Другой принц

И совсем неуместными были бы слова о том, что будь Лео другим, более мягким, более книжным, менее властным, не было бы так сумасшедше приятно подчиняться его рукам и губам, не теряла бы Санса с ним голову, чувствуя, как для нее то растягивается, то сжимается время, и за это счастье многое можно отдать, после этого никакая Долина не нужна, если к ней прилагается спальня с тщедушным и сонным мужем.

- Вы тоже не стали рыцарем, леди Оленна, - ответила Санса и почувствовала, что сейчас ее понесет и закрутит, и после будут скандал и обиды. – Вы простите меня, но я скажу вам как Старк Редвину: единственного стоящего Тирелла съели скорпионы сто пятьдесят лет назад. Вам не удалось это изменить, кукла на вашей руке не станет человеком. Вы не войдете в летописи так же, как и я – но ничего другого вы тоже в мире не изменили. Ваш сын слушался вас, но он проиграл войну, и даже слава досталась Станнису, которого он держал в осаде. Ваш кукольный театр неинтересен никому, кроме вас и нескольких ваших вассалов. Забирайте себе своего Роба Аррена, можете выйти за него сами, можете отдать его Маргери, а я наигралась в куклы, когда мне было семь лет, и теперь я ухожу к людям!

Санса выскочила в дверь, сбив с ног не ожидавшего ее выходки Лораса, который стоял за дверью и с грохотом посыпался вниз по лестнице, перескочила перила и с верхней ступеньки одного пролета спрыгнула на нижнюю ступеньку другого, чуть не вывихнув ногу.

Вечером того дня, когда лорд Эддард Старк повторил славные деяния своего далекого предка Кригана Старка и погнал короля из его столицы, Эддарда посетил многомудрый папаша Мендель с летописями и свитками в руках.

- Я тут немножечко делаю работу по генеалогии и генетике благородных родов, - сообщил папаша Мендель со своим характерным выговором. – Я вам-таки не бездельник Пицель, чтоб на него балкон свалился. Я не буду ходить до шмар, когда в замке все здоровы, а вы теперь не будете писать до Болтона, если нам понадобится ущучить еще одну гулящую жену. И я имею сказать вам пару слов за нашу демографию.

О широком материальном участии в его исследовании со стороны Станниса Баратеона, отчаявшегося ждать от жены наследника и решившего взять себе вторую, помоложе и поогненнее, папаша Мендель благоразумно умолчал.

- И вот шо мы-таки имеем, - подводил через четверть часа итоги своего изучения родословных книг папаша Мендель, сидя рядом с десницей, - мужчин благородного сословия, если считать всех мелких лордов с их семьями, - пять тысяч сто шестьдесят три человека. Благородных женщин и девиц – восемь тысяч семьсот сорок семь.

- Да, повоевали мы хорошо, - признал Эддард, и сам поучаствовавший в гражданской войне и в подавлении восстания Бейлона Грейджоя.

- Да и наша культура родовспоможения это азохен вей, - признал папаша Мендель. – Ничего, я еще дам крепкой палкой по голове этому лоботрясу Квиберну, чтобы бросал своих глупостей и возвращался к нормальной медицине! Мы будем заботиться о наших женщинах, но кто-таки позаботится о нас? Считайте сами: кроме войн, имеем погибших на турнирах, пропавших в дороге, убитых в стычках с разбойниками. И это я не говорю о совсем-таки живых лордах, примкнувших к нашему мейстерскому сословию, о пошедших в септоны и о надевших черное, которые все торчат как поц на генеалогических древах, извините меня. Я имею большую жалость к одиноким благородным дамам, чтоб наши враги так жили, как достается им! Шо вы думаете, я уже лучше смотрю на их выдачу за торгашей и мытарей!

- Не болтайте ерундой, папаша Мендель, - ответил лорд Эддард, который за длинную жизнь лорда и генерала тоже понабрался словечек. – Низкородная жена лорда – это все-таки леди, а их сын будет лордом. А жена ремесленника и ее дети – это те же ремесленники, будь она хоть какого происхождения.

- Ну вот, теперь еще и леди со стороны, - притворно осудил женящихся на простолюдинках лордов хитроумный папаша Мендель. – Лорд Эддард, я понимаю вас как родного. Я бы сам на вашем месте этого Лионеля проклинал до следующего четверга. А в пятницу я бы думал – а ведь в масштабах страны он прав. Да вы и сами знаете без меня, какой цорес в доме Баратеонов с продолжением рода. И на какой бочке Дикого огня мы с вами оба сидим, пока король не порадует нас всех наследником престола, а лучше не одним и не двумя.

Арья чувствовала, что ей не стоит сейчас видеться с отцом, да и страшно было, и неловко: как ему обо всем расскажешь, когда он сердится? И все равно она жалела немного, что они уехали от Королевской гавани, а когда узнала от Лео, что там до сих пор были и мать, и Бран, и Сирио, то просто на него рассердилась, что он ей вовремя не сказал и снова все решил за нее. Она даже слушать не хотела о том, что они едут на войну и должны торопиться, - тем более, мог бы хотя бы дать ей попрощаться. А слова Лео, что ни она, ни Санса не будут сражаться, останутся в Черном замке или в Винтерфелле, были последней каплей: Арья убежала от постоялого двора в лес, забралась на дерево, спрятавшись в осенней листве, и стала дуться, в ее мыслях досталось даже Торосу, которому припомнились его совершенно справедливые слова, что десятилетние девочки не могут биться в конном строю. Подумаешь, ей уже скоро одиннадцать!

Арье раньше никогда не бывало совестно за то, что ее ищут, в детстве она даже умела, обидевшись, убеждать себя, что никому не нужна, потому что все внимание всегда достается Сансе, но теперь этот трюк не сработал: конечно, Лео и Санса не спят сейчас в их общей постели, конечно, они ее ищут, они же все трое уже не могут друг без друга, какая же она глупая и злая! – так что совестно Арье все-таки стало, и она спрыгнула с дерева, наткнувшись в темноте на длинноволосого худого человека.

- Девочка заставила человека ждать, - услышала Арья и отскочила к стволу дерева, прижавшись к нему спиной и выставив перед собой свой клинок: не с хорошими намерениями незнакомые люди ждут в темноте.

Но незнакомец держал свои руки перед собой, словно показывая, что у него нет в руках оружия и он не собирается нападать.

- Девочка не должна бояться человека, - странно строя фразы, сказал незнакомец. – Человек хочет поговорить с девочкой.

- Девочкой меня муж будет называть, - огрызнулась Арья, но опустила клинок.

- Человек не будет врать и называть тебя мальчиком, - ответил незнакомец, все-таки какое-то чувство юмора у него было. – Человек может называть тебя девушкой или женщиной, если тебе не терпится поскорее вырасти.

- Можно просто познакомиться, - предложила Арья.

- Человек имеет честь быть Якеном Хгаром из вольного города Лората, - торжественно представился незнакомец, и в темном лесу такая церемонность была столь же нелепа, как была бы она нелепа в темнице или в клетке на колесах.

- Арья.

Они все трое называли в дороге только свои имена: чужими именами они называться не умели, но все же старались скрыть, кто они такие, чтобы поменьше было потом вдоль Королевского тракта рассказов, как король и его королевы валялись на сеновале, играли на дворе в салочки, как Арья и Лео хотели поймать голубя, прыгнули на него одновременно, столкнулись, голубь улетел, и Арья потом обвиняла в этом Лео, катая его по траве и ползая по нему до тех пор, пока не поняла, что ей хочется с ним целоваться, а не бороться. Арья улыбнулась в темноте и подумала, что больше она на Лео не сердится.

- Будущая королева, - немного насмешливо сказал Якен, он определенно слишком много знал. – Это накладывает некоторые обязательства. Даже слишком много обязательств. Ты, конечно, будешь носить богатые украшения и пышные платья, но ведь ты могла бы быть кем угодно: рыцарем, моряком, мейстером, септоном, - даже могла бы дарить и отнимать жизнь. Человек может научить тебя менять лицо и судьбу, чтобы ты всегда сама делала свой выбор.

Возможно, года полтора назад такое предложение и показалось бы Арье заманчивым, особенно пока коварный соблазнитель не назвал цену: отказаться от семьи и от имени, отдать всю свою жизнь и умения Многоликому богу, - но сейчас Арья уже выбрала свою судьбу на всю жизнь, и доказательством этого были ее несерьезные мысли. Ну к чему ей было бы учиться, как вырядиться моряком или мейстером? Чашницей или уличной торговкой еще куда ни шло, когда она станет взрослой, можно будет так с Лео пошалить, а пока с него и просто платья хватит – если Санса научит ее наконец, как эти платья носить, Лео точно обалдеет, когда ее увидит, в Черном замке она бросила красивое платье, не бальное с широкой юбкой, а такое, какое под ее фигуру и стрижку точно пойдет.