Музей разочарований

Красные ковбойские сапоги

ГудвилСтор

Нью Йорк, штат Нью-Йорк

Кат. № 201Х-12

В пятницу — всего за день до моего свидания с Китсом!!! — я постучала в дверь О’Конноров.

— Привет, Пенелопа. — Когда я вошла, Эллен сгребла меня в объятия, держа в одной руке бокал с красным вином. — Эф спустится через минуту, проходи, садись.

— Спасибо, миссис О’Коннор.

— Браслет чудесно на тебе смотрится, — сказала она, рассматривая моё запястье. Оранжевые и красные бусины ярко выделялись на бледной коже.

— Он мне очень нравится, — ответила я.

— О, это же прекрасная Пенелопа! — В это время Джордж спустился по лестнице. — Как тебе этот чудесный пятничный вечер? Вы куда-то собрались с Эфом?

— Да, да, — сказала я, совершенно растерявшись, — мы собираемся в магазин комиксов на лекцию Фрэнка Миллера, начало в восемь.

— Хорошего вечера, — сказал Джордж, наклонился и, нежно притянув жену к себе за шею, поцеловал ее в щеку.

Ах, это было так романтично, что у меня кольнуло сердце. Я пялилась на свои кроссовки, пытаясь не подглядывать.

— Не жди меня сегодня вечером. — Джордж застегнул молнию на куртке. — Я буду поздно. И завтра тоже.

— Опять? — Эллен вздохнула, уже не так ласково. — В пятницу и субботу? Они завалили тебя работой!

Джордж поморщился и взял ключи, они неприятно звякнули.

— Не понимаю, чего ты от меня хочешь, Эл. Всё равно нельзя ничего изменить.

— Всё чего я хочу — чаще видеть мужа дома. — Эллен покраснела, скрестила руки на груди, костяшки пальцев побелели, сильнее сжав бокал.

Только не это.

Что происходит?

Нет, нет, нет.

Они ссорятся?

Мне отчаянно захотелось прервать эту сцену: станцевать чечётку, закричать: «Пожар!», спрятаться за диван, всё что угодно, лишь бы не присутствовать при этом.

— Что ж, это нелегко. И становится еще тяжелее, учитывая, что моя жена... — Джордж почти кричал.

Я узнала оборонительную позу Эфа, которую он принимал, когда кто-то начинал на него кричать, и я не хотела слышать, как он закончит это предложение. Я встала. Родители Эфа оба вздрогнули, будто внезапно вспомнив, что я всё еще здесь.

— Я... я поднимусь к Эфу.

— Конечно, конечно... — произнес Джордж, встряхнув головой.

Эллен отбросила с лица волосы, и на мгновение я увидела, какой растерянной и ранимой она была в этот момент. Таким я еще не видела ни одного родителя.

— Пенелопа, прости. Я схожу за Эфом. — Она встала с дивана и вышла из комнаты.

Я услышала её торопливые шаги по лестнице, плеск вина в бокале. Она позвала Эфа, её голос звучал громко и нервно. Затем наверху захлопнулась дверь.

Джордж тяжело вздохнул и вышел, и с улицы просочился поток холодного воздуха.

Дверь закрылась с громким щелчком.

Комната буквально была пропитана их отсутствием, словно они ушли и оставили после себя пустые формы для Джорджа и Эллен. Я неловко потопталась на месте и зацепила ногами край пушистого восточного ковра.

С хмурым лицом с лестницы спустился Эф.

— Отец уже ушел? — спросил он.

— Да.

— Мама очень разозлилась, — пробормотал он себе под нос, глядя на второй этаж через плечо.

— Мы можем никуда не ходить, если ты не хочешь.

Он недовольно поморщился.

— Не-а, я думаю, она поедет в свою студию в Бушвике, и ей точно не понадобится компания.

Выйдя следом за ним на улицу, я подняла воротник флисового пальто (попытка заменить мою любимую джинсовую куртку), стараясь спастись от вечернего холода. Эф молчал. Ссутулившись, он шел навстречу ветру, который стал еще холоднее с заходом солнца.

— Надо было надеть куртку, — сказала я, разглядывая его термо-рубашку.

— Плевать, я в порядке.

— Итаааак... — начала я, пытаясь оценить его настроение, но все равно решила попытать удачи, — когда твои родители стали ругаться? Сказать, что это было ужасно, — ничего не сказать. Давно это у них?

Он заправил волосы за уши, пропустил женщину с коляской, пожал плечами и снова пошёл вперед, даже не взглянув на меня. Я ускорила шаг, чтобы догнать его, смяв в кармане пальто оказавшуюся там обертку от жвачки и ожидая, пока он что-нибудь ответит.

Тишина.

— Ты не против, если мы зайдем в винтажный магазинчик в Вест Вилладж до начала лекции? У нас же еще есть время в запасе? Хочу кое-что посмотреть. — Я подумала о прекрасном платье Одри, и решила попытать удачу и найти что-нибудь такое же клёвое. — У нас с Китсом завтра свидание, я уже говорила?

— Да, время есть, — ответил Эф, игнорируя новости.

Ладно, еще одна попытка.

— Знаешь, я много думала о твоих рисунках с динозаврами. Мир должен их увидеть! И я не о покерной команде с Кони-Айленд. — Я дотронулась до него, пытаясь хоть как-то спасти вечер.

В ответ я получила невнятное хрюканье. Я прикусила губу, обдумывая следующий шаг.

— Думаю, твои рисунки очень достойные, Эф, очень. Достойные Института искусств Пратта. — Я ждала, что он откроет мне душу и расскажет, как он мечтает поступить в школу искусств, что его рисунки — большая тайна, из-за которой он иногда просыпается в холодном поту; что он до сих пор верит в печенья с предсказаниями, признается, что верит, будто динозавры не вымерли, как когда ему было шесть лет.

Вместо этого он спустился по ступеням в метро, обошел использованный презерватив и вытащил проездной.

— Эй, я с тобой говорю, если ты не заметил. — Я схватила его за руку, она была ледяная. — Господи, ты же замерз!

Я сжала его ладонь своими и попыталась согреть. Он сердито отдернул руку и спрятал в карман.

— Всё нормально, Пэн, ясно? Прекрати.

Мои внутренности сжались, словно меня пнули в живот. Придурок.

* * *

Когда на ветку D наконец пришел поезд, на перроне собралась небольшая толпа, однако не такая большая, как обычно в пятницу вечером. Прямо перед нами лениво целовалась парочка, в проходе весело толкались дети в баскетбольной форме, а старушка с фиолетовыми волосами добродушно улыбалась всем, кто был рядом.

На Рокфеллер-Центр мы перешли на ветку F. Когда мы сели в поезд, Эф плюхнулся на сиденье напротив меня, закрыл глаза и откинул голову на стену вагона. Я была не против, потому что совершенно не хотела больше пытаться его растормошить, пока он ведет себя как идиот. Не обращая внимания на настроение Эфа в стиле мистера Хайда, рядом с ним устроился маленький мальчик со значками Янки и, подражая ему, закрыл глаза и откинулся назад. Его мама стояла и наблюдала за ним. Не больше чем через одну остановку мальчик уснул, его голова упала на плечо Эфа, как будто они всю жизнь были знакомы.

Я покачивалась в такт поезду.

Мои родители ссорились. Но их ссоры не были похожи на настоящие — скорее на разногласия или расхождения во мнениях; небольшое обсуждение с легким раздражением. Они просто препирались друг с другом, пока один из них не сдавался.

Но Эллен... Эллен будто потерпела кораблекрушение. Словно за тем, что Джорж поздно возвращался домой, было что-то большее, как будто вся её жизнь зависела от этого. А больше всего пугало то, что Джордж вышел из себя так быстро и резко.

Сложно представить, что я не стала бы обсуждать ссору своих родителей с Эфом. С ним я делилась всем.

На следующей остановке в вагон зашла группа мариачи, они играли довольно громко, но рот мальчика оставался открытым, он слегка посапывал. Его мама ласково улыбалась мне, пока парень на гитаре бренчал «La Cucaracha». Наконец, когда мы доехали до Четырнадцатой улицы, мальчик резко сел и закричал: «Мам, я проголодался!».

Эф вздрогнул и проснулся, я встала, взяла свою сумку и сумку Эфа, из которой сверху торчало несколько комиксов про Бэтмена.

— Ты сколько комиксов взял для автографов? — поинтересовалась я.

Он пропустил мой вопрос мимо ушей, отобрал у меня сумку, помахал мальчику, и мы вышли со станции. Снаружи на тротуаре дети танцевали брейк-данс, толпа смотрела и смеялась, туристы снимали все на айфоны.