Голодная

Не сразу, за суетой с заказами и подносами, но все же Шерил заметила перешептывания за спиной, любопытствующие взгляды. Сплетни в коллективах разлетаются со скоростью урагана. И особое положение Шерил только подлило масла в огонь. Она же, стараясь сохранять непроницаемое выражение лица, принимала заказы, разносила закуски, рассчитывала клиентов, избегая по возможности комнаты отдыха и не задерживаясь на раздаче.

Еще утром Макс сообщил ей, что сегодня вечером он будет занят, и она вправе до завтрашнего вечера делать, что ей вздумается. Отработав смену до конца, она валилась с ног от усталости. Кеша, словно голодный клещ, не отставал он нее ни шаг, не позволяя ни минуты находиться без дела. Не было гостей — ступай, помоги посудомойке. Не было грязной посуды — иди, наведи порядок в комнате отдыха. Ах, уже навела? Тогда ступай немедленно на второй этаж — там разбили бокал, а уборщица, как назло, именно в эту минуту, потребовалась в другом месте.

Свободного времени, чтобы найти нужные слова для Павла, за весь день не выдалось. Страстно желая его увидеть и одновременно боясь этой встречи, она совсем запутавшись в своих чувствах, закончила смену.

Он приехал. Шерил заметила его сразу, как только вышла на улицу. На освещенной стоянке перед рестораном не было других машин кроме такси-развозки и его темно-синей BMW. Павел понуро слонялся вокруг машины. Шерил не стала окликать его, подошла сама, обняла со спины, прижалась к нему всем телом.

— Скучала.

— Я вчера заезжал к тебе.

— Приехал мой муж.

— Что вообще происходит? Почему ты проводишь с ним время? Мне ты говорила, что вы на грани развода.

— Паша, прошу тебя, не спрашивай меня о нем. Я очень хочу с ним разойтись. Но так сложились обстоятельства, что пока не могу, — у Шерил на глазах, от бессилия, что-либо изменить, выступили слезы.

— Хорошо, — Павел мигом оценил ее настроение, сбавил напор. — Сегодня тебе тоже надо быть с ним?

— Нет.

Паша перестал грустить, выпрямил спину. Шерил улыбнулась в ответ. Едва не начавшаяся ссора была тут же забыта. Девочки уехали на такси. Паша, обхватив Шерил за талию, соблюдая все правила поведения галантного мужчины, посадил ее в машину. Шерил не переставая улыбаться, дождалась, когда Паша сядет за руль, сказала:

— Я так рада тебя видеть.

Он молча завел машину, тронулся.

— Почему ты молчишь? — спросила Шерил. — Ты сердишься на меня?

— Нет, — покачал головой Павел. — Мне ты запретила себе звонить. Почему ты не звонишь сама? Я беспокоюсь, когда ты пропадаешь без причины.

— Боялась, что ты не возьмешь трубку.

— Но почему? Я дал тебе повод думать, что могу так поступить? — удивился Павел. Он на секунду оторвал взгляд от дороги и посмотрел на нее.

— Прости. Обещаю, что буду звонить всякий раз, когда у меня будет занят вечер, — заверила она, примирительно заглядывая ему в глаза.

Его безграничное доверие и терпение заставляли Шерил сжимать зубы до скрежета, чтобы не взвыть от бессилия и неспособности изменить свою участь. Птица счастья опустилась рядом с ней совсем близко, так близко, что Шерил могла в подробностях разглядеть узор на ее перьях. Но не достаточно близко, чтобы поймать ее, приручить и навечно оставить рядом. Всю жизнь рисовала Шерил себе образ самого лучшего мужчины на свете. И вот он рядом. Надолго ли? Сколько еще она сможет его обманывать? Она презирала себя за свою ложь, за свою трусость. За желание жить, чувствуя себя любимой, рискуя при этом его благополучием.

— Не пригласишь меня на чай? — поинтересовался Павел, когда они подъехали к дому.

— Не сегодня. Прости.

Павел потянулся к ней с поцелуем, она порывисто ответила. С трудом заставила себя прекратить, почти выскочила из машины.

Дом встретил ее душным, спертым воздухом. Тоска сдавила горло. Жалость к себе взяла вверх. Бесцельно пройдясь по комнатам, Шерил зашла в ванную, включила душ. Долго стояла под струями теплой воды, которая, стекая по лицу, смешивалась со слезами.