Страница 10 из 15
Закрыть глаза и уснуть — так делать нельзя, ни в коем случае. Им говорили об этом во время прохождения курсов авроров. Когда серьёзное ранение — нельзя спать.
Потому что кончается это только одним — смертью.
Тина трогает пальцами намокшую от крови блузку. Кровь тёплая и липкая, она всё течёт и течёт, заливая штаны, окончательно прощаясь с Тиной.
Люди Гриндевальда не скупятся на запрещённые заклятья, вот так сюрприз. Странно, что они вообще позволили ей уползти с места схватки. Хотя, возможно, её просто не заметили. Всё-таки там был сам мистер Грейвс, вот он задаст им жару…
Мысли путаются, смешиваясь и распределяясь по черепной коробке, стуча по черепу изнутри. Тук, тук, тук. Или это бьётся сердце? Виски пронзает игла боли, и Тина со стоном закрывает глаза. Холод стены больше не спасает, и она снова стонет, не в силах сдержаться.
Ей больно. Ей очень больно.
Нельзя спать, нельзя спать, аврор Голдштейн. Открой глаза! Открой! Не спи! Тина, чёрт побери, Тина, открой глаза!
В какой-то момент голос из её головы становится настоящим.
— Тина, открой глаза! Тина, ты меня слышишь? Тина, это приказ, открой глаза!..
Угасающее сознание удивленно вздрагивает, разгоняя сгустившуюся в голове тьму. Этот голос…
— Тина, я не могу потерять тебя, ты слышишь меня? — чьи-то руки очень осторожно обнимают её, придерживая голову. Стойкий хвойный аромат успокаивает, обволакивая Тину, и она почти забывает о боли. — Тина, ради меня, очнись, пожалуйста!..
Этот голос ещё никогда не был таким эмоциональным.
Тина думает, что увидеть перед смертью лицо Персиваля Грейвза — вполне себе подходящее желание.
Она открывает глаза.
Чтобы через пару секунд закрыть их навечно.
========== Безнадёжно ==========
Комментарий к Безнадёжно
https://vk.com/goldgraves_forever?w=wall-135902128_3695
Нельзя повернуть время вспять.
Нельзя перевести назад стрелки на часах.
Нельзя изменить то, что уже произошло.
Персиваль не очень хорошо помнит то, что было до Гриндевальда.
Была работа — да, и правда была. Был Нью-Йорк — да он и сейчас тут. Была Тина — да, рядом, всегда рядом, с маленькой каплей горчицы на отвороте серого пальто, с преданностью в мягких карих глазах, с громоздким именем, с огнём в добром сердце.
Тину он помнит гораздо более отчётливо, чем всё остальное.
Потом был Гриндевальд. Сырой подвал и болезненные беседы слились в одно серо-бордовое пятно, которое Персиваль тщательно стирает каждый раз после того, как оно появляется опять.
После Гриндевальда серое сменилось белым постельным бельём больницы, сочувственно-настороженными взглядами, усталым видом Пиквери.
Почему-то среди всего этого не наблюдается главного компонента.
— Где Тина? — неразборчиво хрипит Персиваль в один прекрасный день. Одно из заклятий Гриндевальда повредило голосовые связки, но колдомедики обещали полное восстановление.
Серафина почему-то отводит глаза. Грейвс знает, что он выглядит жалко, но он и подумать не мог, что настолько.
— Она в Великобритании, — наконец говорит Серафина и постукивает пальцами по подлокотнику кресла с раздражающей жёлтой обивкой.
Персиваль помнит, что вот это её постукивание что-то значит, но не помнит, что именно.
— Она выходит замуж, Персиваль, — Серафина стучит, стучит по подлокотнику, будто надеется, что этот едва слышный стук перекроет её слова.
Плохие новости.
Вот что значит стук пальцев Серафины, вспоминает Грейвс.
========== Мазурка ==========
Комментарий к Мазурка
https://vk.com/goldgraves_forever?w=wall-135902128_60
— Говорят, он так красив, что сама герцогиня при нём не смогла вымолвить ни словечка, — хихикает Куинни, держа в тонких пальцах фарфоровую чашку.
Тина молча переворачивает страницу французского романа.
— И не женат, — Куинни многозначительно двигает бровями, глядя на старшую сестру.
Тина отрывает взгляд от книги и скептически поджимает губы.
— Я одолжу тебе на бал своё кремовое платье, — решает Куинни, и блюдце тихо звякает, когда она ставит чашку обратно на стол.
Вечером на балу у Сиддалов Тина знакомится с Персивалем Грейвсом.
Вечером Тина впервые влюбляется с первого взгляда.
— Вы из Лондона? — невзначай спрашивает она, когда он умело кружит её по просторной бальной зале под восхищенные вздохи девиц.
— Нью-Йорк, — отвечает Грейвс, и уголки его губ продолжают походить на прямую линию.
Тина подавляет вздох. Он неразговорчивый, его красота сбивает с толку. Он не улыбается. Может, американцы все такие?
— И надолго вы здесь? — снова делает попытку Тина, хотя прекрасно знает, что он арендовал одно из пустующих поместий на два месяца.
— Неделя, — Грейвс снова демонстративно лаконичен, и Тина замолкает до конца танца.
Когда музыка заканчивается, он аккуратно берёт её под руку. Тина недоуменно смотрит на него, а её сердце отбивает бешеный ритм мазурки.
— Я тут сугубо в деловых целях, — говорит Грейвс, когда они вдвоём стоят на небольшом балконе. В доме играет оркестр, а в огромном парке взмывают вверх стройные струи фонтанов.
Тина молчит, ожидая продолжения. Они стоят близко друг к другу, но он смотрит не на неё, а на тёмно-синее небо.
— Местные леди не дают мне покоя, — вдруг признаётся он и почему-то виновато улыбается. Тина моргает; его улыбка выбивает воздух из лёгких.
— Сочувствую, — бормочет она и тоже смотрит на небо: так безопаснее.
Они снова молчат. Тина пытается восстановить дыхание, Грейвс смотрит вдаль, думая о чём-то своём.
— Вы, — наконец говорит он, и Тина снова замирает, — производите впечатление разумного человека.
Тина сдерживает нервный смешок, чинно кивая головой.
— Я могу попросить вас об услуге? — Грейвс поворачивает голову и смотрит на неё. — Не сочтите за дерзость.
Оркестр начинает играть вальс. В парке кто-то громко хихикает — судя по очаровательным колокольчикам в голосе, это Куинни. Всё происходящее кажется Тине сном, и она незаметно щиплет себя за руку.
— Просите, — царственно разрешает она, когда после второго щипка окружающий мир остаётся реальностью.
Грейвс вздыхает и полностью разворачивается к Тине.
— Могу ли я ухаживать за вами? — с невероятной серьёзностью спрашивает он, глядя ей в глаза.
Тине кажется, что он смотрит ей прямо в душу.
— Прошу прощения? — медленно переспрашивает она, невзначай кладя руку на изящные перила: колени отказываются выполнять свою задачу.
— Думаю, если я ясно выражу свои намерения насчёт вас, остальные леди оставят меня в покое, — поясняет Грейвс и снова смотрит Тине в душу. — Всего неделя, прошу вас! — он накрывает лежащую на перилах ладонь Тины своей.
У него красивые пальцы, рассеянно думает Тина. Он вообще сам весь очень красивый.
— Ради укрепления международной дружбы, — она тонко улыбается, так, как среди всех дам умеет лишь она. — Я люблю орхидеи и прогулки верхом, — она чувствует тепло его ладони, и от этого теплеет и внутри.
— Спасибо, — в голосе Грейвса столько искренней благодарности, что Тина с ужасом понимает: влюбленность проросла окончательно.
Оркестр выводит тонкую скрипичную мелодию, которая, кажется, достаёт до самых звёзд. Они продолжают стоять на балконе, и Тина думает, что неделя обещает быть интересной. Ей лукаво подмигивает звезда, и она успевает загадать желание, прежде чем яркая точка скатится по небосводу.
И, возможно, дело в звезде, но Грейвс так и не убирает свою ладонь с её пальцев.
========== 31.10 ==========
Комментарий к 31.10
https://vk.com/goldgraves_forever?w=wall-135902128_4088
Они видятся каждый Самайн. Хэллоуин. 31 октября. Как угодно — Грейвсу, в общем-то, всё равно, как называется этот день; для него это День Встречи С Ней.
Всё началось с того, что он купил дом. Дом как дом, только в последний день октября, когда он, промокший и, скажем честно, очень злой, вернулся с работы и, чертыхаясь, захлопнул за собой дверь, его ждал сюрприз.