Нечисть

-- Был грех, что теперь тыкать... А вот Мурман у меня -- что отчебучил, если уж о Лешке вспоминать....

- Ну-ну-ну, да успеешь встать... И что?... -- Ирина Федоровна часами готова была разговаривать о неродном ей внуке-прануке, любимом Лешеньке. Ты сиди, смородиновой и я тебе поднесу, не хуже вашей... Теперь такой запас - в год не истребишь.

Она махнула рукой и на скатерти явился запотелый графинчик, два граненых стакашка-сотки, блюдечко с солеными рыжиками, две вилки.

- Давно бы так! Посуда мелковата...

-- В самый раз посуда. Ну так что Мурман?

- Разыскал он где-то в сарае старый Лешкин кед, либо красовок, как он у них называется? Вот, значит, притаранил его в дом, на подстилку к себе положил, туда же яблоко упер, перед кедом поставил, вроде угощает, а сам рядом с подстилкой лежит, охраняет. Я увидел, подхожу: что, мол, дурью маешься, а сам руку к этой Лешкиной детской обувке протягиваю... Как зарычит Мурман, как оскалится!

Старики дружно залились радостным смехом.

- Ну а ты что?

- Ну, вздрогнули!

- На доброе здоровье... рыжичков...

- А что я? Попинал его... фу-ух, хороша-а... но слабенько, сугубо для воспитания, чтобы чувствовал хозяина... скоро, говорю, на каникулы приедет, будете на санках кататься. Так веришь, нет: побежал в сени, шлею приносит, какой его за Лешкины санки цепляли... И поскуливает. Небось думает, что если его запречь, то сразу и Лешка объявится. На ноябрьские приедут, ничего не писали?

- Ничего. Я звала, может и приедут...

x x x

Лешка сошел на полустанке Мосино, в пяти километрах от деревни Черная, походил минут двадцать в ожидании попутки, маршрутного автобуса, частника, черта в табакерке... и не дождавшись, двинулся пешком. Десять вечера, но еще светло, хотя в Псковской губернии белых ночей не бывает... С каждым шагом настроение у Лешки падало: все эти похороны, поминки, свечи, причитания... Вот бы баба Ира подольше пожила, бодрейшая ведь старуха!... Дядя Петя, который теперь оказался -- папа, тоже был куда как бодр, особенно под банкой, но его не так и жалко... А вот прабабка... Держись, родненькая, живи...

Жив еще, или помер уже?... Интересно, почует его бабушка Ира? Специально для нее Лешка расстарался: нашел пирожные "Ленинградский набор", которые она по старой памяти очень любила.

Он уже представлял, как постучит, как войдет, как запричитает баба Ира, якобы застигнутая врасплох, а у самой так и баня затоплена...

К дому Ирины Федоровны Леха подошел уже в двенадцатом часу. Еще с улицы были слышны пьяные выкрики и... музыка.

-- Екарный бабай! Поминки, что ли, у них под музыку проходят? Лешка, донельзя изумленный, зашел во двор. Загремела цепью, молча бросилась наперерез лохматая громадина...

-- Ряшка, это я, своих не узнаешь? Забыли тебя сцепи снять? На вот тебе кусочек сахару, хоть тебе и нельзя... -- Собака и сама увидела, что свой гость, почти хозяин, взятку она мгновенно слизнула, воровато косясь на двери, стала махать хвостом, разевать пасть... В другой случай Лешка непременно остановился бы и приголубил бедное цепное животное, но сейчас его разбирало крайнее любопытство...

-- А-а, вот и наш Лешенька приехал, мальчик дорогой! Тихо, прикрутите музыку, дайте внучка приветить!... Баба Ира заторопилась навстречу, обнимать, целовать, румяная и добрая, уже под хмельком... Вдоль окон был накрыт длинный стол, за которым уместилась компания душ в пятнадцать. Были там супруги Ложкины с дочерью, и Филатовы с дочерью и три бабки-подружки бабы Иры - Зоя, Уля... третью тоже как-то звали, несколько незнакомых Леше людей... В конце стола в углу сидели... мама и дядя Саша Чет. А уж во главе стола, живой и здоровой глыбой восседал тот, кого Леха приехал хоронить: па... нет, все равно, привычнее: дядя Петя, красномордый и веселый.

Засуетились Ложкины, вслед за ними и Филатовы начали подталкивать и охорашивать сразу же застеснявшихся дочерей. Лешка выдержал потные объятия дяди Пети, за руку поздоровался с каждым гостем, а каждой гостье, особенно потенциальным невестам, подарил очаровательнейшую из своих улыбок и стал пробираться в угол, поближе к матери.

Праздник тем временем вступил в такую фазу, когда даже приезд городского внука и завидного жениха не в силах был сбить с рельсов громокипящее веселье.

- Ма, что тут за сатурналии такие идут? А как же...

-- Потом объясню, Лешенька. Я несколько ошиблась в сроках.

- В сроках... или фактах...

-- Будем надеяться, что и в фактах. Ты правильно приехал. Нам с Четом пришлось тебя обогнать, кое-что обсудить... Но это все завтра. Поешь, голодный ведь. Сам себе накладывай

- Может, выпьешь, Леша? -- Дядя Саша Чет смотрел на него с обычной полуусмешкой, но вместо веселья в глазах его стояла грусть.

- Могу за компанию. -- Налили по рюмке дымчато-сиреневой жидкости с запахом черной смородины.

- Ваше здоровье, дядь Саша!

- Аналогично.

Водка обожгла горло, Леха сразу же запил ее пепси и навалился на мясо. Больше в тот вечер он решил не выпивать...

-- Так мам, в честь чего этот курултай?

- Праздник Ивана Купала, любимый день твоего... дяди Пети. Ну и в честь твоего приезда... Ешь как следует. -- Лена захотела обнять сына, пригладить ему волосы, поцеловать в нос, но Лешка застеснялся, стал уклоняться, выворачиваться... -- И поаккуратнее с этим делом...

-- Да я вообще больше кирять не буду...

-- Вот и правильно.

В это время часы стали бить полночь. Дядя Петя встал на дыбы, рыкнул. Все притихли. Он вывел из-за спины правую руку с веткой папоротника в ней, подошел, перегнулся через стол, сколько пузо позволяло и вручил Лене, Лешкиной маме. Она приняла ветку и в ту же секунду лопнул бугорок на ветке и распустился цветок на семи лепестках... Все бешено зааплодировали, засмеялись и только у дяди Саши Чета хлопки вышли вялые, вежливые...

-- Пойдемте клад искать! - выкрикнул кто-то, но народные массы его не поддержали, им все еще хотелось есть, а того больше - пить.

-- Ой, мороз, мороз, -- затянули бабки, но стол уже рассыпался на группы по интересам и они допели песню, как и начали - втроем.

Лешка постепенно насыщался, стараясь не попасться взглядом на сверстниц, Юлю и Сашеньку.

Деревенский флирт на глазах у предков по определению ничего хорошего не обещал, кроме скорой семейной жизни и крупных неприятностей в ней. Баба Ира то и дело шныряла на кухню, приносила тарелки, блюдца, бутылки, банки, салатницы. Дядя Петя отмерял что-то на руках старшему Филатову, такому же заядлому рыбаку... Мама и дядя Саша Чет сидели молча: левая мамина ладонь палец в палец -- была прижата к правой ладони Чета, они сидели и просто смотрели друг на друга, улыбались...