Страница 225 из 235
Когда дым начал заполнять чердак, Манька поняла, что сделать уже ничего нельзя.
И Дьявол молчал.
Она взяла лук и стрелы:
— Раз все равно умирать, прихвачу с собой еще несколько оборотней. Все миру легче. Люди, не люди, а раз пришли убивать, значит, обратку можно считать самозащитой. Ну, не сдаваться же просто так! Я им ничего плохое не сделала.
— Дай-ка, посмотрю, какой бедный лучник оттуда высунется, — услышала она снизу.
Хохотнул женский голос.
— Я бы этих тварей так уделал, чтобы жизнь медом не казалась!
— Уделай, — благословили его. — Думаете, их много?
— А вдруг бабушка Яга и вправду в плену? — сочувствующе произнес тот же женский голос.
— Не-а, запаха нет, мы все проверили... Велено никого не жалеть. Уходим, тут сейчас совсем жарко станет. Вон, наши еще дровишек тащат. Выкурим, куда они денутся.
Оборотни столпились на опушке и выжидали, пока другие сваливали новую партию хвороста.
Приготовленные избами амбразуры пришлись как нельзя кстати, через них Манька могла стрелять, не засветившись в окне. Она прицелилась и выстрелила в ближайшего оборотня. Оборотень взвыл и повалился наземь, выронив охапку.
Это был первый ее оборотень, убитый в образе человека.
Манька слегка побледнела, когда поняла, что рука дрожит, и сама она вспотела от напряжения и внутренней борьбы. Но люди готовили смерть ей, и всему, что она любила. Враг выжигал ее из земли Дьявола, чтобы устроить на этой земле для Благодетелей базу отдыха. Тепло, озеро рядом, рыба в реке навалом. Для изб места тут, конечно, не останется и всех зверей изведут, которые к колодцу придут лечиться. Да и сам колодец заплюют так, чтобы драконы могли утолить нездоровую ядовитую жажду. Вдруг найдут еще одного железного человека, который сможет повернуть колодец против себя самого.
— Ох, ежкин корень… — выругался кто-то.
Оборотень лежал мертвый, но люди не кинулись его рвать, а замерли, с ненавистью глядя на чердачные окна. Многие отступили за деревья и спрятались за стенами.
— Мудро, — произнес Дьявол, на сей раз одобрительно. — Простенько так, положила … Человек, думаешь?
Но Манька уже целилась в следующую жертву. Изба горела, или не горела, но Манька начала задыхаться. Горячий жар обжигал легкие. Прильнув к чердачному окну, которое выходило на реку, она хватала воздух, бежала к окну на лес и гору, стреляла, и снова искала воздух. То ли благодаря выпитому вину, то ли пришел опыт, стрелы летели в цель с необыкновенным послушанием, поражая одного оборотня за другим.
Петляя, оборотни отступали. В ответ из леса снова полетели пули. Манька чуть отступила, скрываясь за обшивкой и бревнами.
Дьявол разложил стрелы, проверив их на заточенность. Заметив, что у бани оборотни не валятся и стрелы не летят, он пролетел по чердаку, не касаясь пола, исчез в проходе. Старик Борзеевич имел опыт стрелка, но последние оборотни без ущерба для себя свалили хворост, и теперь поливали его горючей смесью. Достать их у Маньки не получилось, и пламя вокруг избы-бани взвивалось до самой крыши.
Она бросилась следом за Дьяволом. Сунув сырую тряпицу в рот, положила еще шестерых, которые закладывали под избу-баню динамит. Избы разбрызгивали воду, стачивая ее из бревен, чуть уняв огонь. И сразу затрещали бревна, сотрясаясь от ударной волны.
Манька покатилась по полу чердака, ударившись головой об стену.
Избы устояли, но местами серебро осыпалось. В стане оборотней прокатилось дружное «Ура!»
Старик Борзеевич лежал без сознания, задохнувшись в дыму. Манька сразу же подползла, помогая Дьяволу влить в его рот кружку живой воды, придерживая голову. Борзеевич закашлялся, и снова впал в беспамятство. Его высунули в окно на реку, давая отдышаться. Втянули обратно — и вовремя, меткий снайпер пробил наличник в том месте, где свешивалась голова Борзеевича. Оборотни поумнели и перестали палить с другого берега из автоматов, оставив только снайперов, которые приноровились стрелять метко, учитывая ветер и магнетизм защищающих избы скал, стреляя наискось, без возможности обстрелять чердак внутри, поэтому сидели и ждали, когда кто-нибудь появится в окне.
Снова влили в рот Борзеевича живую воду — старик повис на руках, как тряпичная кукла. Ноги его не держали: как только он приходил в себя, порывался встать, глаза его дико блуждали, он виновато улыбался, бредил и валился снова.
Дьявол перенес его на чердак старшей избы, уложил в постель у окна на реку, накрыв мокрой простыней. И, наконец, догадался поменять направление ветра, теперь ветер дул с реки, чердак продувался через чердачные окна, вытягивая дым, дышать стало легче, клубы черного дыма чуть-чуть развеялись.
Манька спустилась в баню, выпила ковш живой воды, облилась — сразу стало легче. Теперь ей приходилось сторожить обе избы. Она металась по всем окнам, выпуская одну стрелу за другой, отражая яростные атаки. Лезть в огонь враг не рисковал, подбегали и швыряли гранаты — и груды тел оборотней, сваленные вокруг изб, разлетались на многие десятки метров.
Наконец, оборотни отступили.
Выпущенные пули рикошетили от стен. Среди оборотней появились раненные своими же. До Маньки долетали обрывки разговоров. К счастью, люди разговаривали между собой по-человечески.