Страница 5 из 149
Ещё через час я убеждаюсь, что в нашей фирме всё хорошо у всех, кроме меня. В начале девятого за мной опять пришла Римма Викторовна, которую Холодильник держал на работе и не отпускал домой, пока сам не наработается.
- Госпожа Симонова-Райская! - голосом взводного командира обращается ко мне Хозяин. От неожиданности чуть не встаю по стойке смирно и не вытягиваю руки по швам. - Принято решение продолжить реализацию вашего... проекта.
Поскольку я обещала Павле Борисовне и Римме Викторовне держать себя в руках, я прикусываю обе щеки и молчу.
Холодильник подходит ко мне вплотную и тихо, чтобы не услышали трое сидящих в кабинете мужчин, роющихся в многочисленных папках и книгах, спрашивает:
- Когда у вас намечено само мероприятие?
- Через две недели. Там сценарий непростой, - сквозь зубы отвечаю я.
- Хорошо. Ваш проект на особом контроле. Начиная со стадии подготовки, - Холодильник уже привычным жестом указывает мне на дверь.
- Особом контроле? - хмурюсь я, не двигаясь с места и понимая, что мне это совсем не нравится. - Что значит особом?
- Особом, - говорит Хозяин, приблизившись так близко, словно он хочет меня поцеловать, - это значит моём. Отчитываетесь мне лично за каждый шаг. Понятно?
Трое мужчин, находящихся в кабинете, как по команде, при этих словах поднимают головы и строго смотрят на меня.
- Понятно! - докладываю я по-военному и разворачиваюсь на пятках. Что поделаешь? У кроссовок нет каблуков. И нет, чтобы просто выйти! Всё моё существо так протестует и против ситуации, и против ее свидетелей, и против этого отмороженно-замороженного, что я не выдерживаю и, стоя спиной к нему и лицом к дверям, четко произношу:
- Делаю два шага и выхожу в приемную!
- Что вы сказали? - растерянно переспрашивает Холодильник, и я себе ярко представляю, как мигают все его лампочки от перегрузки.
- Докладываю о каждом шаге! - рапортую я, не оборачиваясь. - Как вы и велели!
Раздается странный звук. Не удерживаюсь и оборачиваюсь. Это смеется, втянув голову в плечи, один из трех мужчин. Двое улыбаются во все свои тридцать два. Один даже подмигивает.
- Веселитесь? - холодно спрашивает Хозяин, вглядываясь в мое лицо.
- Никак нет! - ёрничаю я и снова отворачиваюсь лицом к двери. - По уставу не положено!
- Кстати, об уставе, - непонятно чему радуется Холодильник, мягко взяв меня за плечи и развернув к себе. - Спасибо, что напомнили. В вашей... нашей компании есть дресс-код?
- Дресс-код? - переспрашиваю я, потеряв нить разговора.
- Да. Дресс-код. Правила внутреннего распорядка, определяющие внешний вид сотрудников, - радостно говорит мне Хозяин, я же выбираю на его рубашке верхнюю пуговицу, чтобы смотреть только на нее и не встречаться с ним взглядами.
- Я не знаю, - осторожно говорю я, потому что, действительно, не знаю.
- Арт-директор, и не знаете? - обманчиво ласково спрашивает Холодильник, как будто получил команду на разморозку. - Ничего. Я сам узнаю. Идите.
Он разворачивает меня к двери и даже слегка подталкивает на выход.
Решаю сегодня остаться здесь. Сначала отмокаю в горячей ванне, потом залезаю в любимую пижаму и иду на кухонку греть молоко. По совету вездесущей Ленки, вместо обычного ужина я вторую неделю сижу на "ужине для балерин". Горячим молоком заваривается зеленый чай. Вот и весь ужин.
Сейчас уже двенадцать. В десять ушла Римма Викторовна, перед уходом забежав ко мне и сказав, что Хозяин еще здесь. Еще через полчаса убежал на автобус Димка, распереживавшийся, что Холодильник - трудоголик и теперь будет всех задерживать на работе, а Димка - парень молодой, двадцати трех лет от роду, на два года младше меня, очень любит современную клубную жизнь и не хочет посвящать ночи любимому агентству.
В начале первого я с чашкой ужина спускаюсь на первый этаж и привычно забираюсь в кресло Дарьи Владиленовны. Оригинальная подсветка холла делает такие мои вечера сказочно уютными. Пью чайное молоко (или молочный чай?), в которое я по собственной инициативе добавила пару ложек коньяка (для лечения бессонницы) и смотрю на падающий за окном снег. Огромные витринные окна похожи на два больших плазменных телевизора, по которым онлайн транслируют пейзажную зарисовку: зимняя ночь, падающий в свете двух дизайнерских фонарей снег и липовая аллея, уходящая вдаль.
- Кто здесь? - раздается незнакомый властный голос, и я, как ужаленная, подскакиваю с кресла.
Посреди холла стоит высокий мужчина и спокойно смотрит на меня строгим взглядом. На мне милая голубая фланелевая пижама с белыми облачками, звездочками и месяцем ясным. Свои непослушные волосы я на ночь заплетаю в две косички. Мой внешний вид слегка удивляет ночного гостя, и он еще раз задает вопрос, но другой:
- Вы кто?
- Это, Николай, наш арт-директор с удивительной фамилией Симонова-Райская. По ночам бродит по дому в поисках новых креативных идей, - насмешливый голос Холодильника я ни с чьим голосом не спутаю.
Александр Юрьевич без пиджака, в рубашке с закатанными рукавами стоит у края лестницы.
- Вы еще здесь? - пищу я, внезапно потеряв голос.
- Немного задержался, - отвечает мне Холодильник, откровенно разглядывая мою пижаму. - Вижу, вы задумались над моим вопросом о дресс-коде и подбираете варианты?
Гордо расправив плечи, иду к лестнице, шаг за шагом меняясь местами с Хозяином. Охранник Николай не двигается с места, наблюдая за моим передвижением. Холодильник подходит к креслу и берет в руки мою чашку. Почти кидаюсь обратно.
- Это... мой ужин. Моё молоко, - говорю я, протягивая руки к чашке.
Холодильник подносит чашку к своему лицу и принюхивается.
- Вы еще и алкоголичка? - спрашивает он, уставившись на мои косички.
- Две ложечки коньяка в молоко с чаем, - огрызаюсь я. - Сейчас нерабочее время. И что значит - еще и? Еще и к чему?
- К истеричке, - довольный моим вопросом, отвечает он. - По запаху если и две ложечки, то явно столовых.
Вырываю свою чашку из рук Холодильника и, развернувшись к нему спиной, пытаюсь уйти. В это время в ночной тишине дома раздается противный скрип и глубокий вздох. Николай быстро кладет правую руку за левый лацкан пиджака. - У него там оружие! - догадываюсь я. - Вот анекдот! Неужели будет стрелять?
- Кто там? - резко спрашивает меня Холодильник, жестом показав охраннику Николаю не доставать оружие.
Впервые за этот долгий и странный день я испытываю настоящее удовольствие от нашего общения:
- Это наше привидение! - радостно-доверительно сообщаю я, наблюдая за реакцией мужчин.
К сожалению, испуга не вижу. Николай только в легком удивлении приподнимает брови и смотрит на меня, как на умалишенную. Холодильник усмехается и ласково говорит:
- Ну, Симонова-Райская, провожайте! Давайте с ним познакомимся. Выясним, соблюдает ли оно дресс-код.