The Slackers club

Мистер Мун отчетливо помнил тот момент, когда жизнь его первой семьи пошла под откос – день, когда на него завели уголовное дело об офшоры. Даже спустя столько лет мужчина по-прежнему избегал заказов, как-то связанных с выводом средств заграницу, потому как лишь одна мысль об этом вызывала у него чуть ли не рвотный рефлекс и презрение. Презрение к прошлой версии себя, которая повелась на все уловки хитрого партнера, почти отправившего его за решетку и присвоившего все заработанное себе.

Маленькой Еве было двенадцать, когда мистер Мун навсегда покинул их дом в Бергене, и почти пятнадцать, когда он последний раз видел ее. После развода Анна-Марит добилось судом редких встреч дочери и отца назло самому Людде, забывая о девочке с рыжими косичками, которая не верила в то, что родители могли перестать любить друг друга. Чтобы посчитать, сколько раз мужчина встречался с Квииг за те три года, хватит пальцев одной руки, как бы прискорбно это не звучало. Появившаяся на горизонте Бетти тогда полностью завлекла его разум, принимая его таким, какой он есть: обанкроченный, разведенный и морально истощенный. Эта постоянно улыбающаяся блондинка поставила его на ноги и дала толчок в нужном направлении, заставив Людде вновь полюбить кого-то и даже завести детей. И сколько бы рыжеволосая не размышляла на эту тему, она понимала, что не могла винить Крюна, Эллиаса и их мать – Бетти за то, что их отец любил больше, чем ее, поэтому смирилась. Смирилась с тем, что никогда не будет как раньше, все закончилось.

Казалось бы, что такое пять лет для человечества? Песчинка в огромном океане, длящаяся примерно секунду. Что такое последние пять лет в жизни Евы Квииг Мун? Время, за которое все в ее жизни изменилось: она обрела мечту поступить в академию искусств, усердно училась в школе, подрабатывала после занятий и не забывала совершенствоваться в рисовании. А если рассмотреть последние полгода, то событий больше, чем когда-либо: разработка плана побега, тайный отъезд из Бергена, поступление в университет, новые друзья, официальное место работы и первые серьезные отношения, которые теперь находились в подвешенном состоянии.

Людде соврет, если скажет, что совсем не думал о своей первой дочери в веренице жизни с Бетти, но и вспоминал он ней чаще всего тогда, когда участвовал в судебных заседаниях о разводах пар. Как же много их было! И почти у каждой были дети, сидевшие на одной из лавочек в зале и не знающие, с кем они хотят остаться жить, ведь любили обоих родителей. Мистер Мун по-прежнему иногда заходил на ее страницу в фейсбуке, просматривал фото и записи, но с каждым годом делала это все реже и реже.

Именно поэтому на его лице читается невероятное удивление, стоит ему заметить девушку, которую вел швейцар к их столику. Длинные волосы, немного потерявшие тот ярко-рыжий оттенок как в детстве, струились по ее плечам, зеленые глаза блестели издалека, непоколебимая осанка и твердый стан прослеживались в ее движениях, пока Мун приближалась к бронированному месту. На рюкзак на ее плече Людде даже не обращает внимания, смотря только в лицо девушки, где отчетливо видел себя.

- Здравствуй, пап. – поджав губы, говорит Ева, неловко переминаясь с ноги на ногу.

- Вам позвать официанта, мисс? – не отстает швейцар, околачиваясь недалеко от стула рыжей.

- Меню, пожалуйста. – наконец произносит мистер Мун, даже не смотря в сторону парня, а у Евы проносится стая бешенных мурашек только от звука голоса отца. – Можете быть свободны.

Под настойчивым взглядом таких же зеленых глаз Квииг усаживается на место, предназначавшееся ей, скидывает рюкзак и ногой убирает под стол, надеясь, что не один приверженец высокого общества не видел, как она запихнула вещь под длинную скатерть.

- Ты так изменилась. – вдруг говорит мистер Мун, по-прежнему глядя на ее лицо.

- Мне двадцать через четыре дня. Последний раз ты видел почти пятнадцатилетнюю Еву. Конечно, я изменилась. – отвечает рыжая и сразу хочет себя ударить за то, что фраза получилась грубее, чем она ожидала.

- Я смотрю твои фото на фейсбуке. – басом говорит мужчина, немного расслабляя напрягшиеся плечи.

- Ты даже не фолловишь меня там, папа. – очередная грубость незамедлительно слетает с ее губ.

- Возможно, я не лучший отец. – хмыкает тот, наконец-то отводя взгляд.

Ева поглубже вздыхает, старясь не показывать своих эмоций, бушевавших внутри нее: это был явно не лучший способ начать беседу с отцом, которого не видела почти пять лет. Очень вовремя появляется официант с двумя меню, и Квииг хватается за книжку, обшитую настоящей кожей, как за спасательный круг, сразу же принимаясь изучать его содержимое.

- Я ужасно голодна. – произносит девушка вслух, надеясь разрядить обстановку.

- Выбирай все, что тебе нравится. Я плачу за наш ужин. – улыбаясь, отвечает мистер Мун, смотря на нее поверх меню.

- Еще бы. – хмыкает рыжая, не отрывая взгляда от красочных картинок.

Людде глубоко вздыхает, а затем вновь опускает глаза в меню, которое, из-за частой посещаемости этого заведения, знал наизусть и уже заведомо выбрал блюда. Ева разглядывает незнакомые названия, пытаясь хоть что-нибудь выбрать, но в голове царил полный хаос. Она правда хотела, чтобы их отношения с отцом стали хотя бы на процент такими же, как были в детстве. Мун по-прежнему грела в душе воспоминания, как он учил кататься ее на двухколесном велосипеде, потом на скейте на заднем дворе, как каждую субботу они вместе смотрели футбольные матчи, или как папа подвозил ее в школу. Но, возможно, плохих воспоминаний оказалось больше, чем хороших. Рана за эти годы затянулась, но эта встреча прокручивала внутри рыжей заржавевший нож. Мужчина сидел с таким видом, будто не было пяти лет разлуки, будто все это время они каждую неделю созванивались по телефону, будто он интересовался ее жизнью больше, чем просто фотографиями в фейсбуке – это выводило Мун, заставляло грубить и плеваться ядом, хотелось высказать все, что так много лет копилось внутри, ожидая заветного часа встречи.

Отец заказывает стейк с кровью, от чего рыжеволосая еле сдерживает рвотный рефлекс, понимая, что у мужчины явно изменились вкусы за эти годы. Он всегда заказывал максимальную прожарку мяса, а Квииг зачем-то хранила это воспоминание в своей голове, которые всегда причиняли ей боль. Отгоняя ненужные мысли, Ева заказывает пасту и салат.

- Я был удивлен, когда мама сказала, что ты живешь в Осло. – начинает мистер Мун, сложив руки на столе в замок.

- Видимо, мама многое тебе рассказала, - ухмыляется Квииг, а затем задает щекотливый вопрос, - а она случайно не говорила тебе, каким путем я оказалась здесь?

- Нет, она лишь упомянула, что ты учишься в институте искусств, снимаешь квартиру и где-то работаешь. Не припоминаю: в кафе или в ресторане? Помню лишь, что она просила найти тебя в базе данных.

- В ночном клубе, - саркастично фыркает Ева, складывая руки на груди, - она просила вычислить мое местонахождение, чтобы заставить вернуться в Берген. В конце августа я сбежала из дома и ухала в Осло, чтобы поступить в нужный мне университет, о котором мама даже мечтать мне запрещала.

- Ты сбежала? – эхом повторяет удивленный отец.

- Да, потому что знала, что она никогда не отпустит меня, - рыжая откидывается на спинку стула, смотря прямо на мистера Муна, - у меня не было выбора. Я все заранее продумала: накопила денег, работала над навыками рисования, скинула резюме во все места, куда можно было, нашла, где можно снять комнату.

- Погоди-погоди, - останавливает ее Людде, хмурясь, - моя дочь снимает комнату и работает в ночном клубе?

- А вот это обидно, папочка. – Ева наклоняется вперед, облокачиваясь руками о стол. – Я снимаю комнату в квартире с самыми замечательными людьми, которые являются моими друзьями. Работаю в ночном клубе официанткой, а не танцовщицей, просто разношу напитки и собираю чаевые. И там, чтобы ты точно не думал обо мне так унизительно, у меня тоже есть друзья, готовые рвать за меня и за них.