Операция «Ольга»

Опасения генерала сбылись. Через неделю ему позвонил начальник станции перехвата космических каналов связи капитан Сенин и доложил, что канал Кондраки-Ферри пропал, и предпринятые усилия по его розыску результата не принесли.

«Чего и следовало ожидать», – констатировал про себя Строев, а вслух сказал:

– Этот канал потеряли, что-нибудь новенькое нашли?

– Нащупали линию связи Кондраки с командиром крейсера «Честер», это, конечно, не равноценная замена, но всё-таки…

17. История Змеелова

– Ты кто есть? – спросил Семе Кударат на русском языке освобождённого из обезьяньего плена мужчину.

Тот, не поняв вопроса, отрицательно покачал головой. Девушка, спутанные волосы которой лежали на худеньких плечах, слабо улыбнулась.

– Они не знают русского, – заключил Ганюшкин.

– Вы, кто? – спросил капитан Фролов на английском.

– Я – американец, она, – мужчина показал на свою спутницу, – филиппинка.

– Как вы оказались у обезьян?

– Наша яхта потерпела крушение. Все погибли. Спаслись только мы. Течением шлюпку вынесло к острову, выбросило на берег, где нас захватили обезьяны, – мужчина настороженно уставился на форменную фуражку капитана. – Где мы сейчас?

– Вы находитесь на острове Таби-Таби, в доме местного правителя Семе Кударата Шестого, – Иван Васильевич показал на вождя и тот, вежливо наклонив голову, приложился пальцами к короне. – А мы русские. Академик Ганюшкин и я – капитан парусного фрегата «Исток» Фролов.

– Ганюшкин, Ганюшкин, – повторил американец, всматриваясь в лицо ученого, – вы занимаетесь мышами?

– Точно так, – Назар Ефимович снял шляпу, блеснул лысиной и опять прикрыл её головным убором.

– Я – доктор Милтон, а она – Нимфа.

– Доктор Милтон?! – глаза Назара Ефимовича открылись от изумления. – Ваше исчезновение взбудоражило весь учёный мир. Где вы пропадали?

– Долго рассказывать, – нахмурился американец, – не сейчас.

– Надеюсь, теперь после приключений на Таби-Таби вы порадуете коллег-ученых исследованиями в новой для вас области. Например, на мой взгляд, большой интерес представила бы работа об иерархической структуре в социуме человекообразных обезьян или…

– Нет, – поспешно перебил Ганюшкина доктор Милтон. – Я не собираюсь писать о приматах. Поверьте, пребывание в обезьяньей стае – не самое большое удовольствие. По мне, так лучше иметь дело с десятью змеями, чем с одной обезьяной.

Со Змееловом и Нимфой произошло следующее. После отхода яхты «Калифорния» с Ликпо, Рональд Милтон, обшарив капитанскую каюту, нашёл пакет с деньгами, в котором было шестьдесят тысяч долларов, паспорт Дэна Ливингстона, подопытных филиппинцев, а также ноутбук Аптекаря.

Сразу после того, как замеченный Нимфой беспилотник-разведчик трижды облетел яхту, Змеелов, распорядившись изменить курс, спустился в каюту и засел за компьютер, в котором, как оказалось, начальник лаборатории вёл дневник и хранил переписку с Кондраки, а также пособником адмирала на Филиппинах, бывшим американским военном атташе Биллом Вольфом.

– Дела наши не очень весёлые, – поделился ученый своей обеспокоенностью с Дэном Ливингстоном. – За бандой, орудовавшей на Ликпо, стоит командующий Восточноазиатской группировкой. Самолет-разведчик послал он.

– Кондраки?! – удивился бывший сержант. – Не может быть!

– Я убеждён. Простой переменой курса от такого преследователя не отделаешься. Поэтому, надеясь на лучшее, будем готовиться к худшему. Деньги разделим, поместим в водонепроницаемые пакеты, которые каждый привесит на поясе. Раздай спасательные жилеты. Накачай резиновую шлюпку, поставь на палубе и загрузи бутылями с водой и продуктами.

После попадания первой ракеты в носовую часть яхты, Змеелов успел выскочить из каюты. Вместе с ним в узком проходе оказалась и Нимфа. Подтащив девушку, потерявшую от страха способность двигаться, к трапу, доктор выдернул клапан на её спасательном жилете.

После второго взрыва вода, хлынувшая внутрь яхты, затопила коридоры, «Калифорния» стала быстро тонуть, но наполнившиеся воздухом жилеты вытолкнули Нимфу и Рональда наверх. Резиновая шлюпка раскачивалась на волнах. Змеелов забрался на неё сам и помог влезть филиппинке. Другим выплыть не удалось. Через трое суток морское течение выбросило лодку на остров, где обессиленные беглецы попали в лапы обезьян.

– Нам бы теперь выбраться отсюда… какой у вас по маршруту ближайший порт захода? – обратился Змеелов к капитану Фролову.

– Сингапур.

– Может, прихватите нас?

– Что за вопрос? Берём! – вмешался в разговор академик.

– Погоди, Назар Ефимович, – сказал по-русски Фролов. – Согласно инструкциям… в наш век пиратства и терроризма… мне нужно запросить разрешение принять на борт двух посторонних. А как долго будут во Владивостоке рассматривать вопрос, одному богу известно. Твое прибытие в Мумбай отложится, по крайней мере, на неделю.

– Нет, так не пойдёт!

– Что будем делать?

Милтон, не зная русского, понимал, что обсуждается его вопрос и ободряюще кивнул Нимфе.

– Я, академик Ганюшкин, – настаивал Назар Ефимович, – ручаюсь: доктор Милтон не пират и не террорист. Мы не можем отказать в помощи известному учёному. Молчать о том, что он нашёлся, также будет не правильно.

– Предлагай вариант, – нахмурился капитан.

– Давай так, – сказал Ганюшкин после минутного раздумья. – Сообщи во Владивосток, как бы для сведения, что туземцы Таби-Таби спасли потерпевших кораблекрушение американского учёного Рональда Милтона и филиппинскую гражданку Нимфу Санчес, и всё.

– Но, если мы берём их на борт, докладывать всё равно надо.

– А ты сделай это часа через три после выхода в океан. Пароходство, как я понимаю, не будет требовать возвращения яхты обратно на Таби-Таби.

Капитан кивнул в знак согласия и повернулся к Милтону.

– Мы берём. Только с помещениями напряжённо. Удобно ли будет, поместить вас обоих в одной каюте?

Милтон перевёл вопрос Нимфе. Девушка вместо ответа улыбнулась, кивнула и, шагнув к Змеелову, прижалась к нему.

Возвратившись на парусник, Иван Васильевич приказал боцману разместить двух новых пассажиров в резервной каюте. Команда была оповещена о концерте, который пообещала устроить для российских моряков «администрация острова Таби-Таби». Отдав нужные распоряжения, Фролов спустился в машинное отделение, где под руководством усатого старшего механика курсанты в перепачканных мазутом робах завершали сборку двигателя.

– До полуночи, товарищ капитан, точно закончим, – доложил усач.

Утром в кабинет администратора отеля Регина на площади Пирамид в Париже вошёл коренастый усатый человек. Говорил он на французском с сильным американским акцентом. Представившись первым секретарём и сотрудником службы безопасности посольства США Вилли Парсоном, поинтересовался, фиксируются ли техническими службами отеля телефонные переговоры гостей.

– Да, месье, – признался администратор. – Мы записываем все звонки, поступающие в гостиничные номера из города, и заранее предупреждаем клиентов, что это делается из соображений безопасности в их же собственных интересах.

– Сколько времени вы храните эту информацию?

– Три месяца, месье, затем стираем с компьютерных дисков.

– Это хорошо. В таком случае, я, как представитель посольства, хотел бы ознакомиться с записями, имеющими отношение к американским гостям отеля за последние несколько недель.

– Но это невозможно, месье. Мы гарантируем нашим клиентам тайну личных переговоров.

– Теракта в вашем Париже, можно ожидать в любое время, а американские функционеры – мишень номер один! – стальные глаза американца впились в лицо администратора. – Поэтому, заботясь о безопасности сограждан, хочу знать, кто пытался контактировать с ними в период проживания в вашем отеле. Скажу более, посольство сможет в дальнейшем размещать в Регине делегации, только при условии доступа ко всем данным, имеющим отношение к безопасности. Если вы не согласны, в Париже достаточное количество отелей, владельцы которых готовы учитывать наши интересы.