Разведчики

«Обязательно надо ходатайствовать о награждении…»

Топпоев должен был выехать в Беломорск в штаб партизанского движения. Часть дороги Еремин предполагал проехать с ним вместе. И сейчас, увидев входившего в землянку Андрея, вместо приветствия, спросил:

— Куда вы исчезли? Я думал, вы уже в Беломорске? Не знал, что задержались здесь, а то вылетели бы вместе с вашей женой. Ее сегодня отправили на самолете в госпиталь.

Андрей судорожно провел рукою по лбу.

— Мою жену? — Он, казалось, не понимал, что говорил ему капитан.

— Ее освободил старший лейтенант Марин, — поспешил сообщить Еремин. — Вчера ночью ее привезли в отряд раненой, а сегодня утром вызвали санитарный самолет и отправили в Беломорск.

— Ранена?.. Жива?.. — только сейчас Андрей понял, о чем говорил капитан. Как он хотел в это верить… Но часы, снятые врагом с руки Саши, стучали у него на груди. Слова о ее пленении до сих пор звучали в его ушах. И все же радость сильнее и сильнее охватывала Андрея, вытесняла сомнения.

Еремин подошел к нему и протянул руку:

— Вижу — сообщил вам хорошую новость. Я очень рад, очень, что вашу жену освободили…

Было еще совсем темно, когда Андрей приехал в Беломорск, и хотя хождение по улицам разрешалось с шести утра, решил ждать рассвета на вокзале. «Не пустят сейчас к Саше», — думал он и в нетерпении бродил по перрону, потом зашел в зал ожидания. «Может быть, пройти в госпиталь и попросить дежурного? Пусть ей только передадут, что я приехал… Нет, сразу ей этого не скажут…»

Андрей прошел в агитпункт. Здесь было так же много военных, как и в зале ожидания. Возле длинного стола, на котором лежали журналы и газеты, освободилось место. Андрей занял его и стал перелистывать журнал «Красноармеец». Он листал, не останавливаясь ни на одной странице.

— Товарищи, свежие газеты! — девушка в военной форме без знаков различия шла к столу с целой кипой газет. Перебрасываясь с пассажирами шутками, предлагала: — Шахматы, шашки, домино можно получить у меня.

Желающих не оказалось. Все углубились в чтение.

Взяв фронтовую газету, Андрей пробежал глазами сводку. Она была краткой: на всех фронтах существенных изменений не произошло. Он прочел описание боевых эпизодов, показания пленных, корреспонденции с Карельского фронта.

Дальше читать Андрей не мог. Скорее в госпиталь!

Увидеть Сашу, сейчас, сию минуту. Сказать… Нет, ничего не говорить… только увидеть!

Андрей вышел в город.

Рассветало. По одной стороне улицы стояли невысокие дома, по другой тянулся забор, отделявший вокзальные постройки. За ним лежали железнодорожные пути… По мощенной булыжником улице двигались легковые и грузовые автомашины. На чистом небе ярко горела утренняя звезда.

Застегнув полушубок, Андрей зашагал вдоль улицы. Нога болела. Ранение, полученное еще во время службы в погранвойсках, давало себя знать. Сейчас увидит Сашу! Радость перемешивалась с тревогой. Ведь он, в сущности, не знает, в каком она состоянии. Ее допрашивали… Саша была в руках немцев — это самое страшное. Ему стало вдруг жарко. Наклонив голову, угрюмый шел по улице, толкая встречных, не слыша их замечаний.

На переезде у шлагбаума стояла женщина с фонарем. Андрей подумал: не в ту сторону пошел.

— Прямо по шоссе, — объяснила ему женщина, — как пройдете мост, направо за домами увидите большую школу. Это и будет госпиталь.

Вначале Андрей пошел так быстро, как только позволяла больная нога, но чем ближе подходил к мосту, тем медленней становились его шаги. «Постою здесь немного, — подумал он, — рано еще». Облокотившись на перила, стал смотреть вперед на падун. Бурлящая вода в облаках мельчайших брызг скрывалась подо льдом.

— Эй, товарищ! — окликнул его часовой. — Стоять здесь не разрешается.

Андрей молча пошел дальше. Еще с моста он увидел госпиталь. Повернув направо, вскоре вышел на Школьную.

Парадная дверь большого двухэтажного здания была полуоткрыта.

Андрей вошел. К нему, гулко стуча сапогами, приблизилась девушка-дневальный.

— Мне надо увидеть жену, — проговорил Андрей, не дожидаясь вопроса. — Доложите дежурному врачу.

— А кто вы такой? — спросила она, глядя на его взволнованное лицо.

— Я?.. Партизан… Жена доставлена сюда… раненая…

— Оно и видно, что партизан: ворвался в госпиталь, как в немецкий окоп, — осмелела дневальная, заметив входившего рентгенотехника, сутулого человека в военной шинели. — Товарищ Королев, вот ворвался этот гражданин… — Девушка с нескрываемым превосходством посмотрела на Топпоева.

Андрей вскипел.

— Позовите дежурного, — еле сдерживая раздражение, сказал он.

— Вы что хотите? — мягко обратился к Топпоеву Королев.

Увидев на углах воротника Королева «кубики», Топпоев объяснил, зачем он пришел в госпиталь.

— Дежурный врач где? — спросил Королев у дневальной.

— Наверху, Виктор Андреевич.

— Я сейчас попрошу спуститься сюда дежурного врача, — пообещал Королев и поднялся на второй этаж.

— Домой, Катя? — обратился он к спешившей ему навстречу девушке.

— Да, закончила дежурство.

— Внизу какой-то гражданин хочет видеть начальника госпиталя или дежурного врача. Просит свидания с женой. Узнайте, Катя.

— Хорошо, Виктор Андреевич, — ответила Катя и пошла к лестнице.

Топпоев нетерпеливо ждал в коридоре. Услышав шаги, обернулся. К нему, прихрамывая, подходила медицинская сестра. Девушка показалась ему знакомой, она тоже, глядя на него, старалась что-то вспомнить.

— Скажите, товарищ, где мы с вами встречались? — спросила Андрея Катя.

Топпоев шагнул к Кате, собираясь напомнить ей о встрече.

— А! Так это я с вами ехала на шестую заставу?! — воскликнула вдруг Катя и протянула Топпоеву руку. — Помните? Ведь будто бы совсем недавно было… — Она грустно улыбнулась. — Да, по времени-то и действительно не так уж это было давно…

— Жена у них здесь раненая лежит, — вмешалась в разговор дневальная. Ей неловко было, что она так грубо поступила с этим партизаном.

— В какой палате? — быстро спросила Катя, но махнула рукой. — Это я машинально спросила — женская палата у нас пока одна. Я сейчас пойду посмотрю. Как ваша фамилия? Я ведь не знаю вашей фамилии.

— Топпоев. Жену зовут Александрой.

— Саша Топпоева ваша жена? — воскликнула Катя. — Саша у нас лежит в отдельной комнате. Сейчас я узнаю, проснулась ли?

— Вы не сразу ей говорите… — удержал Топпоев Катю за руку. — Видите ли… Как бы вам объяснить… Я ведь попал к финнам…

— Позвольте, так это о вас вчера говорил товарищ генерал?

— Какой генерал?

— Вчера к Саше приезжали двое из штаба партизанского движения. Красивый такой генерал и с ним штатский, из партизанского штаба… Обещали срочно вызвать вас сюда… Еще приходил партизан Карякин… Ну, да Саша сама вам расскажет, — и, махнув рукой, девушка побежала по коридору.

Волнение Андрея возрастало с каждой секундой. «Сколько ей пришлось выстрадать! Я даже не спросил, что с ней? — упрекнул себя Андрей и похолодел: — Раз вызвали самолет…»

И, сам того не замечая, метался по длинному коридору госпиталя.

О Топпоевой в штаб фронта сообщил полковник Усаченко. В его докладе говорилось и об Андрее Топпоеве, особо был отмечен разгром финского лагеря военнопленных в ночь на седьмое ноября. Полковник Усаченко ходатайствовал о награждении Топпоевых орденами Ленина.

Саша ждала Андрея. Он на свободе — сказали ей еще в пограничном отряде. Но никаких подробностей о муже она не знала, не знала и о случае с часами.

Вчера, навестив ее, член Военного Совета Карельского фронта пообещал немедленно вызвать Андрея в Беломорск. Подробно рассказал и об Игоре: его подобрали обмороженным и доставили в одно из подразделений. Мальчик жив, поправляется, и его тоже привезут в Беломорский госпиталь. И Саша ждала их обоих ежечасно, ежеминутно. Всякий раз, как только открывалась дверь в палату, она приподнимала голову, еще больше бледнела.