The Slackers club

- Мне правда жаль. – поджав губы, отвечает рыжая со вздохом.

- Но больше всего мне обидно за Арне, потому что я понимаю – я сделала ему чертовски больно! Но это пришло ко мне только после того, как я сама испытала эту боль. Когда человек, который тебе не безразличен, вдруг оказывается заинтересован в ком-то третьем.

Мун с ног до головы прошибает удар электрического тока от таких слов: это было так чертовски похоже на ее ситуацию с Крисом. Невольно в уголках ее глаз тоже начали собираться те самые соленые капли, а кончик носа защипало.

- Я нравилась ему! – вскрикивает Афина, всплеснув руками. – Нравилась, и я знала это, но выбрала Беджамина. А что я теперь имею? Потерянная девственность и разрушенная личность.

- Если ты по-настоящему нравилась ему, то все не могло так быстро пройти. – рыжая старалась успокоить разбушевавшуюся подругу. – Поговори с ним.

- Это же Арне, Ева, - девушка грустно улыбалась Мун, как бы говоря об очевидном, - Арне, у которого на звонке стоит произведение Корсакова; который презирает людей, не пользующихся салфеткой во время еды; который не ест сахар только потому что хочет прожить много лет и не пользуется пластиковыми пакетами ради будущего планеты. Хочешь сказать, что он не будет осуждать меня за то, что я отдалась парню, который первый в моей жизни проявил знаки внимания?

В комнате повисла тишина: обе из девушек знали ответ на этот вопрос – Брегстотт уже давно изменил свое мнение об Афине и явно не в положительную сторону. Квииг, закусив губу, все также стоит недалеко от кровати, поглядывая на подругу. Жизнерадостная Блэк выглядела просто раздавленной, что было результатом не одного дня, от чего Ева стала ненавидеть себя еще сильнее, ведь столько недель игнорировала подругу, давая больше поводов для переживаний.

- Прости меня, - вдруг шепчет Мун, изо всех сил сдерживая дамбу слез, - я вела себя как чертова эгоистка, в то время как ты страдала, в том числе и из-за меня.

- Ты тоже прости меня. – со всхлипом произносит Афина, смотря на подругу. – Тогда я понимала, как ты отреагируешь на мое общение с Бенджамином, поэтому грубила в ответ, когда ты говорила что-то плохое о нем или его друзьях. И по этой же причине я стала рассказывать о нашей с ним связи… Я не хотела твоего осуждения.

- Возможно, если бы ты рассказала сразу, то я бы не осуждала. Если бы ты уверила меня, что между вами что-то серьезное.

- Думаю, я успела влюбиться в него.

Последние слова девушки утопают во всхлипе отчаяния и досады, и она, закрыв лицо руками, начинает громко рыдать. Рыжая незамедлительно подходит к подруге и заключает ее в свои объятия. Крепко прижимая к себе трясущееся тело, Ева чувствует, как тоже готова разрыдаться что есть силы, хотя, казалось, их нету. Всю сегодняшнюю ночь она плохо спала, без конца прокручивая все произошедшее в клубе.

- Кто-то знает о том, что между вами было? – шепотом спрашивает Ева, утирая рукавом выступившие слезы.

- Его друзья, наверняка. Ты. Арне с вечеринки.

- Родители?

- Ни за что! – с новым всхлипом произносит Афина, крепче прижимаясь к подруге. – Если они узнают, то я не выберусь из этого позора до конца своих дней.

- Все же, у тебя ведь когда-то должен был появиться парень. И дети. Их не приносит аист, ты знала?

Короткий смех невольно вырывается из темноволосой, и ее поддерживает Мун, тоже улыбнувшись. Рыжая чувствовала, как ее толстовка пропиталась влагой слез подруги, но это последнее, что сейчас волновало Квииг.

- Наш чай, должно быть, остыл. – вдруг произносит Афина, отрывая голову от плеча подруги. – Ты что-то говорила про штрудель?

- Именно. – ухмыляется та, глядя в кристально-голубые глаза напротив. – Банановый штрудель в пакете на твоей кровати.

Когда Афина с разбегу прыгает на свою кровать, а все маленькие пакеты из крафт-бумаги со сладостями разлетаются по постели, то Ева чувствует, как кусочек ее сердца вновь встал на свое место. И этот кусочек – эта девчонка, поразившая ее своим причудливым видом в первый же день учебы. Расколотое на осколки сердце может быть и сложно собирать по частям обратно, но однозначно легче, когда рядом есть кто-то с веником и совком.

Ева задерживается у Афины до последнего, пока за окном не начинает темнеть, что означало одно – ей пора было ехать в самый центр города. Подруга не предлагает ей остаться на ночевку, так как за время, которое они провели сегодня вместе, Мун успела рассказать ей о матери и отце, которые вдруг решили вспомнить о ее существовании. Блэк желает ей удачи и успокаивается только тогда, когда отправляет рыжую на такси, а не общественном транспорте, остановка которого находилась в четырех сотнях метров от ее дома, что сама Афина считала небезопасным путем в вечернее время суток.

Сидя в машине, Ева понимает, что она не сможет избежать волнения, как бы не старалась. Она не виделась с отцом почти пять лет, и это заставляло ее нервно прикусывать кончики пальцев, поглядывая в окно. Нагнетания атмосфере придала и песня, зазвучавшая следующая в ее плейлисте – «Grown up» Эмили Николас, которая пела о том, что не стоит держать ее за руку, ведь она выросла. Черт. Квииг не может сдержать саркастичной улыбки на своем лице – порой ей казалось, что кто-то сверху забавлялся, раз за разом подсовывая ей неприятности, превращавшие ее в дерганый комок нервов. В очередной раз рыжеволосая обновляет свою диалоговую страницу, не находя там новых сообщений. Последний раз она переписывалась с Инес сегодня рано утром, где подруга сообщила о номере участка, в котором держали Кристоффера, а также о том, что все семья Шистадов была уведомлена. Первым порывом Мун было отправиться в тот участок, чтобы проверить, как же чувствовал себя Крис, однако Гарсия отобрала у нее и эту надежду, сказав, что ближайшие дни задержанному не предоставят права свидания, лишь перед судебным заседанием.

Рыжая смотрит на свой рюкзак, лежащий на соседнем сиденье, и думает, насколько неуместным он будет выглядеть в ресторане? Обменявшись с отцом парой сообщений, Квииг узнала, что ужинать они будут в одном из лучших заведений всего Осло, ведь, как сказал сам мистер Мун, ему ничего не жалко для дочери. Смешно до абсурда! Отец не просил ее надеть дорогое вечернее платье или костюм, но сразу сообщил, что выглядеть там нужно подобающим образом. Это слово «подобающим» почти что вызвало у нее рвотный рефлекс и напомнило о тех временах, когда Мун боялась сказать Кристофферу, что совершенно не любит такие места. Ева приехала в дом к семейству Блэк в простой толстовке серого цвета с надписью «GET LOST» и укороченных джинсах-бойфрендах голубого оттенка, а уехала в серой водолазке с высоким горлом и черных джинсах – ее любимое сочетание. Придумав все заранее, она собрала рюкзак с вещами дома, однако не позаботилась о макияже, что посчитала бессмысленным. Афина же решила наоборот, поэтому уговорила подругу воспользоваться ее косметикой и помогла с нанесением стрелок на веки. Сказать, что миссис Блэк была удивлена, увидев Квииг после посещения ею комнаты дочери – не сказать ничего.

Швейцар ресторана заметно удивлен, увидев, как прибывшая в их заведение девушка выходит из обычного такси, но все же подает ей руку и спрашивает о брони. Его лицо становится более ошеломленным, когда рыжеволосая произносит о том, что у нее заказан столик с мистером Муном.

Людде Квииг Мун являлся одним из лучших адвокатов Осло и числился в двадцатке профессионалов по стране. У него не было пауз в работе среди заказов поступающих к нему: заканчивая одно дело, он тут же брался за другое. Поэтому мистеру Муну самому приходилось устраивать себе отдых в то время, когда он летал в отпуск со своей семьей два раза в год. В начале своей карьеры мужчина брался за любое дело, которое сам отыскивал, даже если требовалось защитить человека, убившего кого-то. Но в такие моменты Людде чувствовал непомерный дискомфорт в зале суда, где обычно был в своей тарелке, и ощущал себя далеко не миротворцем, скашивая сроки будущим заключенным на пару-тройку лет. Теперь же, когда каждая собака в Норвегии желала оказаться под крылом его адвокатской защиты, Людде тщательно подходил к выбору дела, установив жесткий фильтр на заказы. Более девяносто процентов его дел были административными, а не уголовными.