Не было печали...

Однажды днем к Анне зашел отец, который по делам был совсем рядом. Он принес Анне книгу, которую она просила. Он хотел положить книгу на стол, но застыл с ней в руке… На столе лежало кольцо, которого у Анны он до этого не видел.

— Анна, что это такое? — показал Виктор Миронов на кольцо.

«Вот разиня! Как я могла оставить его на виду?!»

— Кольцо, — сказала очевидное Анна.

— Я вижу, что кольцо. Откуда оно у тебя?

— От Якова, — честно сказала она. — Он подарил.

— А откуда у Штольмана это кольцо? Ты знаешь, сколько такое кольцо может стоить? Пол-Затонска, наверное. А у Штольмана ни гроша за душой. Где он его взял?

— Папа, ну не украл же он его! Это — его кольцо.

— Анна! Я тебя еще раз спрашиваю, откуда у него это кольцо!

— От отца.

— Анна, не говори глупости! Откуда у его отца может быть кольцо с вензелем. Штольман, что — граф?

Анна устала от препирательств.

— Его отец — не Штольман. Его отец — князь.

— Анна!!

— Ну что, Анна! Его отец — действительно князь, он внебрачный княжеский сын.

— Даже если и так, как ты говоришь, во что я слабо верю, у внебрачного сына не может быть фамильного кольца.

— Довольно, папа. Если Вы не верите, мне больше нечего Вам сказать. И вообще, это не моя тайна. Если Яков сочтет нужным рассказать Вам, он расскажет. А подозревать человека в чем-либо без оснований на то — по крайней мере, непорядочно. А теперь извините. Мне нехорошо, я хотела бы прилечь.

Виктор Иванович ушел. Анна подумала, что она впервые поссорилась с отцом. Из-за мужа. Она весь день была как иголках, пока вечером не вернулся Яков. Он сразу увидел, что с Анной что-то неладно.

— Аннушка, что с тобой? Что случилось?

— Яша, я все испортила… Прости меня… Это получилось случайно… — промямлила она.

— Да в чем же дело? Объясни толком.

— Сегодня приходил отец. Я случайно оставила твое кольцо на столе, и он его увидел. Устроил мне допрос, откуда кольцо. Мне пришлось сказать, что кольцо от тебя, а ты получил его от отца… Я знаю, что мы хотели, чтоб в Затонске никто не знал о твоем происхождении. А я не смогла сохранить твою тайну…

— Аня, рано или поздно твои родители бы узнали. Возможно, для этого был не столь подходящий момент, но в этом нет трагедии.

— Яков, дело не только в этом. Он, похоже, не верит, что ты — сын князя. Более того, мне кажется, что он думает, что кольцо попало к тебе нечестным путем.

— Каким же? Что я его украл? Ограбил кого? Присвоил себе улику?

— Не знаю…

— Я пойду к нему завтра и поговорю с ним. Сегодня уже поздно. Прошу тебя, не беспокойся. Виктор Иванович — человек разумный. Конечно, то, что я — сын князя, ему могло показаться невероятным…

— Я тебя одного не отпущу. Я пойду с тобой.

На следующий день они пошли к родителям Анны вместе. Марии Тимофеевны дома не было, она ушла к кому-то из своих знакомых. Но Виктор Иванович был дома и, как будто, ждал их. Яков настоял на том, что он поговорит с отцом Анны наедине. Он знал, что Миронов был зол, и что Анне лучше было не присутствовать при их разговоре.

— Яков Платонович, что за сказки о своем княжеском происхождении Вы рассказываете моей дочери? Я понимаю, что такое, возможно, произвело бы впечатление на девицу, чтоб затащить ее в постель… Но Анна — уже Ваша жена. К чему такие ухищрения?

Штольман понимал негодование тестя. Действительно, такие новости казались даже не сказкой, а фабулой авантюрного романа. Он положил на стол адвоката кольцо и снимок князя. На снимке была надпись «Его Сиятельство князь Дмитрий Александрович Ливен».

Виктор Иванович взял карточку и внимательно посмотрел на нее. Его Сиятельство выглядел так, как Штольман мог выглядеть в старости. Но разве это было неопровержимым доказательством родства?

— Я — побочный сын его Сиятельства, его бастард — если Вам угодно так меня назвать, — без всякого стеснения сказал Штольман.

— И как давно Вам это известно? Вы знали об этом еще до своей женитьбы на Анне и скрыли от нее? — поинтересовался адвокат.

— Нет, я узнал об этом только в последнюю поездку в Петербург. Князь умер несколько месяцев тому назад и оставил мне это кольцо и квартиру в столице для нас с Анной.

— Про квартиру я, возможно, бы и поверил. Про кольцо — очень сомневаюсь. Даже если Вы — его внебрачный сын, как Вы и говорите, он вряд ли мог оставить Вам фамильное кольцо.

— И тем не менее он мне его оставил. Я — его единственный родной сын. У меня от него есть два письма, где он говорит об этом. Виктор Иванович, если Вы хотите, я могу Вам их показать. Хотя это и личные письма, и мне бы не хотелось, чтоб их читал кто-то кроме меня. Меня и Анны — которой я доверяю как самому себе, — он был не против предоставить отцу Анны доказательства, но ему не хотелось, чтоб Миронов узнал о подробностях отношений его матери с князем. Такие вещи он мог доверить только Анне.

— Увольте меня от чтения чужих писем. Значит, Вы хотите сказать, что теперь моя дочь — жена княжеского внебрачного сына?

— Получается, что так…

— Боже, да за что же ей такое? — воскликнул Миронов. — Сначала была женой полицейского, теперь — незаконного княжеского отпрыска…

— Поэтому я и не хотел, чтоб в Затонске об этом кто-то знал. Я не хотел сплетен, не хотел, чтоб на меня и Анну показывали пальцем. Не хотел людского непонимания или презрения. Я подал прошение о переводе в Петербург, которое, как я надеюсь, будет удовлетворено в течение нескольких месяцев. Эти несколько месяцев я надеялся прожить в Затонске тихо и спокойно

— Почему только в Затонске? Вы что же, собираетесь открыться в Петербурге?

— Потому что в Петербурге у меня родственники, которые приняли меня таким, какой я есть. Младший брат князя и его сын.

— Вы же сказали, что Вы - единственный сын князя.

— Я сказал, что я — его единственный родной сын, поэтому он и оставил мне кольцо. Его законный сын ему не родной, о чем никто не знает кроме него самого. И никто не должен знать, — Штольман ненавидел сам себя, что, чтоб оправдать свое законное владение кольцом Ливенов, ему пришлось раскрыть Миронову чужую тайну. — И как адвокат Вы понимаете, что эта информация строго конфиденциальная. Если эта информация пойдет дальше, я знаю — кто источник ее распространения. И я Вам с уверенностью могу сказать, что Ливены Вас после этого в покое не оставят. У них такие связи, о которых Вы и не подозреваете. Что касается меня, насколько я понял, сам факт того, что я — их незаконный родственник, князей Ливенов нисколько не смущает. После нашего переезда в Петербург это станет известно там рано или поздно.

— То есть я Вас правильно понял, что в Петербурге Вы и не собираетесь скрывать, что Вы — внебрачный сын князя?

— Мне просто не позволят этого сделать, как бы я этого ни хотел. Мне уже дали понять, что б я был готов к тому, что мое появление в свете в качестве побочного сына князя — лишь дело времени.

Но если поползут какие-нибудь слухи и сплетни по Затонску, где Анну знают все, и хуже того, она подвергнется нападкам из-за этого, я буду вынужден отправить ее в Петербург. Сам я снесу что угодно, но не позволю, чтоб через это прошла она.

Анна ворвалась в кабинет отца, поскольку подслушивала под дверью: «Я не поеду одна в Петербург! Не поеду без тебя!»

— Поедешь! Если будет нужно! — Штольман сгреб со стола Миронова кольцо и снимок князя, крепко подхватил Анну под локоть и буквально силком увел ее из дома родителей.

— Я никуда не поеду одна!

— Анна, я забочусь о тебе. Если в твоем родном городе будут оскорбления в твой адрес, поедешь. Я не могу уехать отсюда, у меня служба. А ты уедешь.

— Не понуждай меня! Я тебе не Лиза! — выпалила Анна.