Демон (ЛП)

Она быстро отвела руку.

— Я сделала тебе больно?

Его тихий смех был натянутым.

— Нет, — ответил он. — Ощущения слишком хорошие.

— Ох. — Казалось некоторое время она раздумывала над его ответом, и даже не видя её лица, он знал, что она улыбнулась в темноте. Он уже начал настраиваться на её каждое настроение, прихоть и реакцию. — В таком случае, — пробормотала она, и отпрянула от него, поднявшись на колени рядом с ним.

Он почувствовал лёгкое как перышко касание её рта к своему горлу, и вспомнил её укус под проливным дождём, её неосознанное подражание сакральному ритуалу спаривания. Она проложила дорожку из поцелуев вниз по его груди, пока он не почувствовал её влажный язык на соске, и он поднял руки, чтобы удержать её там, направить её, но затем опустил их, борясь со своей потребность всё контролировать.

Она сместилась ниже и затем остановилась, и он неосознанно сжал простыни в кулаки. Её рука снова отыскала его, и она закрытым ртом легонько коснулась его чувствительной головки. Он застонал, но на этот раз она осознала, что это был стон удовольствия, и она скользнула губами по нему. Эти невесомые прикосновения были агонией наслаждения. Её рот покинул его, и он сдавленно выдохнул, только лишь для того, чтобы её открытый рот сомкнулся на нём, как она взяла его в себя, глубоко засосав, её язык двигался вдоль него, и он изо всех сил постарался тут же не кончить. Он мог сделать это, напомнил он себе. Были вещи гораздо хуже, чем испытывать муку от удовольствия.

Или может быть, не было. Она стояла на коленях, склонившись над ним, и было достаточно просто притянуть её к себе. Он хотел её рот на своих губах, вкусить её, после того как он посасывала его. Но она не поддалась, явно не желая отвлечения, так что он довольствовался тем, что скользнул пальцами меж её ног и, отыскав влажность, ввёл в неё пальцы, а она сжалась вокруг них.

Она скользнула ртом ниже, пытаясь принять его полностью, а он отыскал её клитор и стал играть с ним большим пальцем, вторгаясь в неё пальцами. Она откликнулась, её рот двинулся вверх-вниз по нему с такой голодной неотложностью, что он понял момент, когда сорвался.

С придушенным стоном он опустил руки и притянул её к себе, посадив её на себя, готовый позволить ему оседлать его. Он направил свой член, и она нетерпеливо опустилась на него. Прекрасная чеканность их потребностей, и она низко засмеялась, принимая его. И потом, к его удивлению, она перекатилась на спину, потянув его за собой, так что их тела остались соединёнными, и он накрыл её, её ноги обхватывают его.

Он опустил на неё взгляд, обхватил руками лицо и поцеловал со всей силой и глубиной, которую он сдерживал; и она целиком и полностью встретила его. Поцелуй неистового желания и потребности. Он задвигался, выйдя и затем толкнувшись назад. Это был извечный ритм, который почему-то всегда ощущался по новому, и он чувствовал, как игристые конвульсии стягиваются вокруг него. Он не продержится долго, не сможет продержаться, и он опустил голову, сосредоточившись лишь на их соединении, когда её тихий голос внезапно проник в туман его вожделения, и он замер в пытке его потребности.

— Я хочу... — прошептала она утраченным, изломленным голосом, который наполнял его стыдом и печалью, — ... я хочу сменить позицию.

Он умудрился выдавить кривую улыбку.

— Конечно, — сказал он, начав поворачиваться и тянуть её на себя, но она воспротивилась и толкнула его.

— Нет, — сказала она. — Есть иной способ.

Он замер.

— Есть много других способов, — наконец он ответил, его собственный голос прозвучал таким же повреждённым, как и её голос.

— Я... я... — смущение окрасило её голос, и он понял, что она не может подобрать слова.

— Хочешь, чтобы я предположил? — спросил он, подавляя веселье. — Мы просто можем попробовать разные способы, пока не найдём тот, что у тебя на уме, — но потом он уловил образ в её сознании. — Ах, эта позиция. Одна из моих самых любимых. Если ты уверена.

— Да, — сказала она, её голос был приглушенным.

Он вышел из неё и отстранился, и она, повернувшись, легла на живот. Он скользнул рукой под её талию, и поставил её на колени.

— Нет, любимая, — сказал он. — Это не так работает. — Он встал меж её ног и, найдя её, начал медленно входить. Под непривычным углом было немного туже.

Он не ошибся и не принял её стон за неудовлетворение, и её первый прилив оргазма едва не заставил его выйти из неё, но он держался неподвижно; когда её содрогание ослабло, он толкнулся глубже, медленное, развязное вторжение, которое убьёт его, он был в этом совершенно уверен.

Когда он полностью вошел в неё, он замер, позволив ей привыкнуть к ощущению его глубже, чем когда-либо, и она опустила голову на простыни. Он был слишком близок и он знал это, но он хотел кончить вместе с ней. Он толкнулся, жёстко, его бедра изогнулись, и она приняла его, и он сдался этому приглашению, начав вдалбливаться в неё, не в силах больше контролировать себя. Почувствовав, как начал назревать её оргазм, он запустил руку меж её ног и прикоснулся к ней, доводя ей до предела, пока сам кончал в неё. И его крылья раскрылись, окутав их двоих, заключив их в кокон безопасности и желания.

Это ощущалось более бесконечным, изысканным, ближе к небесам, чем что-либо он знал с момента начала времён. Он почувствовал, как она содрогнулась и ослабла под ним, и он держал её, убаюкивал её, когда последние отклики дрожи погасли, и его крылья сложились за спиной, высвобождая их.

Он перекатился на спину, прихватив её с собой, позволив ей рухнуть на него. Она была измотанной, удовлетворённой маленькой девочкой. Ему не надо было спрашивать, почему она хотела эту позу. Принятие его веса на себя вчера было её актом веры, отпущения упрямой потребности контролировать, которая привела к катастрофе, равно как его собственные сомнения сделали с ним. Но умышленным выбором крайне эротической, но символической покорной позы сегодня, она изгнала все оставшиеся страхи. Она могла принять его любым желаемым способом, пока это даровало ей удовольствие.

Её губы оказались на его горле, и она потёрлась носом об него.

— Почему ты не укусил меня? — прошептала она.

Прежде чем дать ей правдивый ответ, он несколько минут поразмышлял.

— Это не должно происходить каждый раз. Если тебе это не нравится, мы не должны...

Она оказалась сильнее, чем он ожидал. Она перекатилась на спину, и он снова оказался на ней, бережно удерживаемый её бёдрами. Она подняла руки и обхватила его лицо, едва коснувшись его рта губами, она прочитала его голод, и он знал, что она испытывала такой же голод. Она выгнула шею, притянув его голову ниже, и его клыки уже вытянулись для укуса, когда он коснулся её кожи, вкус её крови был невероятно сладок на его языке.

Он должен был быть осторожным. Она сегодня потеряла много крови, и хотя он взял абсолютный минимум прошлой ночью, она всё ещё двигалась меньше, чем обычно. Он отстранился, зализав ранки, сомкнув их, и лёг рядом с ней, держа её в руках, полностью измотанный. Если Уриэль победит, если все их попытки сведутся к нулю, по крайне мере, он исчезнет из существования, зная, что конец его жизни был самой лучшей частью. И держа её рядом с собой, он уснул.

Глава 23

ДВА ДНЯ СПУСТЯ АЗАЗЕЛЬ БРОСИЛ ПОСЛЕДНИЙ неохотный взгляд на женщину, свернувшуюся калачиком в постели. Время пришло. Если бы у него была такая возможность, он бы наделил её благодатью сна, и тогда ей не пришлось бы переживать следующие двадцать четыре часа. Либо они выживут, либо нет, и он пощадил бы её, если бы мог. Но после того как они соединились, у него не было никакой власти над ней, никакой возможности контролировать её, и никакой благодати, чтобы дать ей.

Приготовления уже шли полным ходом. Они готовились к битве. Михаил, будучи воином, был безжалостно эффективен, когда собирал силы. Падшие и их жёны вооружались, дом был наглухо закрыт. Не было никакого намёка на то, как пройдёт нападение, но оно произойдёт. Сегодня. В то время как у Шеола не было ни мудрецов, ни оракулов, у многих его обитателей было предчувствие беды. Даже у него было достаточно дара, чтобы почувствовать приближение врагов и вырваться из рук Рейчел, чтобы приготовиться к битве.