Страница 83 из 88
Ей не всё равно. По-другому быть не может, иначе она не задавала бы вопросов. Он решил сказать правду.
– Да. Однажды, в Гайд-парке. В двадцати метрах от себя. К тому времени я уже послал ей письмо и расторг нашу договорённость. – Он протянул через стол руку и взял Дафну за подбородок, поворачивая её лицо к себе. – Мы сейчас играем в шахматы, – мягко спросил он, – или в «двадцать вопросов»?
– Нет, но… – Она отпрянула и огляделась вокруг, словно пытаясь подобрать слова. – Как-то вы назвали меня загадкой, но это вы держите всё в себе. После того ужина с Беннингтонами я очень много рассказала о себе. О своей жизни, работе, о батюшке, о своих… своих чувствах к вам. Вы же, в свою очередь, поделились лишь крошечной толикой. Я недостаточно хорошо вас знаю, чтобы выйти замуж.
– Что бы вы хотели узнать? Спрашивайте. Я готов пройти собеседование на должность мужа.
– Я не собеседую вас ни на какую должность! И этот разговор всё больше и больше убеждает меня, что для нужных мне ответов не хватит никаких слов. Или, если уж на то пошло, цветов. Вы не любите меня. Предлагаете мне своё имя, ибо уверены, что того требует честь, и потому что так чертовски упрямы, и заносчивы, и…
– И вы ещё говорите, что недостаточно меня знаете?
В приступе чистейшего раздражения Дафна вскочила на ноги. Развернувшись, прошла по персидскому ковру к камину и уставилась на огонь. Энтони бросил взгляд в соседнюю комнату, убедился, что леди Фицхью полностью поглощена картами, и последовал за Дафной. Остановился рядом и, наклонившись поближе, прошептал на ухо:
– Вы знаете меня лучше, чем думаете, Дафна. Знаете лучше всех на свете. И так будет всегда.
Она хотела что-то сказать, но не успела.
– Послушайте меня. Всю неделю я пытаюсь сказать и показать, как сильно я вас желаю. Понимаю, слов недостаточно, и вы не верите мне, но что ещё? Что ещё мне сделать, Дафна? – Энтони положил руки ей на талию и притянул спиной к себе. – Могу ли я выразить это своим телом?
Дафна прикрыла глаза, и что-то в ней изменилось. Затрепетало, смягчилось. Подняв руку, она стиснула пальцы в кулак.
– Нет, Энтони, не надо.
Но он не отступался.
– Вы тоже желали меня. Всего несколько недель назад, в антике. – Он чуть крепче прижал её к себе. – Разве вы забыли?
– Не забыла! – жарко прошептала она в ответ. – Как не забыла и то, что я не единственная, на ком вы хотели жениться.
– Но я никогда не желал её так, как вас. – Прозвучало неубедительно. Но он говорил чистую правду! Энтони пришёл в отчаяние. – А вот вы меня больше не хотите.
Не открывая глаз, Дафна покачала головой. С плотно стиснутых губ сорвался еле слышный протестующий звук.
– Отрицаете. Отказываете мне. Но ведь вы и себе отказываете в стольких радостях жизни. Зачем, когда я могу дать вам их все?
Энтони скользнул руками от её талии к груди, и с губ Дафны слетел тихий стон.
– Нет, я хочу вас, – шепотом призналась она. – И вы ошибаетесь. Всё не так. Я всегда…
– Докажите. – Мельком взглянув через плечо в сторону дверей, он прижался губами к её уху. – Проведите со мной ночь. Отправимся на Гросвенор-сквер. К полуночи все гости разойдутся, а к половине второго уже будут спать в своих кроватях. Наденьте что-нибудь скрывающее лицо. Я буду ждать за конюшнями в карете и до рассвета верну вас назад. Встретимся там.
– Я не могу.
– Я всё равно буду ждать. – Энтони поцеловал её в щёку. – Видите, Дафна? Мною движет не только честь, ибо сейчас я чувствую себя совершенно бесчестным. Такой страсти, как к вам, я не испытывал ни к кому и никогда.
***
Энтони не надеялся, что она придёт. Последовавшие за его непозволительным предложением три часа притворства – будто они играют в шахматы, наслаждаются ужином, мадерой и светской беседой с гостями – обоим показались пыткой. К концу вечера он уверился, что Дафна наверняка не придёт.
Но нет. Спустя несколько минут после того, как часы на ближайшей церквушке пробили половину второго, из конюшен на аллею, где стояла его карета, вышла закутанная фигура в капюшоне. Он открыл дверцу, и Дафна забралась внутрь. Откинула капюшон. Света едва хватало, чтобы разглядеть её лицо.
– Уверены, что хотите этого? – спросил он.
– Да.
Энтони это устраивало. Позже будет время, дабы узнать, почему она передумала. Но сейчас его это не волновало. Он постучал тростью по крыше, и карета тронулась.
Когда опустилась последняя занавеска, в экипаже стало так темно, что он вовсе перестал видеть. За шумом колёс не слышал её дыхания. Дафна молчала. Её присутствие выдавал лишь запах гардений.
Той ночью, в антике, он видел возлюбленную лишь в тусклом свете луны. На сей раз он зажжёт все свечи, какие только сможет найти. На сей раз он станет смотреть на неё, пока они будут заниматься любовью, восхищаться совершенными изгибами бёдер и груди и длинными стройными ногами. Не пропустит выражение её лица, когда она достигнет пика наслаждения.
Откинувшись на спинку сиденья, Энтони думал лишь о перестуке колёс, пытаясь унять голодную, болезненную потребность тела. Дорога до Гросвенор-сквер показалась ему вечностью.
Он провёл Дафну в дом, минуя конюшни, через заднюю дверь, поскольку в сей час по улице взад и вперёд сновали экипажи, развозя бомонд по домам после вечеров, подобных тому, что они сегодня посетили. И хотя волосы и лицо Дафны скрывал капюшон, он не желал рисковать.
Держа любимую за руку, он провёл её вверх по черной лестнице, через тёмные комнаты, по коридорам в свои покои. Прошёл в гардеробную, разбудил Ричардсона, велел кликнуть лакея разжечь огонь и сказал, что до утра в нём больше не нуждается. Камердинер удалился, бросив лишь беглый взгляд на женщину в капюшоне, стоявшую у кровати спиной к нему.