Запретные удовольствия. (ЛП)

– Не двигайтесь, – развязывая первые два бантика, приказал он. – Клянусь, это самая уродливая вещь, которую я когда-либо видел. От неё надо избавиться.

– Полагаю, вам бы не помешало научиться говорить «пожалуйста», – едко заметила Дафна. – Пусть мой фартук уродлив, но это так же весьма практичный предмет одежды.

– Это ужасный предмет одежды. – Энтони склонился, трудясь над второй парой завязок, затем над третьей. – Вы же женщина, мисс Уэйд. Зачем вам скрывать сей факт под холщовой бронёй? – В вопросе слышалось не только раздражение, но и искреннее недоумение.

Когда Энтони выпрямился, огонь свечей позолотил его каштановые волосы и смягчил резкие черты худого лица. На мгновение Дафна вспомнила, каким она рисовала его в своём воображении – не только прекрасным принцем из сказки, но и добрым, чутким человеком.

Сейчас нечто в выражении его лица напомнило ей о том дне, когда он увёл её из-под дождя, и она внезапно поняла, что это. Он смотрел на неё и видел перед собой не букашку. Не своего наемного работника. Не служанку и не машину. Он видел женщину.

Дафна почувствовала, как застыло лицо, приняв спокойное, безмятежное выражение, которое она всегда использовала как маску, стремясь скрыть от Энтони свои чувства. Она думала, что эта самая маска убережёт её от разбитого сердца, но надежда оказалась напрасной. Сердце Дафны успело разбиться и излечиться. Прятать теперь было нечего. Так какое ей дело, как он на неё смотрит? Ей должно быть всё равно. Но почему-то не было.

Подняв руки к девичьим плечам, Энтони развязал последние две пары завязок, шагнул назад и потянул за собой две части холстины. Он приподнял их и с отвращением оглядел.

– Полагаю, я должен его сжечь.

– Вы не сделаете ничего подобного! Я надеваю фартук, чтобы уберечь одежду.

– Если бы у вас была одежда, которую стоит беречь, я бы с вами согласился.

Дафна оставила его замечание без ответа.

– Это мой фартук. У вас нет права уничтожать что-либо, принадлежащее мне.

– Мисс Уэйд, я не желаю больше видеть это одеяние, если только вы не заняты работой. Пожалуйста, – добавил он, отбрасывая злополучный предмет туалета в угол.

Дафна прекрасно понимала, что, несмотря на слово «пожалуйста», это требование, а не просьба, но спорить не стала. Она надеялась, что они, наконец, приступят к тому делу, ради которого пришли сюда, но Энтони, казалось, не торопился начать урок. Вместо этого он протянул руку и снял с ученицы очки.

Дафна возмущенно и протестующе вскрикнула, но, конечно же, на её негодование не обратили внимания. Энтони сложил очки и убрал их в карман сюртука, а затем снова окинул своего реставратора взглядом.

– Гораздо лучше.

– Верните очки.

– Мисс Уэйд, – перебил он, – у вас красивые глаза. Стыд и позор скрывать их за толстыми стеклянными линзами. Если же вы находитесь в одной комнате с джентльменом, то это просто непростительно.

Сколько раз она мечтала, чтобы он заметил её? Заметил в ней хоть что-нибудь? Дафна не обманывалась – все его хвалебные речи ровным счётом ничего не значили. Энтони хотел, чтобы она осталась в поместье. Если бы он мог добиться этого с помощью комплиментов, то сказал бы, что она пленительнее и обаятельнее самой Клеопатры.

Дафна резко протянула руку.

– Верните мне очки.

– Разве правило употребления «спасибо» и «пожалуйста» относится лишь ко мне? Я только что сделал вам комплимент, мисс Уэйд.

– Благодарю. Если вы не возражаете, я бы хотела получить свои очки назад.

– Вы же не станете надевать их на бал Ковингтона? Обещаю вернуть вашу собственность сразу же, как мы закончим урок.

Тут Энтони внезапно потянулся к её шее. Кончики его пальцев скользнули по девичьей коже, и у Дафны перехватило дыхание. Испугавшись, она уже не могла продолжать спор.

– А теперь что вы делаете? – Она подняла руку, стремясь помешать ему, но безуспешно.

– Этот ваш пучок ничуть не лучше фартука, – ответил он, вытаскивая шпильки. Подушечки его пальцев легко касались хрупкого затылка. – Так как мы одни и нет никого, кто бы мог меня остановить, я избавляю вас от него. Я так долго мечтал об этом.

Когда волосы волной легли ей на плечи, Дафна поняла, что её самообладание исчезает. Она могла отодвинуться, но тогда Энтони понял бы, что его действия не оставили её равнодушной. Она заставила себя стоять спокойно.

– А вы, конечно же, всегда получаете желаемое.

– Не всегда. Иначе вы бы остались в Тремор-холле. Подержите.

Взглянув вниз, Дафна взяла у него шпильки. Она не могла поверить, что позволяет герцогу так себя вести, но так восхитительно было ощущать его руки в волосах, что она не могла заставить себя отстраниться. Ни один мужчина не касался её столь интимно.

– Откуда вам знать, какой должна быть женская прическа? – спросила она, пытаясь отвлечь себя от столь опасных чувств.

– Я и не знаю. – Запустив пальцы ей в волосы, Энтони поднял копну наверх и скрутил локоны. Придерживая получившийся пучок одной рукой, он взял у Дафны шпильку и закрепил своё творение. – Я придумываю по ходу дела.

– Но если неправильно воткнуть шпильки, прическа рассыплется.

Энтони расплылся в плутовской улыбке.

– О, я очень на это надеюсь.

Девичье сердечко застучало.

– Не понимаю, почему вас заботят мои волосы. В них нет ничего необычного, – заметила Дафна.