Музей разочарований

Палкой я вырыла из песка бутылку глубокого зеленого цвета. В ней была черная грязь, к бокам прилипли ракушки, но она была того же размера и формы, как обычная бутылка из-под газировки. И я представила девушку моего возраста, которая пила из этой бутылки. Газированная вода щекотала в носу, а солнце, отражаясь от стекла, било в глаза.

Я вздрогнула, когда наступила на пластикового пупса без рук — гораздо более страшного, чем Санта, которого подарил мне Эф. Я вспомнила о «Плюшевом кролике», и подумала о ребенке, который наверняка очень любил этого пупса, пока он был новым.

Я остановилась возле заброшенной, покрытой граффити старой лодки. Она стояла под высохшим деревом, но люди привязали на ветки бутылки и кусочки битого стекла. Когда я села и положила подбородок на колени, надо мной раздался прекрасный стеклянный перезвон.

Я разгребла песок носком ботинка и обнаружила осколок керамического горшка, расписанный синими цветами. Я вытерла его об джинсы, восхищаясь детально прорисованным листочкам и ярким лепесткам.

Возможно, это была сахарница или сервировочная тарелка. Может даже ваза или статуя.

Едва ли тогда можно было подумать о том, что все эти горячо любимые предметы окажутся выброшенными, и никто не узнает их историю.

Как бы я хотела вернуться во времена, когда еще не знала, что сломать можно абсолютно всё.

Как бы я хотела найти здесь Эфа, взять его за руку и никогда не отпускать.

Мы бы закрыли глаза, стоя под этими блестящими, переливающимися на солнце осколками стекла, и слушали, как вокруг нас ходят динозавры.

Но вместо этого в моей руке был глиняный осколок.

Всё, что у меня осталось.

Я сидела и наблюдала за ныряющими чайками, слушала шум волн, разбивающихся о берег, и позвякивание болтающихся стеклянных бутылок над моей головой. На шее висел символ удачи и динозавр. Интересно, хватит мне этого?

Разрисованный лист бумаги

Нью-Йорк

Кат. № 201Х-23

Этой ночью мне снилось, что все динозавры покинули Нью-Йорк.

Они уходили, улетали, уплывали. Великолепные и ужасные. Каждый из них рычал злости и грусти.

И я отпустила их.

В субботу утром я проснулась в 4.13 утра. Первым делом я нащупала на шее кулон с крошечным тираннозавром Рексом. Он был там, где ему и место: поднимался и опускался в такт моему дыханию.

Возможно, мы с Китсом больше никогда не заговорим друг с другом.

Возможно, мы с Одри так и не сможем снова стать друзьями.

Возможно, Грейс и Киран не смогут долго поддерживать отношения на расстоянии.

Возможно, Оскар и Майлз не влюбятся друг в друга.

Возможно, родители Эфа разведутся.

Возможно, Эф еще не раз разобьёт мне сердце.

Возможно, я разобью его.

Возможно, в реальной жизни не бывает счастливых концов.

Но я оглядела свою комнату, теребя кулон на шее, и подумала, что, возможно, в этом и есть смысл: вместо счастливых концов ты получаешь начало. Сотни начинаний каждую секунду глубоко вплетаются в историю, которую ты хочешь прожить, даже если весь мир изменится.

Я знала, что мне нужно сделать, чтобы вернуть Эфа.

Я включила свет и взяла ручку с блокнотом. С другого конца кровати Форд недовольно прищурился.

Пожевав колпачок ручки (на секунду я возгордилась, что не кусаю губу), я написала:

Добро пожаловать в «Музей разочарований»...

Как только я начала писать, я поняла, что рука не успевает за мыслями. Как будто я выиграла джек-пот воспоминаний. Я выстраивала цепочку событий по хронологии, что-то вычеркивая, а что-то обводя в кружки и рисуя стрелочки, делала наброски.

Это был мой вариант тетради с теориями заговора. Я знала, что поступаю верно.

Я сделала заметку спросить у отца насчет музейного чердака.

Добавила звездочку к последнему элементу в списке и подчеркнув его:

Попросить у Грейс гирлянду с « Nevermore »

В какой-то момент Форд перебрался с края кровати поближе к моему бедру, и, не обращая внимания на мою бешеную энергию, мурлыкал, пока не уснул.

Я еще раз перечитала список, машинально поглаживая Форда.

А затем я написала еще кое-что. За окном шел снег, заполняя комнату странным, не ослепляющее белым светом. Я напоминала себе последнего человек на земле, выжившего после зомби-апокалипсиса, но мне не было от этого грустно...

Я продолжала вспоминать то, что делало жизнь прекрасной.

Я прошлась по всему списку, поспешно оставляя описание рядом с каждым предметом. Приходилось постоянно туда-обратно переворачивать листы.

К 5:07 я закончила. Снег, покрывший все за окном, превратил мир во что-то тихое и новое.

Форд так глубоко спал, что даже не мурлыкал, только передняя лапа и нос подергивались от какого-то кошачьего сна. Я высвободила ногу из-под тепла его тела, даже не разбудив. Отлично.

А потом я бесшумно ползала по комнате, собирая то, что мне было нужно.

Экземпляр «Хранителей», который дал мне Эф. Его Китс заметил в нашу первую встречу. Именно он превращал Эфа в малолетнего фаната всякий раз, когда он начинал о нем говорить. А я его читала, потому что он был важен для человека, которого я любила.

Потрепанный экземпляр «В дороге». Мне даже не хотелось просто снова брать его в руки.

Записки с урока химии, в которой Китс позвал меня на свидание; крошечную записную книжку из кафе «Джитан», в котором оно прошло; его комплименты и мой постоянный руменяц от его слов.

Список из книги в «HELVETICA», мои распухшие от поцелуев, а его шершавые губы; мое осознание своей красоты.

История о «Чертовом колесе» с клишированным главным героем и злой отвратительной Дженой.

Записка от жутковато парня в метро, скомканная и пугающая.

Золотая цепочка с косточкой желаний. Терпеть не могу золото, а теперь думаю, что у Черисс есть точно такое же украшение.

Отливающий желтым грузовик «Тонка». С того самого дня, когда мы помогли Одри на детской площадке. С него началась наша дружба.

Мой потрепанный экземпляр «Энн из зеленых мезонинов». Книга, вдохновившая нас на сотни часов историй о Вивьен и Дельфин, их мечтах и желаниях.

Яркий флаер, приглашающий стать частью команды журнала «Nevermore». Это был подарок судьбы.

Первое издание «Nevermore», над которым я работала; первые опубликованные рисунки Эфа; ирокезы, родственные души, семья, моя семья, удивительное волшебство слов, волшебство просто от того, что кто-то на вечеринки зовет тебя по имени.

Мятая обертка из-под «Кит-Кат» — доказательство, что Святой Грааль всё-таки существует.

Полоска стикеров — звездная ночь (или проект современного искусства) в пару черной дыре/черной, как ночь, душе (или просто парню, одетому во всё черное).

Приглашение на вечеринку, которое никогда не было моим; в уголке синие чернила. Великолепная яркая луна.

Старый пластиковый Санта с блошиного рынка Бруклина и мы, которые, по словам Оскара, были не самой лучшей версией самих себя.

Красные ковбойские сапоги; Эф знает меня куда лучше меня самой.

Серый свитер, который я никогда не отдам обратно.

Клочок бумаги с нарисованным на скорую руку тираннозавром Рексом и надписью: «Не неси чушь» по нижнему краю; в углу была крошечная дырочка от канцелярской кнопки.

Глиняный осколок — остаток ушедшей жизни, доказательство, что самое главное остается в нас, даже когда весь мир вокруг меняется.

Самая волшебная вещь Бородатой Леди — жетон метро.

И самая волшебная моя вещь — крошечный злой серебряный динозавр.

Когда я уже не знала, что еще добавить в список, то разместила все эти вещи извилистой линией на деревянном полу (кроме динозавра, я еще была не готова с ним расстаться) и отодвинула стул, чтобы освободить место. Я расставляла и переставляла, заполняла пустые места, размышляла, снова и снова передвигала все с места на место. Вставала на кровать, чтобы оценить экспозицию с воздуха.