Голодная

— Ты сошел с ума!

— Может быть ты и права, — сдержанно проговорил Макс. Одной рукой он убрал волосы с ее лба, провел пальцем по контуру лица и поцеловал. Его жадный поцелуй причинил Шерил боль. Она попыталась вырваться, но только сильнее распалила его. Макс подхватил ее на руки и, не замечая сопротивления, понес в дом. Легко преодолев с ней на руках ступени на второй этаж, он ворвался в ту самую комнату, где когда-то она узнала его впервые. Мягко опустил ее на кровать и тут же, не давая подняться, лег рядом, зажав ей руки над головой. Свободной рукой он рванул на ней рубашку. Шерил молча, извиваясь всем телом, попыталась выскользнуть из его рук. Макс легко пресекал ее уловки. Его горячие, сухие губы прикасались к разгоряченной коже Шерил. И в этим местах на коже зажигался огонь. Очень скоро этот нестерпимый пожар стал жечь изнутри. Сопротивление стало бессмысленным, напротив, другое желание взяло вверх. Ей захотелось прижаться к нему, чтобы он никогда не отпускал ее, чтобы они навсегда стали единым целым.

— Отпусти мне руки, — прошептала она. Макс уловил ее настроение, разжал свою кисть. Шерил приподнялась, толкнула Макса за плечи, направляя его лечь на спину, и когда он с усмешкой поддался, оседлала его сверху. Какое это сладостное чувство — власть. Пусть тайная, пусть ей пока еще нельзя воспользоваться, но она уже существует.

Несколько клеток путем невероятных, немыслимых совпадений соединились, зарождая новую жизнь. Пока еще совсем крошечную, еще неоформленную во что-то узнаваемое, но с ее помощью, я заставлю тебя, Макс Соболевский, сделать все, что пожелаю. Победно улыбаясь, Шерил провела рукой по его телу. Она гладила его грудь, поражаясь нечеловеческой твердости тела. Она целовала его живот, удивляясь себе, как приятно прикасаться губами к его коже, и чувствовать, как от желания сжимаются мышцы его пресса.

Почувствовав, как дрожь волнами пробегает по ее телу, он остановился. Перекатился набок, не выпуская ее из объятий, властно прижав бедром к кровати. Шерил уняв дрожь в коленях и не пыталась отстраниться, наоборот, жмурясь от удовлетворения, прижалась к нему сильнее. Чувствуя на губах его вкус, и смакуя тайну, которая связала их навек, вдруг широко открытыми глазами уставилась на Макса.

— Ты меня привязал, — проговорила Шерил шепотом. — Бабка тогда не про деньги говорила. Она про беременность говорила.

— Какая бабка? — лениво переспросил Макс.

— Таежная ведьма.

— И...? — протянул Макс, ожидая продолжения.

— Я забеременела тогда, в бане.

— Ты сейчас пытаешься меня убедить в том, что я являюсь причиной твоего интересного положения? — довольное выражение лица Макса в одно мгновение сменилось на ледяную маску. С остекленевшими глазами он медленно встал с кровати.

— Ну да, я беременна от тебя, — Шерил села, смело посмотрев ему в глаза, уверенная в своей правде. Такой быстрой реакции на свои слова она не ожидала. Унизительная пощечина опрокинула ее на спину, в глазах потемнело от боли, рот наполнился соленой кровью. Она тут же сжалась в клубок, защищая живот.

— Одевайся и убирайся вон, жалкая тварь. Если ты попадешься мне на глаза, я раздавлю тебя и твоего выродка как гнилую тыкву.

Боясь пошевелиться, она не сразу встала на ноги. Лишь убедительная тишина подсказала девушке, что Макс покинул комнату. Вот так. Все просто. Элла была права, Макс не терпит предположений о своем возможном отцовстве. И не прощает. Рубашка была безнадежно испорчена, зато отлично подошла, как салфетка для вытирания крови с лица. Шерил прижимая рубаху к губе, свободной рукой открыла шкаф, не церемонясь, схватила с вешалки первую попавшуюся вещь. Ей оказалась черная футболка с длинным рукавом, на пару размеров больше, чем надо. Бросив запачканную рубашку под ноги, Шерил переоделась, закатала рукава. Подошла к приоткрытой двери, настороженно прислушалась. Тишина. Шерил без оглядки спустилась по мраморной лестнице, пугаясь звука своих шагов. На секунду замерев перед выходом, собираясь с силами, в один момент распахнула дверь. Машины Макса перед домом не было. Шерил успокоилась, сбавив темп, медленно спустилась с крыльца. Кого я пытаюсь обмануть? — спросила она себя и вдруг обреченно, будто наткнувшись на стену, уселась на землю и заплакала. Горько, зло, загребая в ладони терракотовый гравий, покрывающий землю вокруг цветника.

Осознание своих чувств к Максу обожгло ее, как обжигает разгоряченную кожу ледяная вода. Столько раз она просила отпустить ее, и столько же раз в глубине души боялась услышать его согласие, с напускным неудовольствием принимая его отказ. Как легко она уступала ему в постели, и так легко нашла причину отказывать Паше в близости. Как больно знать, что она теперь свободна.

Некрасиво скрюченной, с размазанной по подбородку кровью, с красными от слез глазами, нашел ее Руслан. Он возвращался из магазина, когда навстречу ему пролетела машина Макса. С дурными предчувствиями Каримов въехал в распахнутые ворота Моховской усадьбы.

— Шерил? — странная смесь беспокойства и облегчения прозвучала в его голосе, едва он выскочил из машины.

               Шерил подняла голову, секунду смотрела на него и снова разревелась в голос.

— Он бил тебя? — требовательно спросил ее Руслан, разглядев кровь на ее лице. — Куда он ударил тебя? Я отвезу тебя в больницу.

— Нет, не надо в больницу. Со мной все в порядке, — сквозь слезы проговорила Шерил.