Страница 5 из 38
Засим следует перечень народов, населивших эти уделы. На западе и севере, составивших удел Афета, поселились, среди прочих, «русь, чюдь и вси языци», помимо же них и другие народы, в список которых включены: «свеи, урмане, готе, русь, агняне, галичане, волхва, римляне, немци, корлязи, веньдици, фрягове и прочии"31.
Французы в Повести временных лет
Общий план летописца при составлении приведенного перечня ясен: он представляет внутреннему взору читателя этнополитическую карту Европы от скандинавских народов – шведов, норвежцев, готландцев – до жителей Англии и далее полукругом к венецианцам и генуэзцам. Где-то в средней части этого перечисления и следует нам искать упоминание о французах. Сделав это предположение, мы бы, скорее всего, не ошиблись.
По мнению большинства исследователей текста, предков теперешних французов следует видеть либо в «галичанах», названных так по имени галлов – народа кельтского происхождения, населявшего с древности основную территорию современной Франции32, либо в «волхве» (в другом варианте, носившей еще имя «волохов»).
На эти предположения выдвинуты свои оговорки. К примеру, этноним «галичане» был бы вполне применим и к основному, кельтскому населению Уэльса (по-французски он так и называется по сей день – Pays de Galles). Название же «волохи» могло применяться у нас в старину почти что к любому народу романского корня, вплоть до итальянцев и румын33.
Как бы то ни было, предки современных французов были, по всей видимости, упомянуты в прологе к тексту авторитетнейшей и старейшей русской летописи. Несмотря на это, в дальнейшем ее изложении они не упоминаются вовсе.
Между тем, к началу XII столетия, когда был завершен основной текст Повести, королевство французское давно уже отделилось (под именем Западно-Франкского государства) от Франкской державы, собранной воедино трудами славного Шарлеманя34, миновало тяжелое время феодальной раздробленности и уже проходило новую консолидацию под скипетром воинственных Капетингов (не упустивших власть из рук своего дома, считая и его боковые ветви, вплоть до Великой французской революции).
Причина такого невнимания представляется в принципе ясной. Франция была отделена от Киевской Руси в первую очередь народами «немецкого мира», объединенными в рамках так называемого Восточно-Франкского государства, позже преобразованного в королевство германское. Далее на восток простирались земли западных славян, которым также доводилось создавать достаточно сильные государственные образования. Мы говорим в первую очередь о княжествах чешском и польском, образовавшихся к середине X века.
Географическое положение наложило свою печать на ход этнополитических контактов. До наступления Нового времени, русские и французы почти не входили в непосредственные отношения, отнюдь не проявляя признаков значительного интереса друг к другу. Именно это положение и зафиксировали в тексте пролога составители нашей Повести временных лет.
Ранние русско-французские контакты
В пользу последнего вывода свидетельствуют и сохранившиеся свидетельства об отношениях представителей обоих отдаленных друг от друга государств, перекликавшихся «через голову» ближайших соседей. Еще в 839 году, император Людовик I Благочестивый принял посольство от византийцев. Узнав, что в составе его прибыли представители «народа Рос», он проявил к ним особое внимание, с интересом расспрашивая приезжих об их далекой земле.
Здесь нужно оговориться, что Людовик был, собственно, повелителем единого пока Франкского государства, составившего во времени и пространстве источник как французской, так и германской государственности. В силу этого факта, французы по сей день считают его своим, называя Louis le Pieux – немцы же, также вполне корректно, полагают Людовика носителем германского духа, соответственно именуя его на своем языке Ludwig der Fromme35.
Прошло еще несколько столетий – и крупнейший французский церковный деятель, знаменитый Бернар Клервосский просил у своего польского корреспондента, епископа краковского Матвея, сведений о состоянии русского народа, прежде всего о его религиозных убеждениях, и получил от него подробный, хотя и нелицеприятный ответ.
Мотивы, лежавшие в основе интереса св.Бернара, станут для нас более ясны, если мы вспомним, что он был едва ли не главным вдохновителем второго крестового похода, начавшегося в 1147 году. Ум этого однодума и фанатика наверняка намечал более чем одну цель для атаки воинства католического мира… Что же касалось Людовика Благочестивого, то с племенами западных славян довелось воевать еще его отцу, славному Карлу Великому. К числу задач, оставленных им своему сыну, относилось дальнейшее расширение на восток, сопровождающееся насильственным крещением туземцев. В этих условиях, естественным было поинтересоваться, с кем дальше придется иметь дело, углубившись в леса Восточной Европы.
Многим читателям припомнится, помимо того, и романтический эпизод выдачи русской княжны, знаменитой Анны Ярославны, замуж во Францию (1049), послуживший уже как сюжет исторических повестей, а также художественных фильмов. Напомним, что Анне довелось стать королевой, а потом и правительницей страны в продолжение малолетства ее сына, вступившего с ходом лет на французский трон под именем Филиппа I36. Помазание на царство рассматривалось в средневековой Франции – впрочем, не только в ней – с исключительной серьезностью. Как народ, так и знатные люди смотрели на короля с королевой как на подлинных носителей магической силы и, безусловно, мистического духа своей страны.
Не забывая об этих вполне справедливых обстоятельствах, нелишним будет напомнить, что выбор Генриха I пал на Анну именно в силу предельной удаленности ее державы от Франции, что исключало возможность даже самого отдаленного родства. Как помнят историки, Генрих родился в браке, который рассматривался современниками, а в первую очередь, папой римским, как кровосмесительный, и очень не одобрялся (его отец и мать приходились друг другу родней, кажется, в четвертом колене). Вот Генрих и решил сразу поправить дело, влив в жилы королей Франции неоспоримо свежую кровь.
Знание этого факта, впрочем, вовсе не умаляет достоинства киевских государей. Сам выбор говорит о том, что они рассматривались в качестве членов сообщества государей христианского мира, в широком смысле этого выражения. Сватовство французского короля, скажем, к половецкой принцессе было решительно исключено, как ни могуществен был бы в своей степи ее батюшка.
Исследование периодических контактов этого рода, само по себе составляющее немаловажную задачу исторической науки, не представляется существенно важным для нашей темы – прежде всего потому, что эти контакты не представляли возможностей для далеко идущего, тем более систематического обмена духовными ценностями. Значительно более плодотворно изучение типологических параллелей в развитии обоих держав. Принявшись за такое сопоставление, мы замечаем признаки несомненного подобия и даже внутреннего сродства.
Франция и Русь: исторические параллели
Действительно, попервоначалу мы видим решительную доминацию в Западной Европе Франкского государства, расцвет которого пришелся на время правления Карла Великого (768-814). В Восточной Европе немного позже, к концу IX века, образуется Киевская держава, расцвет которой большинство историков приурочивают к эпохе Ярослава Мудрого (1019-1054).
При внуках Карла Великого, Франкское государство разделяется на три удела, со временем послужившие базой для сложения средневековой французской, немецкой и итальянской государственности. В свою очередь, древнерусское государство окончательно распадается при внуках и правнуках Ярослава Мудрого. Сходство между обоими процессами подметил и «взял на карандаш» британский обществовед Карл Маркс, заметивший, что если важнейшие государства Западной Европы произросли из империи Карла Великого, то «империя Рюриковичей» совершенно аналогично предшествовала крупнейшим государственным образованиям Восточной Европы – Московскому царству и Литве с Польшей37.
31
Древнерусские и церковнославянские тексты цитируем здесь и далее в упрощенном написании.
32
Откуда и выражение «нашествие Галлов и с ними двадесятъ языкъ», употребимое применительно к походу Наполеона в российской публицистике и пропаганде того времени.
33
Краткий обзор современного состояния проблемы помещен в комментариях к указанному выше изданию Повести временных лет, на страницах 384-385 (Д.С.Лихачев) и 586-587 (М.Б.Свердлов).
34
Так, на французский манер (Charlemagne, от латинского “Carolus Magnus”), иногда именуется Карл Великий.
35
Другая оговорка состоит в том, что посланцы «русского кагана» после недолгих расспросов признались, что являются чистокровными варягами.
36
Изображение королевы и факсимиле ее собственноручной подписи на латыни, выполненной тем не менее кирилловским алфавитом («Ана Ръина») см.: Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1993, с.412.
37
Маркс включил в упомянутый список еще и Османскую империю, что представляется все же не вполне убедительным.