Музей разочарований

— Ты же та девушка с комиксом? Я ужасный человек, но не могла бы ты напомнить мне своё имя?

— Ты вовсе не ужасный, — сказала я и добавила: — Пенелопа.

— Пенелопа, — эхом повторил он. — Девушка, читающая комиксы.

Он, придвинувшись ближе, стал пристально меня рассматривать. Его загадочное лицо находилось всего лишь в нескольких сантиметрах от моего. У меня перехватило дыхание.

От него пахло конфетами с корицей.

— Я не всегда читаю комиксы... — начала я, но он поднял палец вверх, и мне пришлось замолчать.

— Подожди. — Он развернулся и стал рыться в стопке книг рядом с кроватью, а затем протянул мне потрепанную книжку в мягком переплете. В тот момент, когда наши пальцы соприкоснулись, я поняла, что вероятность быть вместе с ним огромна. От одной мысли об этом я затрепетала.

— Почитай лучше это, — произнес он. — Она офигенная.

Я держала в руках «В дороге» Джека Керуака. На обложку явно когда-то что-то пролили, а на страницах можно было найти подчеркнутые гелевой ручкой фразы и восклицательные знаки напротив них на полях.

— Хорошо, обязательно.

Я не знала, что сказать или сделать, но уходить не хотелось. Мы дышали в унисон друг другу, я рассматривала книги в комнате, книгу, что он мне вручил — все, что угодно, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Я была абсолютно уверена, что, только взглянув в его глаза, я... Не знаю, что бы я сделала, но все точно закончилось бы моими слезами.

— Итак, скажи честно, тебе нравится моя вечеринка? — с надеждой в голосе спросил он.

— Конечно, она очень... — Я пыталась подобрать слово, которое не выдало бы, как сильно я ненавижу вечеринки. — Веселая.

Он запрокинул голову, касаясь стены.

— Веселая? Черт, так себе характеристика.

— Но веселье — это же хорошо! Это прекрасная вечеринка!

— Ладно. — Он сонно улыбнулся и закрыл глаза.

Все это было очень странно.

Мой взгляд упал на фото в рамке на прикроватной тумбочке: Китс в школьном пиджаке стоит перед фонтаном в Центральном парке и обнимает невысокую стройную девушку с длинными сияющими волосами. На ее обращенном к солнцу лице застыла улыбка, а Китс смотрит на нее с восхищением, его взгляд открытый и живой, видно, что он целиком и полностью увлечен этой девушкой.

Я была на сто процентов уверена, что никто и никогда не смотрел так на меня.

И ту секунду я поняла, как сильно мне этого хотелось и как я жутко завидую этой девушке. От несправедливости этого мира я чуть не зарыдала.

— Это моя бывшая.

Провалиться сквозь землю сейчас было отличным вариантом: все это время он наблюдал за мной и знал, на что я смотрела.

— Она бросила меня этим летом. Мы были вместе три года.

— Оу...

— Она всё думала, что я изменяю ей с Черисс. Знаешь её?

Моё сердце остановилось.

— На самом деле я не изменял. Черисс просто старый друг семьи.

Сердце снова начало биться.

— Я думаю, Эмили, моя бывшая, она просто боялась... — Он запнулся. — Она сжигала меня ревностью, заставляла чувствовать себя самым ужасным человеком на планете.

Мне захотелось вызвать эту Эмили на дуэль, чтобы сразиться за честь Китса и доказать ему, что «самый ужасный человек на планете» это не про него. Даже близко.

— Мне жаль, — сказала я вместо этого.

— Да, мне тоже, — хмыкнул он.

Я физически ощущала, как он изучает мое лицо: вот его взгляд скользит по горбинке на носу, переходит к изгибам скул, затем к кончикам ресниц. Неожиданно, словно мы в сказке, он коснулся моей щеки, и тысячи звезд упали с небосклона.

— У тебя ресничка выпала.

Я вздрогнула.

— Спасибо...

Внизу что-то громко упало, и Китс отстранился, раздраженно глядя на дверь.

— Черт, надеюсь это не одна из маминых скульптур. Не нужно было вообще устраивать эту вечеринку. Я их ненавижу.

— Как и я. Я чуть было не развернулась и не ушла. Но это не потому, что это твоя вечеринка... Я их вообще не люблю. Не то чтобы я была на многих, но все равно...

Я заметила, как с кривоватой ухмылкой на губах он снова изучал меня. Я замолчала и попыталась успокоиться, потому что сердце колотилось, как ненормальное.

— А вообще, я очень рада, что всё-таки пришла.

— Я тоже, — сказал он и протянул мне руку, я приняла ее, и он помог мне подняться.

В моей голове в тот момент было всего несколько мыслей:

«Я держу Китса за руку».

«Я буду помнить это мгновение вечно».

«Спасибо тебе, Бородатая Леди».

«Боже, какая луна».

Яркая, сияющая, светящаяся луна.

Продолжая держать книжку в руке, я разгладила юбку, и с нее упало еще несколько звезд.

— В начале вечера мой наряд выглядел намного лучше.

Я начала было поднимать их с пола, но Китс притянул меня к себе. Он покачивался, от него пахло виски. Каждый нерв в моем теле превратился в отдельную солнечную систему со своими звездами и сияющими лунами.

— Все в порядке, мне нравится, что твои звезды останутся у меня. Идем, — произнес он, нежно подталкивая меня к двери.

Когда он открыл ее, я зажмурилась от яркого света. Но Китс уверенно вел меня сквозь толпу, и она расступалась перед нами. Пусть он был немного пьян, но руку мою так и не выпустил.

Когда нам наконец удалось спуститься на первый этаж, мне показалось, что людей стало еще больше. Больше, чем могло там поместиться. Их было так много, что, казалось, они не смогут двигаться, даже если захотят. Раздался еще один громкий треск, на этот раз из кухни, а потом послышались аплодисментами.

— Черт! — выругался Китс.

Я нигде не видела ни Эфа, ни Одри.

— Соседи наверняка уже собираются звонить в полицию, если еще этого не сделали. — Китс сканировал взглядом толпу. — Нужно это прекращать.

Он отпустил мою руку. Я попыталась улыбнуться, но на самом деле мне хотелось вернуться на четыре минуты назад, в его комнату, в яркий лунный свет.

— Да-да, конечно, мне тоже уже нужно идти, комендантский час и все такое. — Мой голос затих, и я начала отворачиваться, но неожиданно Китс мягко коснулся моего плеча. Я покраснела, разволновалась и просияла. Не смогла себя сдержать. Он притянул меня к себе, рассматривая, как какую-то диковинку, и заправил выбившуюся прядь волос за ухо.

— До встречи, Скаут. — Снова эта кривая полуулыбка.

Он придумал для меня такое милое прозвище. Оно только мое. С ума сойти.

Не переставая ухмыляться, он отступил и стал прокладывать путь сквозь толпу, постепенно исчезая из вида.

Я не двигалась.

Хотелось, чтобы Конец света наступил прямо здесь и сейчас.

Потому что это мгновение было совершенно.

Но ноги сами несли меня к выходу, а руки сами взяли пальто с дивана. Задев левым плечом ковбоя, я пробормотала извинения. Проскользнула мимо курящих на крыльце.

От меня пахло пролитым пивом, но я словно парила над землей от счастья. А холод улицы я не замечала, потому меня согревал лежащий в кармашке около сердца жетон.

Серый свитер

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк

Кат. № 201X-10

Отдано в постоянное пользование

Эфраимом О’Коннором

Следующим утром я пришла к дому Одри и постучала в дверь, из моей сумки доносился запах пончиков, от которого текли слюнки, а на шее на тонкой серебряной цепочке, взятой из маминой шкатулки, висел жетон Эфа.

Никто не отвечал.

Небо за моей спиной зловеще затягивалось тучами, вот-вот должен был пойти дождь.

Я досчитала до десяти и нажала на звонок, меня прямо передернуло от его громкости. Родители Одри всегда рано вставали, и если я кого и разбудила, то точно не их. За матовым стеклом промелькнула тень, и дверь со щелчком открылась.

Одри прищурилась, прикрывая глаза рукой. Она так и не смыла макияж со вчерашнего вечера, но волосы с одной стороны уже выпрямились. Я сняла джинсовку и, держа бумажный пакет, на котором уже проступали жирные пятна, проскользнула мимо нее в дом.