Страница 52 из 88
Хоть для неё желание герцога жениться на леди Саре Монфорт и не было новостью, сейчас она неожиданно разозлилась на Энтони. Он женится на этой леди во имя долга. Без любви.
Однако это не её дело. Постаравшись отбросить прочь своё раздражение, Дафна открыла глаза и аккуратно поставила чашку на блюдечко.
– Ваша подруга знает что-нибудь еще? – спросила леди Фицхью у миссис Беннингтон. – Герцогу следует жениться, ведь ему уже двадцать девять лет, но было ли объявлено о помолвке?
– Пока нет, и, увы, больше я ничего не знаю, леди Фицхью.
– Что ж, уверена, его светлость выберет какую-нибудь леди, которая вполне ему подходит.
– А я надеюсь, что нет! – воскликнула Элизабет. – Будет гораздо интереснее, если он выберет кого-то неподходящего.
– Элизабет! – возмутилась леди Фицхью.
Но её дочь было не удержать.
– Говорят, леди Сара смертельно скучна.
– Элизабет, – заговорил наконец сэр Эдвард, – не наше дело судить о выборе герцога.
– Вы, конечно же, правы, батюшка. Моё единственное желание, чтобы его светлость посещал местные ассамблеи. Кузина Шарлотта рассказывала, что лорд и леди Сноуден с сыном и дочерью бывают по меньшей мере на трёх или даже четырёх ассамблеях в год в своей деревне в Дорсете. Почему, ну почему наш дорогой герцог не поступает так же? Вы, батюшка, встречаетесь с ним на сельскохозяйственных выставках и скачках; я же вижу герцога лишь на нашем ежегодном церковном празднике. А ведь я всю жизнь прожила в Вичвуде!
– Его, кажется, не сильно заботит местное общество, – согласилась миссис Беннингтон, – хотя едва ли это необычно для людей столь высокого положения.
– Верно, – подтвердила леди Фицхью. – Прежний герцог проявлял большой интерес к местным делам, но не каждый лорд его разделяет, знаете ли. И если нынешнему герцогу это безразлично, все всё понимают и не обижаются.
– Но, мама, – заметила Элизабет, – разве не странно, что обычно его светлость так ненадолго останавливается в Тремор-холле? Он не даёт балов, не приглашает никого на охоту. Очень необычно, особенно для человека его положения.
– Будьте уверены, герцогские обязанности лежат на его плечах тяжким грузом, – сказал сэр Эдвард и значительно посмотрел на дочь. – Возможно, возвращаясь в Тремор-холл, он желает отдохнуть в одиночестве и покое, а не слоняться по округе.
Леди Фицхью вздохнула.
– Надеюсь, он и в самом деле намерен вскоре жениться. Поместью нужна герцогиня. Матушка его светлости была красавицей и добрейшей души человеком. В её времена жизнь в Тремор-холле текла намного веселее. Дом был полон утонченных и любезных гостей, вместо одного приема в год устраивалось два. Такая великодушная женщина! Когда она умерла, прежний герцог был раздавлен. Я всё ещё помню, как он плакал на её похоронах. Плакал как ребенок. А его светлость не проронил ни слезинки, лишь крепко сжимал губы. Он вёл себя так мужественно! Душераздирающая картина. Его было жалко даже больше, чем отца.
Закусив губу, Дафна опустила глаза на свою чашку. «Это так похоже на Энтони», – подумала вдруг она. Он принадлежал к тому типу людей, которые будут стоять, разрываемые внутренней тоской, но ничем не выдадут себя. Дафна понимала его. Подобно ей самой, он гордился своим умением сдерживать чувства.
– Бедняга! – воскликнула миссис Беннингтон. – Неудивительно, что здесь он проводит не так много времени. Тягостные воспоминания, осмелюсь сказать.
– Очень тягостные, – согласилась Энн. – Я бы чувствовала себя так же. Что может быть страшнее смерти матери и безумия отца?
Ужаснувшись, не в силах поверить услышанному, Дафна подняла глаза на юную мисс Фицхью.
– Энн! – строго одернула дочь леди Фицхью. – Прежний герцог потерял свою супругу, бедняга, и именно глубокая печаль сделала его таким странным. Вот и всё. Он не был безумным.
– Некоторые слуги в поместье болтают, будто он разговаривал сам с собой, – заметила миссис Беннингтон. – Частенько бродил по коридорам ночью и звал леди Тремор. Говорил о ней со слугами так, как если бы она всё ещё была жива. Слуги шепчутся, что конюха, который осмелился сказать ему, что герцогиня умерла, он ударил хлыстом. Его светлости в конце концов пришлось запереть отца где-то в доме. По словам прислуги, тогда мальчик впервые заплакал после смерти матери. И после именно он стал вести дела в поместье, хотя сам был ещё ребенком.
О, Господи. Дафна подумала о маленьком Энтони. Проявленной тогда храбростью он мог бы сравниться со львом. Подумала о мужчине, каким он стал, о его любви к уединению и ненависти к сплетням. Она снова опустила глаза. И в этот миг внутри неё что-то щёлкнуло. Дафна со звоном поставила чашку на блюдечко.
– Не думаю, что нам следует говорить об этом! – воскликнула она. – Герцог потерял обоих родителей. Боль и печаль должны быть личным делом; не пристало обсуждать их в такой манере!
Повернувшись, леди Фицхью накрыла руку Дафны своей.
– Вы совершенно правы, что ругаете нас, моя дорогая. Не будем больше говорить об этом.
Дафна не ответила. Беседа тактично перетекла на другие темы, но Дафна не принимала в ней участия. Она думала о своём отце, который тоже сильно тосковал после смерти супруги, но работа и дочь утешили его и помогли справиться с горем. Батюшка же Энтони погрузился в страдания и потерял связь с реальностью, предоставив своим детям самим заботиться о себе.
Любовь не должна одерживать вверх над разумом.
Сейчас Дафна понимала, что герцог имел в виду, говоря о трагических последствиях любви и называя это чувство ужасным и пугающим. О, Энтони!
– Мисс Уэйд, – нарушая мысли Дафны, окликнула её Элизабет, – вы должны рассказать нам о своих путешествиях.
Дафна глубоко вздохнула, благодарная за смену темы.
– Что бы вы хотели узнать, мисс Элизабет?