Страница 84 из 88
Энтони приказал пришедшему лакею вместе с камином зажечь все до единой свечи. Когда слуга ушел, герцог запер дверь на ключ. Наконец-то, подумал он, глубоко вдохнув и медленно выдохнув. Наконец-то они одни.
Энтони обернулся. Дафна тоже.
Залитая мягким светом, она откинула капюшон накидки, представ его взору. Он вспомнил их самую первую встречу. Сейчас она выглядела почти так же, как и тогда. Правда, без соломенной шляпки, зато с тем же серьёзным личиком совёнка и в скрывающей фигуру накидке, пусть не такой пыльной и потрёпанной, как в тот раз. Свет отражался от очков в позолоченной оправе, мешая разглядеть её глаза. Энтони подумал, что внешне почти ничего не изменилось. Перемена затронула нечто, что гораздо сложнее определить.
Сегодня Энтони лишь хотел показать ей, что чувствует, глядя на нее, а не просто то, что видит. Как он уже говорил, если слов и цветов недостаточно, на помощь придёт тело. Энтони лишь надеялся, что сможет держать себя в узде. Возбуждение, бесчинствуя, бушевало в теле, но следующие несколько часов не для него. Для неё.
Он подошел к Дафне. Протянув руки, снял с неё очки и положил их на прикроватный столик. Сбросил с плеч накидку. Теперь на ней было не практичное хлопковое платье непонятного – то ли серого, то ли бежевого – цвета, а наряд из тёмно-синего шёлка, который она выбрала для сегодняшнего вечера. Низкий вырез открывал плечи и грудь, а синий цвет в пламени свечей делал её кожу похожей на светлое золото. Пробежавшись кончиками пальцев по ключице, он заключил лицо Дафны в ладони, запрокинул её голову и наклонился к губам.
– Дафна… – Всё, что он смог вымолвить. И поцеловал её.
Под его натиском девичьи губы, мягкие и сочные, с привкусом мадеры, тут же разомкнулись. Её веки были опущены, но Энтони не закрывал глаз, ибо хотел видеть каждое чувство, вызванное его руками и губами. Он зарылся пальцами в шелковистые волосы. Как хорошо, что Дафна не столь яро следит за модой и не увешивается глупыми лентами и шёлковыми цветами, к которым многие дамы, видимо, питают слабость. Не пользовалась она и шпильками, лишь гребнями, и когда он вытащил их, волосы рассыпались по спине густой, тяжёлой волной. Гребни упали на пол. Упиваясь шелковистыми локонами, Энтони глубже поцеловал Дафну, смакуя горячую сладость рта.
Она издала короткий придушённый стон желания и обняла его за шею, ещё крепче прижимаясь всем телом, чем только распалила в нём примитивную голодную потребность оказаться внутри неё. Потребность, которую он изо всех сил пытался обуздать.
Дабы выиграть время, Энтони оторвался от её губ и принялся прокладывать дорожку из поцелуев по плечу, к бледно-голубой отделке выреза. Оставив волосы, скользнул руками вниз, на талию. Он хотел сорвать с неё все эти одежды, но заставлял себя выжидать, сдерживая каждое движение, пока её тело не подскажет, что пришло время для следующего шага.
И вскоре Дафна затрепетала в его объятиях и, уткнувшись ему в рубашку, начала приглушённо постанывать. Отклонившись настолько, чтобы видеть лицо возлюбленной, Энтони перекинул её волосы через плечо и принялся расстёгивать пуговки на спине.
Веки Дафны были опущены, губы приоткрыты, голова запрокинута, но когда он потянул платье с плеч, она открыла глаза. Энтони почувствовал, как любимая слегка напряглась, но даже сей тени протеста оказалось довольно, чтобы он остановился.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Разве такими вещами занимаются при свете?
– О, да. Определённо. Без сомнений.
Он потянул платье вниз, но стоило ему обнажить её руки и открыть лиф мягкой белой батистовой сорочки, как она остановила его, упершись руками в плечи.
– Энтони, я думаю, нам стоит их погасить.
– Зачем? – Склонив голову, он принялся целовать нежную шейку. – Я хочу смотреть на вас. Разве вы не хотите того же?
– Я не могу, – прошептала Дафна. – Вы забрали мои очки. Снова.
Энтони рассмеялся, обдав тёплым дыханием кожу, а затем замер на одно долгое мгновение.
– Дафна, – наконец выдохнул он, – я хочу видеть вас обнажённой на своих простынях. Хочу видеть, как ваши волосы рассыпятся по подушке. Хочу глядеть в ваше лицо, когда прикасаюсь к вам. Потому что сейчас вы невозможно прекрасны и потому что я до боли хочу знать, что вы чувствуете. – Он замолчал, думая, что болтает, будто полный идиот. – Но если вам больше по нраву темнота, если вы хотите, чтобы я погасил свечи, я это сделаю.
Вместо ответа она опустила глаза и прикусила губу, водя пальцем по лацканам его фрака. В следующее мгновение Дафна принялась стягивать с Энтони верхнюю одежду и шепнула:
– Нет, оставьте их.
Энтони стоял, не шевелясь, позволив любимой избавить его от фрака и жилета. Дал ей расстегнуть пуговицы рубашки, затем стащил её через голову. Он заставлял себя стоять неподвижно, пока она ласкала руками его обнажённую грудь и запечатлевала поцелуи на коже. Ждал, вздрагивая от наслаждения, пока Дафна подводила его к самой грани рассудка. Наконец, ощутив робкое прикосновение языка к соску, он остановил возлюбленную.
– Боже, Дафна, довольно, – простонал Энтони, зарывшись пальцами ей в волосы, и со вздохом мягко её отстранил. – Уверен, вы наслаждаетесь, мучая меня.
Она окинула его долгим оценивающим взглядом.
– Я могла бы взять это за правило.
– Не сомневаюсь. – Опустив руки ей на плечи, Энтони прикоснулся к краю выреза сорочки. – Кружева, – тяжело дыша, заметил он, пытаясь завести разговор. Всё что угодно, лишь бы совладать со страстью, грозящей захлестнуть его с головой. – Поразительная экстравагантность.
– Миссис Эйвери сказала, что под вечернее платье принято надевать кружевную сорочку. Я не вижу в этом смысла, ведь её всё равно не видно.
– Зато я вижу, – пылко заверил Энтони, потянувшись расстегнуть пуговки тонкого батистового одеяния. – Я лишь прошу вас никогда не надевать корсеты.
– Но ведь они помогают держать осанку, разве нет? Странная просьба, ведь, кажется, именно вы, ваша светлость, посоветовали мне их носить.