Страница 30 из 40
— Яша, что ты об этом думаешь? Ехать в гости к дяде Павлу… одной… сейчас?
Яков, похоже, не понял значение слова «сейчас», под которым она подразумевала непростую ситуацию, в которой они оказались из-за его родства с Ливенами. Для него «сейчас» относилось ко времени.
— Аннушка, я бы с удовольствием поехал и сам, мне было бы очень интересно побывать в одной из усадеб Ливенов, но ты же знаешь, что я не могу сейчас взять отпуск. Трегубов и так был щедр, дав мне несколько дней на поездку в Петербург… А ты можешь съездить, а потом рассказать мне, что и как. А то Павел может наплести небылиц, что там аж дворец, и фонтан перед ним, и пруд с лебедями… А на самом деле окажется какой-нибудь сельский дом в глуши, и в канаве возле него утки плавают…
— Ну ты и сказал! Дом, конечно, не дворец, но и не лачуга! — Ливен сделал вид, что обиделся. — Да, утки есть, но и лебеди тоже! Ты что, мне не веришь?
— Поверю, когда Анна увидит собственными глазами.
— Яша, до лебедей ли мне сейчас? — Анна снова попыталась намекнуть на то, что момент для поездок совершенно неподходящий. — У меня другие… заботы…
— Аня, хорошо, что ты напомнила про заботы… Я ведь не был в участке почти всю пятницу, а мне нужно было сделать очень много, то, что Коробейникову не поручишь. Так что по крайней мере завтра и во вторник мне придется задержаться.
— Опять задержаться? — сникла Анна.
— А в четверг и пятницу Трегубов должен будет поехать в губернию, и я снова останусь за него, как прошлый раз, по весне. Понятно, что мне придется заниматься в течение дня в основном его делами, а своими — если только будет какое-то серьезное преступление, где Коробейников сам не справится. И опять же делать свою бумажную работу по вечерам… — про поездку Трегубова Штольман не приврал, она оказалась весьма кстати, чтоб убедить Анну, что вечерами она его практически не увидит.
— А почему ты занимаешься делами полицмейстера в его отсутствие? — спросил Ливен.
— А кто кроме меня? Я же с ним в одном чине. Ты же понимаешь, что мне сделали большое одолжение, разрешив вернуться в управление в Затонске, что это против правил…
— Да, для тебя действительно сделали большое исключение.
— Вот и я о том же. Поэтому я и не высказываю недовольства, что мне изредка приходится заниматься обязанностями Трегубова. Даже если это совсем мне не по нраву и из-за этого приходится откладывать свою работу и доделывать ее по вечерам, а то и ночам…
— Яша, так это что же, ты только в среду домой вовремя и придешь?
— Ну если Бог даст…
— Яков, да ты вообще дома-то бываешь?
— Бываю… Не всегда же так, как на следующей неделе… Это просто… стечение обстоятельств…
— Анна, и часто у него бывает такое… стечение обстоятельств?
— Когда как, — вздохнула Анна.
— Ой, а в следующий понедельник я буду в отделении один, без Коробейникова, он едет на свадьбу к каким-то родственникам, его Трегубов отпустил на день, так как ему в выходные не успеть вернуться. Ну и, соответственно, если в выходные что-то случится, опять же мне придется всем заниматься самому, Коробейникова-то не будет… — про Коробейникова Штольман совсем забыл и вспомнил только что.
— Яша, да что же это? — всплеснула руками Анна. — Что за напасть такая? Ты что же в участке на следующей неделе жить собираешься?
— Жить я, конечно, не собираюсь, но, возможно, и придется там заночевать разок, если уж совсем ни на что времени хватать не будет…
За несколько месяцев супружества для Анны было не в первой, что Якову приходилось оставаться на всю ночь в участке или уезжать ночью на место преступления. Но целую неделю видеть мужа только поздно вечером, а то и не видеть вовсе — это слишком… Анна еще больше погрустнела.
— Аннушка, ну ты же понимаешь, что это не от меня зависит.
— Понимаю…
— Анна, ну так если ты и так будешь всю неделю одна, почему бы тебе не поехать ко мне? — не отступал Павел.
— Даже не знаю… Кроме того я не знакома с этой дамой…
— Вот и познакомитесь. Анна, ее общество тебе однозначно понравится, она приятная в общении дама.
— Она Вашего возраста?
— О нет, — засмеялся Ливен, — ей около тридцати пяти, но, думаю, душой она еще моложе. Это не та ситуация, когда престарелая дама ищет компаньонку. Уверяю тебя, с ней не будет скучно, она интересный, разносторонний человек… Еще она женщина с сильным характером, несмотря на то что она дважды вдова — оба ее любимых мужа трагически погибли, она сумела сохранить бодрость духа, не сломиться и воспитала замечательных сыновей. Я ее уважаю и отношусь к ней с большой симпатией.
— Значит, она… не светская… кокетка? Не из тех дам, которые лишь хихикают да обсуждают наряды? — задала Анна вопрос прямо, без всяких экивоков, надеясь, что князь сочтет особу со слишком провинциальными манерами, а то и отсутствием манер вовсе, недостойной компанией для графини.
Павел же залился смехом:
— Хорошего же ты мнения обо мне, Аннушка, что я могу выбирать себе в пассии светских кокеток! Нет, такие женщины меня не интересуют вовсе.
— Она — Ваша…?
— Да, она — моя любовница, я этого не скрываю. Даже если бы я этого не сказал сейчас, ты бы это и сама поняла… Не осуждай нас. Ни я, ни она не заинтересованы в браке, нас устраивают те отношения, что у нас есть.
Анна могла бы воспользоваться возможностью и высказать якобы пуританское мнение о данной ситуации, хотя сама и не придерживалась такового, но не решилась, так как это было бы уже верхом бестактности и вмешательством в личную жизнь князя.
— Как я могу осуждать вас? Вы — свободный мужчина, она — вдова, я рада, что у Вас с этой дамой… хорошие отношения.
— Я бы даже сказал прекрасные отношения, а не просто хорошие. Если бы это было не так, я бы никогда не согласился передать тебе ее просьбу о том, чтоб вместе провести время в моей усадьбе. Поверь мне, если бы это была женщина, с которой я просто… развлекался, я бы не стал посвящать ее в свои семейные тайны и уж тем более намереваться познакомить ее со своими родственниками… Я уверен, вы с ней непременно поладите.
— А я не причиню Вам неудобства? — Анна имела ввиду, что может оказаться третьей лишней, когда князь пригласит к себе свою даму сердца.
Ливен же понял ее слова по-своему:
— Причинишь неудобство? Что за выдумки? Дом большой, Вы с графиней займете две лучшие гостевые спальни с будуарами.
Анна недоуменно посмотрела на Павла. Он покачал головой:
— Анна, неужели ты думала, что если я привезу в усадьбу свою метрессу, я буду делить с ней спальню? У меня все же есть понятия о приличиях.
— Дядя Павел, так Ваша графиня хочет, чтоб я поехала к Вам не только по той причине, что желает познакомиться, но и чтоб соблюсти приличия — не ехать к Вам одной? — догадалась она.
Ливен вздохнул:
— Анна, от тебя ничего не утаишь. Да, отчасти и по этой причине тоже. Она действительно очень хочет познакомиться с тобой, — он говорил абсолютную правду, — но ей было бы… не так неловко, если б из дам в усадьбе была не только она. Кроме того, она прекрасно знает, что я хочу, чтоб Вы с Яковом съездили ко мне в гости, и был бы рад принять хотя бы тебя. В усадьбе сейчас очень хорошо.
— А не могла бы Ваша графиня поехать к Вам с какой-нибудь подругой? — Анна все еще пыталась найти благовидный предлог, чтоб не ехать к Павлу, но не обидеть его.
— Анна, я не приглашаю к себе в имения посторонних мне людей, — твердо сказал Ливен. — Или я прошу слишком много? На мой взгляд, это лишь небольшое одолжение.
Анна увидела перед собой не дядю Павла, а князя Ливена.
— Нет, Ваше Сиятельство, конечно, не слишком… Но… Я не могу оставить сейчас Якова, я нужна ему здесь в Затонске.
Штольман хотел подыграть Павлу, но, похоже, актер из него был никудышный, поскольку то, как он выразился, получилось грубо, даже по-хамски.