Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 18 из 235

Манька с радостным видом обернулась к незнакомцу, чтобы поблагодарить.

Он опередил:

— Не стоит! Не все в этом мире имеет запах мертвечины. Рад был знакомству. Куда теперь? Будешь доживать век в сараюшке?

С глухой тоской, пугаясь своей дороги, Манька тяжело вздохнула, с тихой надеждой прощаясь с деревней:

— К Посреднице, куда же еще-то… — едва слышно ответила она.

Незнакомец внезапно оживился, встал рядом.

— Да, доброе нынче выдалось утро, — зябко закутался в плащ, глянул в сторону деревни, посмотрел на небо, потом оценивающе окинул взглядом ее и загадочно улыбнулся. — Любопытно посмотреть, чем закончился у проклятой позором застолбленная дорога. Провожу немного… И кто, Господи, посадил в твоей земле такое гламурное деревце? — покачал головой.

— Вы что ли столбили, чтобы позорной ее называть? — привычно гордо и резко буркнула она в ответ.

— Без меня не обходится.

— Спасибо, не надо, дальше я сама, — вежливо отказалась она, не имея желания в этот миг видеть незнакомца рядом.

Все равно он был… какой-то не материальный — и любил Благодетельницу. Пусть бы любил, но ведь станет высмеивать, как оплошает, а когда дойдет, выставит в невыгодном свете. И кого та послушает? Манька уже давно сомневалась, что придуманный ею разговор когда-нибудь состоится. Не будет никакого чая, кофе, не будет теплого приема и раскаяния, но не могла, не позволяла себе расклеиться и признать, что обрекла себя на железную муку напрасно.

Ей стало безотрадно горько. И больно. И тревожно.

В одиночестве спрятать горе было проще.

— Надо, — мягко настоял незнакомец. — У каждого героя должен быть свидетель. А иначе герой не герой, а хвастун, который про себя истории фантазирует. Без свидетеля не докажешь, что шла, как положено, уязвленная железом, что не спрятала его под кустом, — он оглядел ее с головы до ног. — Нет, не поверят, — сделал он вывод. — А я приятно проведу время, исследуя движущую силу человека, который решил избавиться от проблем через самоистязание. Оригинальный способ, нетрадиционный.

Так и знала!

Манька расстроилась, предвидя лишения, которые уже не получится отложить на пару дней. Но с другой стороны, муки ее не будут напрасными: есть цель — и вот он, стимул — за спиной, а не в перспективе. Душа ее заныла, протестуя, но сознание было благодарно незнакомцу: иначе не избавиться ей от железа, так и проживет с ним всю жизнь.  

— А вы… Как вас зовут? — она пытливо взглянула на незнакомца. 

— Дьявол, — представился он и галантно поклонился. — Бог Нечисти... Только… это люди друг у друга демонов задабривают, а я хороводом не хожу, я один. Разве в молитвах обращаются к Богу на «вы»? Можешь смело тыкать. Мне будет приятно почувствовать себя здравствующей личностью.

На мгновение Манька опешила, пропустив все сказанное в конце. Люди подумать боялись, что их заподозрят в связи с Дьяволом, дорожили репутацией, а этот… В голове поднялась какая-то муть из разных предположений: шутит? Хочет напугать?  Заниженную самооценку поднимает? А она-то поверила, что спутник ее адекватный и вполне благопристойный господин, чья помощь будет не лишней в дороге. Сначала она не поняла, зачем такому богачу приспичило сопровождать ее, обрадовалась, а сейчас наступило внезапное прозрение — кто будет его слушать? От нее начнут шарахаться даже те, с кем она еще не успела испортить отношения!

Дьявол?

Какой, к черту, Дьявол?!

С минуту приценивалась к незнакомцу.

— Шутите? Хы-ы-ы-ы… — не сдержав нервное лошадиное ржание, рассмеялась она.

Незнакомец невозмутимо ждал, когда она успокоится.

— Увы! Я рад, что ты так спокойно меня восприняла. Обычно, мое имя вызывает желание немедленно перейти на сторону добра, — наконец покачал он головой.

— Но вы.. не козел! — она вспомнила чудовищ, которых во множестве рисовали те, кто считал себя знатоком Дьявола. —  У вас должны быть рога… и хвост… и… копыта… И... и... — беспомощно оглянулась, призывая в свидетели все сущее.

— Да, они есть. Но разве не глупо лезть в драку первым?  — рассудил незнакомец. — Не вижу оснований выставлять рога и бить копытом, когда нет достойных соперников.

— Но кто в здравом уме назовет себя Дьяволом? — Манька недоуменно пожала плечами, удивляясь смелости и безрассудству незнакомца. Он вел себя так, точно Дьяволом быть почетно и он этим гордился.

— А кто в здравом уме закует себя в железо? — вопросом на вопрос ответил незнакомец. — Ты можешь называть меня, как угодно. Я откликнусь. У меня много имен. Но перемена имени не изменит моей сути: огненная геенна, рожденная Бездной, враг человека, отнявший у вас небо и землю и поставивший пастуха с железным жезлом, узник, заключенный в землю, но владеющий этой землей от края и до края. Подлый, коварный, мстительный.  

— Так это не про Дьявола, это про Бога, — подловила его Манька. —  Половина из перечисленного.

— А я и есть Бог, — усмехнулся собеседник.

— Ну-у-у-у… — у нее отвалилась челюсть. Еще круче. Самомнение незнакомца указывало на то, что у него была занижена самооценка, и он таким способом пытался ее поднять. — Как хотите, — Манька решила, что не стоить лезть в бутылку, доказывая незнакомцу, что нужно любить себя, каким уродился. Сама она никогда бы не согласилась считать себя кем-то другим, но запретить незнакомцу не могла, даже если это звучало кощунственно. Просто в голове каша.