в Течу она приезжала не только за тем, чтобы продать товар, но и сдать заказы, вновь закупить сырьё и принять новые заказы.
Также приезжали из Бродокалмака накануне базара гончары с кринками, корчагами, латками. Эта отрасль промышленности и торговли была их монополией.
Специально торговлей мясом занимался бродокалмакский тоже житель – Мурзин. В летнее время он ездил по деревням и не в базарные дни и «с голосу» продавал мясо. В зимнее время он уже не был монополистом: мясо привозили из ближайших деревень и теченские жители. В зимнее время на базаре можно было наблюдать целые туши говядины и свинины. Кстати сказать, свиньи были в хозяйстве теченцев да и вообще в нашем крае не в почёте: их как следует не откармливали.
На базар иногда кирдинские старики-рыболовы привозили карасей с Маяна или с какого-нибудь другого озера: свежих, зимой замороженных или сушёных, выпотрошенных и очищенных от чешуи и нанизанных на палочку.
Осенью кто-либо из соседних сёл, а иногда и из теченцев привозил кустоксинские арбузы. Особенно ими любили лакомиться татары.
Продукты смолокурения к продаже их летом на базаре составляли монополию теченских смолокуров.
На базар привозили ивовую кору для дубления шкур и берёзовую для продажи смолокурам. Привозили сено зимой. Его продавали возами «на глаз» – 1,5–2 копны за восемь гривен. Дрова не были базарным товаром: их обычно продавали по заказу. Овощи тоже не были предметом продажи. Позднее, после О[ктябрьской] р[еволюции] стали возить на продажу картофель в Челябинск. Молочные продукты: молоко, творог, сметана на базаре не продавались. Продавали шерсть, лён и коноплю в «пасынках», т. е. в связках в очищеннмо виде.
Из кустарных изделий продавались плетёные короба, корзинки, веретена, прялки.
Редко выводили на продажу на базаре лошадей, коров. Чаще всего эти сделки делали по личному знакомству, причём коровы расценивались в 23–25–30 руб., а лошади – в 35–45–50 руб. Рысак стоимостью в 100 руб. был уже редкостью. Но в начале столетия в Тече появился специальный торговец лошадьми – Иван Сергеевич [Попов].
Из пищевого производства нужно отметить следующие предметы базарной торговли: некоторые предприимчивые женщины зимой продавали пельмени: разводился костёр, тут же варили и «горяченьких» продавали. Было семейство Козловых, которые выпекали к базару пряники с изюмом и свежие продавали по 5 коп. за фунт. В дни рекрутских наборов предприимчивые женщины торговали чаем из пахучих трав, который назывался сбитень.
Продавали иногда на базаре и разные вещи домашнего обихода, устаревшие, поношенные.
Главным продуктом торговли было зерно: пшеница, рожь, овёс. Естественно, что торговля этими продуктами больше производилась зимой – после обмолота. Привозили их возами: в коробе или санях, чаще насыпанных прямо в полог, а не в мешки. Воз взвешивали на весах, подвешанных к ним, зерно высыпали, а сани снова взвешивали. Капризная деревенская валюта: когда урожай – она падает; неурожай – поднимается. Вот, например, цены урожайного года: овёс – 23 коп., рожь – 36–37 коп., пшеница – 52–53 коп. за пуд. Перейдём на цены промышленных товаров: сахар – 8 коп. фунт, бязь-ситец – 8 коп. аршин.
В дореволюционное время крестьяне, имевшие по 3–4 лошади в хозяйстве предпочитали везти пшеницу в Каменский завод скупщикам, которые отправляли её в Англию. Что при этом они выгадывали? Допустим, что в Тече цена на пшеницу в 56 коп. за пуд, а в Каменском заводе – 63 коп., следовательно на 7 коп. дороже. На трёх подводах зимой крестьянин сможет свозить сто пудов, следовательно, он заработает 7 руб. за два дня. Один рубль он израсходует на овёс лошадям при поездке, следовательно, его чистый заработок составит 6 руб.