Триумф поражения

Утром в понедельник Холодильник приезжает с самого утра и тут же вызывает меня. Мое чернильно-синее платье-футляр он, не скрываясь, придирчиво осматривает.
- Повернитесь, - неожиданно вместо "здравствуйте" говорит Холодильник.
Медленно поворачиваюсь на носочках.
- Хотите сшить себе такое же? - иронизирую я. - Вам поедёт.
- Благодарю, - холодно отвечает Александр Юрьевич. - Я подумаю. Будьте добры, к полудню подготовьте мне отчеты по всем своим последним проектам. Не финансовые. Аналитические. Финансовые я уже получил из бухгалтерии. Хочу узнать о ваших впечатлениях. Плюсы и минусы. Риски и выгоды. В общем, послушать.
- Послушать? - тихо смеюсь я.
- Что вас так веселит? - хладнокровно спрашивает Холодильник.
- У меня складывается стойкое убеждение, что вы не умеете... читать, - храбро отвечаю я. - Вы второй раз просите вам почитать. Может, вам нравится мой хорошо поставленный голос?
- Мне нравится хорошо выполненная работа, - спокойно говорит Холодильник, указывая мне на дверь и неожиданно добавляя. - Что должно отвалиться?
- Отвалиться? - переспрашиваю я вежливо.
- Отпасть, распахнуться? - теперь уже иронизирует он. - Какой секрет у этого платья? Вы повернетесь ко мне спиной... и оно сползет на пол?
- Проверим? - подобострастно спрашиваю я и, повернувшись спиной к застывшему Хозяину, выхожу из его кабинета без приключений.

Нахожу Димку в его каморке вместе со Светланой. Сегодня она в ярко-красном вязаном платье. Этакое яркое пятно на фоне нашего серо-черно-коричневого агентства. И это всё по его вине!
- Здравствуйте! - Светлана радостно меня приветствует. - Какая у вас красивая брошь! Антиквариат? Простите, я опять невежлива и задаю бестактные вопросы.
- Всё в порядке! - успокаиваю я Светлану. - Вы к Александру Юрьевичу или по делу?
- Я по поводу детского праздника и к Саше, конечно, - мило краснеет Светлана и вскакивает со стула. - Я к вам еще загляну, Дмитрий Георгиевич.
- Дмитрий Георгиевич будет вас ждать, - обещаю я ей, усиленно улыбаясь.
- Она прелесть! - угрожающе говорит мне Димка, когда Светлана выходит.
- Она его невеста! - стараюсь я доходчиво объяснить Димке ситуацию. - Не свободная девушка, а невеста богатого и очень серьезного человека. Он тебя раздавит, если что...
- Если что?! - хорохорится Димка, бледнея.
- Кокетничает с тобой она, а размажут тебя, - втолковываю я своему влюбчивому помощнику. - Не смотри на нее такими телячьими глазами!
- Может, это она тебе голову оторвет или глаза выцарапает? - защищается обиженный Димка. - Ты вокруг ее жениха с намеками вьешься!
- С какими намеками?! - грозно наступаю я на Димку.
- Смокинг, белье, чулки с подвязками, - начинает перечислять Димка. - Костюм служанки в стиле "я на все согласна".
- Пришибу! - искренне обещаю я Димке.
- Да, Нина Сергеевна! - продолжает сопротивляться мой бестолковый помощник. - Если кто и вмешивается в отношения Климова и Светланы, так это вы!
- Кретин! - щедро ставлю я диагноз. - Я протестую. Я агентство спасаю. Для меня этот Холодильник не мужчина вовсе!
- Ага! Он для тебя буржуазия, а ты Ленин! - издевается Димка.
- Бери бумаги по трем последним нашим проектам и ко мне в кабинет. Живо! - командую я.

В полдень выясняется, что Холодильник уехал.
- Не знаю, Ниночка, - разводит руками растерянная Римма Викторовна. - Они вместе со Светланой Кирилловной уехали.
- Мне что-то просил передать? - спрашиваю я, разозлившись. Столько времени на старые проекты потрачено! А мне новым надо заниматься!
- Тебе? Нет. Ничего, - сокрушается Римма Викторовна. - Я только спросила, вернется ли. Он сказал, что сегодня нет.

С головой погружаюсь в новый сценарий. Сегодня подбираю музыку. Под Чайковского вечером засыпаю прямо за столом.
- Нина! Он тебя вызывает! - осторожно трясет меня за плечо и говорит шепотом Римма Викторовна. - Он вернулся.
- Он меня, видимо, решил в тонусе держать! - рычу я, подтирая размазавшуюся тушь. - Уезжает, приезжает. Команды раздает!
- Он хозяин, Нина, - успокаивает меня Римма Викторовна. - Ему виднее.

- Добрый день! - с достоинством говорю я, переступая порог кабинета.
- Вы хотели сказать вечер? - поправляет меня Холодильник.
- Нет. Я сказала, что хотела, - выразительно смотрю на настенные часы, показывающие полседьмого.
Хозяин прослеживает мой взгляд и усмехается:
- Соскучились ждать?
- Соскучилась?! - мгновенно вспыхиваю я. - Скорее это вы скучаете по нашему агентству, если возвращаетесь в него в нерабочее время.
- Рамки своего рабочего времени я определяю для себя самостоятельно, - сообщает Холодильник.
- И моего? - нарочито вежливо спрашиваю я.
- Естественно, - пожимает плечами Александр Юрьевич. - И вашего. Приступим?
Мы еще часа полтора работаем в его кабинете, пока за дверью не раздается какой-то шум и даже звук падающего тела.
- Николай?! - окликает невозмутимый Холодильник.
Дверь в кабинет открывается и появляется знакомый мне по первой ночи Хозяина в агентстве личный охранник Климова-младшего Николай.
- Александр Юрьевич! Тут придурок какой-то прорывается, - докладывает Николай.
- Придурок? Прорывается? - уточняет Хозяин, слегка сдвинув брови. - Через что прорывается?
- Получается, что через меня, - отвечает Николай. - Поскольку через их охрану он уже прошел.
Холодильник встает и выходит в приемную. Я осторожно иду за ним.
Чёрт! Это Гена. Сидит в наручниках на стуле. Губа разбита. Под глазом завтра будет потрясающей красоты синяк.
- Гена! - окликаю я бедолагу.
- Вы знакомы? - позволяет себе удивиться Александр Юрьевич. - Впрочем, чему я удивляюсь...
- Это наш клиент Гена. Геннадий Иванович Муравьев, - терпеливо объясняю я двум мужчинам в черных костюмах. - Он иногда заходит... поболтать.
- Он пьян и опасен, - докладывает Николай, показывая на неадекватного Гену. Гена слегка раскачивается на стуле и тихо поет песню на французском языке.
- Понимаете, - я беру Хозяина за локоть . - Это совершенно не опасный человек. Интеллигент. Умница. Они с мамой - наши постоянные клиенты.
- С мамой? - с усмешкой переспрашивает Холодильник. - Постоянные клиенты? Они детские праздники заказывают? Ему же всего годиков... тридцать?
- Понимаете, - повторяюсь я. - Да. Когда-то это были праздники для Гены. В его детстве. Потом мы делали юбилеи его маме. Чудесная женщина. Музыкальный редактор на одном радио. Готовили презентации книг Геннадия Ивановича. Он очень интересный детский писатель. Может, вы читали его последнюю книгу "Приключения Картофелинки"?
- К моему глубокому сожалению, не читал, - отвечает Холодильник. - Как-то руки не дошли. Может, Николай читал?
- Никак нет! Про Картофелинку не читал. Последние приключения, про которые я читал, были про Буратино, - по-военному докладывает Николай, тщательно скрывая смешинки в глазах.
- Зря! - констатирую я, мучительно думая, как освободить Гену так, чтобы тот не начал говорить.
- Ниночка, любовь моя! - узнает меня Гена, радостно тянет ко мне руки в наручниках. - Я так скучал по тебе!
- Это... к вам? - брезгливо спрашивает Холодильник и несколько раз переводит взгляд с меня на Гену и обратно, словно делает сравнительный анализ объектов.
- Видимо, да, - мне очень хочется самой вывести Гену из агентства, пока он не наговорил лишнего.
- Ниночка! Вы подумали над моим предложением? - Гена смотрит на меня со щенячьей преданностью. - Вы сегодня просто... просто великолепны! Вам так идет это платье! Как представлю, что под ним...
Николай резко поднимает Гену со стула и встряхивает.
- Куда его, Александр Юрьевич? - спрашивает Николай, держа Гену за воротник его легкой куртки.
- К Нине Сергеевне, наверное, - насмешливо предполагает Холодильник. - Это же ее поклонник.
- К вам? - недоверчиво спрашивает меня Николай и тоже начинает сравнительный анализ тел.
- Что вы с ним делаете?! - раздается с порога крик.
О! Только Сальмонеллы здесь и не хватало!
Яна Львовна получила кличку Сальмонелла еще полтора десятка лет назад, когда начала заказывать в нашем агентстве детские праздники для своего сыночка Гены. Такое прозвище ей дал сам Юрий Александрович, которого она доводила своими разговорами до желудочных коликов.
- Сальмонелла относится к первой тройке лидеров диарейных болезней. Отличается вредоносностью и неуязвимостью, - смеясь, говорил мне старый хозяин, когда по вечерам я, десятилетняя девчонка, пробиралась в его кабинет.
Однажды, рисуя возле Павлы Борисовны, которая караулила меня до прихода моих родителей с работы, я познакомилась с Геной. Симпатичный скромный мальчик шепотом спросил меня, не видела ли я его маму.
- Твоя мама - Сальмонелла? - тоже шепотом спросила я.
- Нет, - удивился Гена. - Она Яна Львовна.
Мы часа два играли с Геной в кабинете Павлы Борисовны, пока его мать обговаривала детали детского праздника для десятилетнего сына. Когда Яна Львовна пришла за сыном, тот радостно сообщил ей, что Нина - его подруга и он приглашает меня на праздник. От Павлы Борисовны Яна Львовна узнала, что я живу в этом доме в трехкомнатной квартире, и с этого времени я стала "невестой" Гены. По версии Сальмонеллы, конечно. Нет, Гена мне нравился. Он очень добрый и честный. Полная противоположность матери даже в мелочах. Последние пару лет Гена каждый месяц делает мне очередное предложение руки и сердца. Недавно у него появилась привычка делать это слегка подшофе. Для храбрости, видимо. Сегодня этот несчастливый день.
Сальмонелла забегает в приемную и буквально выдергивает сына из рук Николая.
- Что это? Наручники?! - визжит она. - Что вы делаете с моим сыном?
- А как прошли вы? - сурово спрашивает Яну Львовну Холодильник.
- Обыкновенно, как всегда прохожу, - отвечает женщина. - Снимите наручники!
Холодильник приказывает освободить поникшего Гену, которого тут же уводит возмущенная Сальмонелла, пригрозив Николаю Страсбургским судом.
- Проходной двор! - бросает Холодильник в пространство, потом говорит мне с легким презрением. - Идите... спать, востребованная невеста.