Враг твой

— Ага! — радостно соглашается мальчишка, бросаясь выполнять поручение. Знакомый режим, называется «что бы такого сделать, чтобы ничего не делать». Его, небось, на ферме дожидаются, но здесь-то интереснее, вот пацан и ищет любой повод, чтобы задержаться.

Пока он скачет туда-сюда с фляжкой, я успеваю растолочь таблетку в мелкодисперсный порошок. Теперь надо его аккуратно собрать и смешать с молоком, а потом осторожно разбудить правителя и споить ему эту мозгодробительную смесь. А то у него уже температура вверх поползла, я совсем недавно проверяла.

Как следует трясу флягу и опускаюсь на колени возле ящика. Приподнимаю плащ и понимаю, что Император не спит — глаз открыт и жёстко глядит на меня.

— Всё в порядке, — говорю на интергалакто, показывая флягу. — Я нашла местных, они дали нам лекарства. Это молоко с антибиотиком. Постарайся выпить.

Мерзкая ювенильная особь не решается подойти поближе, но тянет шею так, что вот-вот навернётся вперёд. Пока правитель, забрав флягу, глотает молоко, оборачиваюсь.

— Это Пит, мой напарник. Вообще, его по-другому зовут, но нам не выговорить, у него родной язык очень сложный. И не лезь, он стесняется.

— А он инопланетянин? — тут же выпаливает пацан и машет рукой в сторону ящика. — Привет… эм-м… Пит.

— Да, разумный голокожий моллюск с одной очень далёкой и очень болотистой планеты. С точки зрения гуманоидов, его внешность довольно отталкивающая. Пит об этом знает и предпочитает не высовываться на глазах у чужаков, чтобы слабонервных не пугать.

Из-под плаща доносится по-старокаледиански:

— Пси-Контролёр ошибся в оценке. На будущее я повышу коэффициент опасности твоего вранья.

Грамотный выбор языка — и на даледианский давно не похож, и я его знаю по умолчанию, и никто, кроме далеков, не поймёт. Равно как и юмор в этой фразе можем уловить только мы; услышать подобную заявку от Императора — это то же самое, что получить от Доктора аплодисменты и признание вслух актёрской игры.

— А я не слабонервный, — тут же сообщает пацан. Кто бы сомневался. А потом опять задаёт опасный вопрос: — А чего он как далек разговаривает?

— Меньше мультики смотри, — отрезаю. — Ты далеков не слышал. У них голоса механические, а мутант, если его вытряхнуть, визжит на ультразвуке, его почти не слышно. А Питер мурлычет, как кошка, только словами. Ему по-другому нечем звуки издавать, — а удобно выжимать из наших постоянных мутаций вот такие объяснения. Во времена второй конкисты мы и впрямь сильно отличались от текущей формы. — И вообще, хватит нос тянуть куда не велено. Он ранен. Видишь, как консоль при посадке разбило? Я у другого пульта была, а он тут штурманил, его порезало.

— А вы… А вы взаправдашние ди-кей? Хозяин сказал, вы ди-кей.

Ничего, кроме тяжкого вздоха, выдать не могу. Я уже совсем забыла, каково это — общаться с ювенильными особями. Мелкий родственничек Луони был более благовоспитанным и трезвомыслящим, не лез настолько назойливо, и уж тем более его было бы не купить излишне романтизированным образом бандитов, даже тех, кого называли «ди-кей» — «dalek killer». Отпетые преступники, попавшиеся правосудию и приговорённые к смерти или к пожизненному заключению, после начала второй конкисты стали получать специфическое предложение — или исполнение приговора, или оружие на выбор, телепорт в глубокие тылы врага и полная амнистия в случае возвращения живым с территории Империи. Естественно, шансы на выживание равнялись нулю, поэтому чаще всего приговорённые к пожизненному заключению предпочитали надеяться на амнистию, а смертники выбирали быструю казнь. Штамп «D.K.» на решении суда ставился не так уж и часто. И тем не менее, пару сотен тысяч двуногих уродов галактики сбросили нам в тылы, а несколько десятков успешных ди-кей, надо признаться, задали шороху в стародавние времена, меня до сих пор от сочетания этих двух букв внутренне перекашивает. Ким Шан, Мойра Маб Фенн, Абслом Даак со своим знаменитым «Шарабанчиком смерти»**… Кое-кто даже уходил живым и потом жил долго и счастливо на добытый далеканиум.

Мрази двуногие. Ненавижу.

— Да. Мы — ди-кей.

В ответ несётся восторженный вопль, но я его пресекаю движением руки. Что-то мне не нравится. Что-то снаружи. Отодвинув двуногое с прохода, подхожу к люку и прислушиваюсь.

Так и есть. Флаер, и явно не пассажирский. У пассажирских не такие мощные двигатели. Осторожно выглядываю. Вон он, зараза, так бы и отправила в кукурузу одним выстрелом, и пистолет ведь с собой. Но нельзя.

— Военный флаер, — говорю по-старокаледиански. — Разведка. Наше падение всё-таки заметили.

— Проверь, как функционирует защитное поле, — отзывается Император. — Второй вспомогательный пульт.

— Подчиняюсь, — но вместо немедленного выполнения приказа разворачиваюсь к мальчишке. — Слушай, Аби. Дело есть на запчасть от далека. Если к вашему хозяину вдруг приедут дяди в форме и начнут задавать всякие вопросы на наш счёт, просто тихо шмыгни к нам задворками и предупреди, хорошо? За мной не заржавеет.

— Хорошо, фрёкен Венди! — так и вертится на месте, словно в пятках по шарниру. — А честно дадите запчасть? Я пушку хочу!

— Я обдумаю этот вопрос. А теперь — развернулся и помчал домой. Сейчас, погоди, корзину верну…

Быстро разгружаю всё, что принесли — молоко, яйца, маленькую банку мёда, полкруга сыра и хлеб, уже неплохо. Яблоки — совсем хорошо, хоть на вид и зелёные. Беру одно, бросаю мальчишке, он ловит и с явным удовольствием впивается в мякоть, а потом, получив пустую корзину со свёрнутым полотенцем, стрекает в кукурузу. Вот теперь можно и состояние защитного поля проверить.

…Ну и какой из вспомогательных пультов — второй? Так, посчитаем по порядку вдоль стены и сочтём, что этот, а если не он, то повелитель меня поправит.

Поворачиваю реле активации, оживляя настенный экран. Ну, и что тут у нас? Ага, действительно, я угадала с панелью. Активация защиты на минимальном уровне… Что это за подозрительный запах палёного и голубоватый дымок из-под реле? Стоп, повернуть в исходное положение. Так не годится.

— За тест электросистемы отвечает только нижний распределительный щит, или тут тоже есть доступ? — уточняю у Императора.

— Если полный функционал, то внизу, — вяло отзывается он. Не нравится мне этот его квёлый режим. Подхожу, сажусь рядом на пол.

— Тебе надо обязательно поесть. Ты сможешь?

— Небольшое количество.

Беру флягу, разбиваю и выливаю в неё яйцо, туда же — с полстакана молока и немного мёда, а потом энергично трясу смесь, пока не получается пена.

— Это очень питательная пища, она поддержит твои силы. Если её будет мало, я тебе дам свою кровь. Ешь, а я проверю состояние проводки и вернусь. Мне кажется, кабели в плохом состоянии, из-за этого все проблемы с ротором и защитным полем.

Император прикрывает глаз в знак согласия, но не отвечает. Скорее бы подействовал антибиотик!..

Я возвращаюсь через семь скарэлов, быстрее не получается — проверка выявила несколько аварийных мест на главных кабелях, мне пришлось их по очереди обесточивать и наскоро ремонтировать. Также я выявила самый целый из пультов консольной и потратила почти скарэл на то, чтобы перевести на него все функции других панелей управления. Эти старые корабли чудовищно запутанные в плане устройства, но всё же имеют достаточное количество запасных и дублирующих схем. И ещё хорошо, что с главного энергораспределителя можно такие настройки проводить.

Заодно со склада прихватила «доказательство» своей якобы-профессии, чтобы было чем перед носом двуногих помахать. Ничто так не демонстрирует принадлежность к касте охотников, как фоторецептор без далека — это я из истории знаю.

Вернувшись, вижу гораздо более бодрого Императора. Всё-таки доксициклин начал работать, и с дозой я не переборщила. Половина сладкой пенки уже съедена, а ещё правитель слямзил мёд и лопает его прямо из банки ложноручкой. Что ж, Мать Скаро, облизнись и забудь. Ему сахарок нужнее.

Подхожу к нужному пульту и активирую защиту. Лёгкий, почти незаметный гул и едва ощутимо потускневший свет — ага, поле заработало, ничто нигде не взрывается и не плавится. Отлично.