Страница 12 из 201
Неся контейнер вниз, к консоли, я размышляю, а что мы будем делать, если не получится собрать передатчик? Как вариант, действительно уничтожить корабль, предварительно наковыряв с него далеканиума, и покупать яхту. А там уже пытаться выйти на Императора из этого времени, чтобы получить от него помощь с темпоральным перемещением в будущее. Это, конечно, нежелательная накладочка, но с другой стороны поглядеть, так ещё более понятным стало бы отношение правителя к моей персоне.
Пока Император отходит после перевязки, копаюсь по электронике, зачищая обгоревшие провода. Всё хреново, аппаратура выработалась. Пробивает везде, где только можно — вытаскиваешь плату наугад, подаёшь на неё с руки небольшое напряжение, другой ведёшь сверху, глядя, где и что не так — и волосы дыбом. Если эта куча железок хоть что-то сможет передать, я буду сильно удивлена.
Дважды бегаю на склад, поискать запчасти, не на полках, так в скафандрах, и только потом вспоминаю, что просила Аби притащить нам ужин. Пригасив в консольной свет, открываю люк. Над тёмными кукурузными джунглями горят неправдоподобно яркие звёзды. Небо муаровое и зелёное от космического газа, Кариса находится довольно близко к центру Рокочущей Спирали, и, в отличие от Земли, никакие пылевые облака не закрывают тут обзор. Но ядро галактики ещё не показалось из-за горизонта.
Опускаю глаза с зенита на землю. На самой границе силового поля стоят бутыль и банка. На банке лежит непочатая упаковка мыла. Видимо, детёныш прибежал, налетел на поле и закрытый люк, потоптался и ушёл спать.
Надо возвращаться к работе, но свежий воздух очень вкусен, и хочется походить по местности, оглядеться. А то любопытство точит, что за планету мы спалим через год? Миры такие разные, во всех есть чему научиться, даже если касаешься их мимолётно, словно во сне. И всё же я силой заставляю себя вернуться к работе и уйти в неё по самый купол скафандра. Пока есть малейшая надежда вызвать своих на подмогу, надо стараться.
— …Фрёкен Венди! Фрёкен Венди!
Вздрогнув, выпрямляюсь и закидываю на чёлку очки. В открытый люк прямоугольником падает яркий солнечный свет, ровно так же, как сутки назад. Совсем мозг отключился от реальности, я так заработалась, что даже восход прозевала. А ведь, когда начало светать, открыла люк для проветривания…
— Аби? Проходи. Сейчас, поле отключу.
Впускаю детёныша с очередной корзиной, от которой вкусно пахнет горячей кашей. Похоже, отношение к нам слегка переменилось — пища не набросана кое-как, а тщательно завёрнута, вместо хлеба и сыра — готовые тосты, ещё тёплые. А молоко, напротив, ледяное, явно только что из холодильника. Две тарелки и ложки прилагаются. И мёду большущая банка.
— Пит, еда приехала, как в ресторане, — улыбаюсь контейнеру, где уже зашевелился плащ. Правителю всё-таки нездоровится, он часто проваливается в короткий сон и просыпается от малейшего шороха. — Давай, поешь, а потом лекарство будешь пить. Аби, ты с нами?
— Я сытый. Это мамка вам наготовила. Я вчера всем рассказал, как вы военных послали, даже хозяин хохотал, хотя его сложно насмешить.
Странно, а мне показалось, в разговоре не было ничего смешного. Или я совсем не выучилась понимать человеческое чувство юмора, или детёныш присочинил что-то от себя. Почему-то мне кажется, что второе вероятнее.
Кладу в тарелку несколько ложек каши и обильно поливаю их мёдом, потом подаю Императору.
— Тебе помочь?
— Нет, — и он довольно уверенно берётся за ложку.
— И чтобы не только мёд облизывал, — строго щурюсь я. — А то организм сахаром надорвёшь.
— Не приказывай мне, девчонка, — ложка принимается перемешивать пищу.
Я, давя хихиканье, беру кастрюльку и начинаю есть прямо из неё, иногда отрываясь от каши и вгрызаясь в тост. Несмотря на однозначный отказ, протягиваю мальчишке один хлебец:
— Давай, жуй. Я же знаю, что молодые растущие организмы всегда голодны.
Аби не удерживается и всё-таки берёт еду, принимаясь аппетитно ей хрустеть.
— Фрёкен Венди, — говорит, — а вы много далеков убили?
— Я вообще много кого убила, — отвечаю с набитым кашей ртом. Рисовая, хорошо разваренная. Вкусно.
— А вы их из бластера?
— Дурень. Кто ж из бластера по далекам, они даже не почешутся. Если нет излучателя, снятого с самих далеков, и реактора на тележке, то другие даже и брать без толку. Издалека эффективен гранатомёт, превентивная защита — минное поле. Ну а в контактном бою лучше всего далеканиумный чейнсворд.
— Чего? — вытаращивается он.
— А что, в твоих комиксах такое не рисуют? Меч-цепь, говоря на галакто. Запрещён во всех цивилизованных государствах. Это такая длинная цепная пила с широкими зубьями из далеканиума и с рукоятью вроде как у меча. Ну и мощность, понятно, намного выше какой-нибудь болгарки, — говорю, а саму внутренне мороз пробирает. Меня только один раз распиливали, и то, это был Доктор, и он не ставил себе целью нашинковать мою тушку вместе со скафандром. Но ди-кей с далеками не церемонились, очень жаловали это браконьерское оружие маньяков и мясников, и честно, мне было бы страшно под него угодить. А вот Император, между прочим, под него разок загремел, и видимо, до сих пор помнит — ложка остановилась, а взгляд прожигает во мне дыру.
— Ух, круто! А у вас такой есть?
— Сломала, когда корабль угоняла. Пришлось оставить далекам на память. Надеюсь, они поместят его в какой-нибудь свой музей трофеев, — я худо-бедно выжимаю улыбку, мол, это такая шутка, можешь смеяться.
Как ни странно, это срабатывет, ювенильная особь хохочет. Даже удивительно, как ухитряется не подавиться. Но отделаться от вопросов всё равно не удаётся.
— Фрёкен Венди, а почему у вас такие глаза странные? Вы — тоже инопланетянка?
— Не вполне, — мерзавец наблюдательный. — Мне из-за далеков не повезло лишиться зрения. Я тогда была на планете Пита, а коренное население — бионики. Подпольщики имплантировали мне глаза своей расы. Так что это в своём роде протезы. Но мне нравится, как они выглядят. Повезло выжить и снова видеть, а ведь могло быть хуже, — я не боюсь откровенно врать мальчишке, ведь здесь нет детектора лжи. К тому же Аби эта история, похоже, восхищает.
Доев и дождавшись, когда поест Император, складываю всю пустую посуду обратно в корзину вместе с бутылками, банками и полотенцами и протягиваю детёнышу:
— Дотащишь?
— Конечно! Я же сильный, — мальчишка сгибает руку в локте, словно пытается поиграть мускулатурой. — Я вам обед и ужин тоже принесу.
— Только никакого мяса, — напоминаю я на всякий случай. — Питу его вообще не усвоить, а я не люблю и за компанию не ем.
Аби уносится. Похоже, общение с мнимыми охотниками на далеков поднимает его в собственных глазах. А нам тоже неплохо. Не похоже, что землевладелец собирался брать нас на регулярное обеспечение провиантом с доставкой на дом, даже если бы я ему отслюнила целый даледианский скафандр. Но работники оказались чуть более способны к благодарности, ведь подарок решил все их финансовые проблемы. Чую, как только мы отсюда уберёмся, они тоже свернутся в сторону космопорта. Правда, это 2538 год, далеканиума и запчастей на чёрном рынке много, а билеты из прифронтовых квадрантов в относительно мирные регионы стóят как металертовые. На переезд двуногим хватит, на оформление статуса беженцев, возможно, тоже, а дальше пусть сами крутятся, это их низшая суета. Я дала тараканам крошку сахара, на остальное пусть даже не рассчитывают. У меня более серьёзная проблема, я никак не могу заставить работать этот проклятый передатчик.
После обеда, во время перевязки, дважды сбоит освещение в медотсеке. Это уже очень плохо, и, по совету правителя, я иду вниз, к щиту, выставить программу охлаждения реактора и проверить кое-какие показания. Как он сам выразился, запомнить цифры и ему пересказать. Услышав перечень, он фонит откровенным неудовольствием:
— Машина времени выходит из строя. Может быть, протянет сутки, может быть, меньше. Потом дематериализуется.