Нечисть

-- Думай, час-другой у тебя есть, только что толку ? Иди ко мне жить, не обижу . А хочешь -- законно сочетаемся?

-- Не хочу. Никак не хочу.

-- Хозяин барин... Смотри, как к тебе Мурман прицепился, глаз не сводит. Видишь: тоже уговаривает остаться. Гы-ы... Тоже порченый -- у порченых собак -- всегда глаз синий, беспородный...

-- Вы сказали -- час? Вот через час я дам ответ, а пока оставьте меня в покое. Отстань, Мурман, ну пожалуйста, отойди... -- Ленка вскочила со стула и побежала в другую комнату, носом в подушку, плакать и -- куда денешься -думать, думать...

..............

Вот так все и случилось, Лешенька...

-- Мам, так дядя Петя мой отец? Ну... Недаром я так его не любил всю жизнь. Гнида у меня папенька.

-- Леша, никогда не суди поспешно, -- мама вытерла слезы, высморкалась шумно, без стеснения, как все взрослые. -- Я тоже твоего папу не обожаю, но не он бы -- и тебя бы не было.

-- Ну и что? Оно бы и к лучшему. Убил бы, если бы знал всю историю.

-- Да? Бы-бы-бы да кабы, да... За что? За то, что меня спас? Он за мою жизнь и за твою -- свою и

Сашкину отдал, если хочешь знать.

-- Как это?

-- Он старый был колдун, чуть ли не с ассирийских времен, и была ему судьба -- заиметь сына и умереть, когда сыну срок придет -- взрослым стать. Он думал было и Сатану "напарить", как ты выражаешься, меня отняв, и судьбу обмануть, чтобы я вечно была на первом месяце, да только Сатана в другой стороне другую кандидатку нашел и Антихриста все равно породил. Вот он и "разморозил" меня через пять лет, чтобы противовес был Антихристу.

-- Это я противовес???

-- Так он считает. А условие этому -- смерть родителей, то есть его и моя, а заодно и Саши Чета, поскольку его жизнь от моей зависит.

Весной, как мне уже рожать предстояло, пошла я возле речки погулять. Петр куда-то в горы уезжал в те дни. А так хорошо: солнце, ни ветерка, тихо-тихо... На речке лед, а на склонах, на солнышке уже старая трава из под снега показалась, да и новая кое-где пробивается, грязи нет... Вдруг Мурман как зашипит, как заскрежещет зубами, меня не пускает вперед идти -- сам не свой... Я глаза подняла -

Чет стоит, старый, как сегодня, весь в таком длинном пальто, в ботинках с квадратными носами, какие теперь носят, а не двадцать лет назад, а рядом с ним змея, которая меня чуть по ритуалу не съела в подвале на Сенной площади...

Он мне и рассказал про Антихриста, про дядю Петю -- тот ведь не удосужился, велел рожать -- и все... Так вот Чет -- из городской нечисти, меня спас, укусил и выпил часть моей судьбы, змею в качестве трофея захватил, она всегда при нем, Аленкой звать, но спас по условию -- жить ему -- относительно старым и столько, пока истинный возраст внешнему соответствовать не начнет. И причем столько, сколько и я, не дольше. Так что мы с Сашей всегда знали, сколько нам примерно осталось, плюс-минус пару лет. Были бы поумнее, так могли бы и о моде на одежду догадаться, а теперь уж поздно.

-- А что за змея?

Я к ней и подвожу. Волшебная. Время от времени появляются они в городах, говорят, их Эринии роняют, но точно никто не ведает, может просто легенды... И некоторые -- но чрезвычайно редко, раз в сто лет, выживают и вырастают. Питаются чем придется, но обязательно еще и муками людскими и злобой. Если живут при обыкновенном человеке, то постепенно его подчиняют, а потом, когда вырастут и в колдовскую силу войдут -- определяются кто куда. Эта, Аленка, сначала к адским попала, а потом Чет ее своей сделал. Глупа -по сравнению с ней наш Мурман -- Архимед, но исполнительна, преданна и очень сильна. Кроме того она теплокровна, живет долго и хорошо мысли слышит. Ее даже Мурман чуть-чуть побаивается... Ну ладно, слушай дальше.

Вот Чет подошел ко мне, велел Аленке меня, с тобой внутри, обследовать и запомнить навсегда, для наследства... Ох! Мурмана мы вдвоем едва спеленали заклятьями, так он выл и рвался меня спасать...

Как только ты родился, то я решила сама себе хозяйкой жить и осенью вернулась в город. А поскольку я уже не просто так, а ТВОЯ мама была, мне не стали препятствовать. С пропиской и "академкой" городские все мне уладили.

Теперь -- тебе пора пришла, съездишь в Черную, вернешься -- Аленка твоя будет. Не беспокойся, она может быть любого размера, в диапазоне от пяти сантиметров до двадцати метров... вроде бы перестала расти, так что легко спрячется на тебе и не объест в голодный год...

-- А ты?

-- Умрем. Я, Чет, дядя Петя. Останется Ирина Федоровна, она на самом деле тебе хоть и не родная прабабка, чтоб ты знал, а любит тебя очень. Останется тебе Мурман и Аленка, в память о нас.

Останутся у тебя способности колдовские, поскольку генотип у тебя чрезвычайно благоприятный для этих дел, развить их -- вопрос времени.

-- Мама, вы же все такие крутые, как тебя послушаешь, неужели нельзя иначе, чтобы вам никому не умирать?

-- Не знаю, не пробовали, но опыт мне подсказывает, что на этот раз лучше с судьбой не спорить. -

Замолчали надолго. Леха кусал непослушные губы, старался быть спокойным и сильным.

-- Мам... Вдумайся, плиз, в простенький такой вопрос: кому -- лучше???

-- Тебе, любимый и единственный сын мой. Спорить не надо, ни с судьбой, ни со мной. Я сейчас буду плакать, горько, долго, нудно... Избавь себя от этого зрелища и езжай. Один раз мы с тобой еще увидимся. Я буду ждать.

-- Клянешься?

-- Клянусь, Лешенька...

Леха сидел в пустом купе, впереди полдня пути, чемодан под рукой, сидел и ошарашенно осмысливал не только непонятные перспективы будущего, но и не менее невероятные аспекты прошлого, до которого как-то мысли раньше просто не доходили...

Ему за все детство и юность в голову не пришло удивиться тому, что в деревенском быту "баб Иры" -- заговоры и заклятья обычная вещь, что тысячу раз виденная им шкура волколака на полу в бабкиной спальне заметно отличалась от волчьей шкуры, что Васька понимает человеческие слова лучше, чем это положено фауне. А дядя Петя с его чудачествами и заходами? Все в деревне недолюбливали дядю

Петю, но все и побаивались: на руку он был тяжел, а во хмелю буен. Одного только Леху он ни разу и пальцем не тронул и был очень к нему терпим и внимателен. Нет, Леху это не удивляло, он приписывал это обычной и естественной потребности человечества любить его, Леху Гришина... А его нянька и первая игрушка -- Мурман, который уже лет двадцать пять, а может и дольше оставался молодым и деятельным, в то время как его братья-близнецы состарились и умерли (Турман погиб в восемьдесят втором). Дядя Петя обмолвился раз, что, мол, Мурман -- домашний, как Васька у