Разведчики

— Червона Армия, — протянул он Гладышу руку. — Побачив, и легче стало. Нимци говорылы, що уже нема Червоной Армии. Брехня! А як ждуть вас уси! А як я ждав! Не дывысь, що старый, и старый сгодыться. Ну, пишлы, покажу, де закопано оружие…

Дед Охрим говорил всю дорогу, не замечая, что командир только поддакивает, а Петр идет сзади, погруженный в свои думы.

— Як бы наши узналы, що я бачив, як воны ховалы оружие, то знов бы почалы перепрятувать, — говорил дед Охрим. — Тильки один цей склад и не найшлы хвашисты. — И рассказал о том, как немцы по чьему-то доносу начали отыскивать склады, как он, дед Охрим, уничтожая приметы, вырубил деревья, забросал хворостом пни. Рассказал дед Охрим Гладышу обо всем, что было, начиная с первых дней оккупации, с несчастья, постигшего Шохина.

— Вот этого я не знал! — воскликнул Гладыш и обернулся к Петру. — А знать мне надо.

— А вин такый упорный хлопец, никому не скаже. — Дед остановился и подождал внука. Свернули с лесной дороги, минут пять пробирались без тропок и вышли на заваленную хворостом полянку.

— Коло того пенька, — указал дед Охрим.

Во время вчерашней встречи Лукич рекомендовал Гладышу деда Охрима связным. И вот сейчас Гладыш убедился в правильной оценке Лукича.

— Доверяю я вам, Ефрем Петрович, большую тайну, потому что знаю: ни под какими пытками ничего не скажете.

— Правильно, — кивнул дед.

— Кто я, зачем мы здесь — вы, верно, и сами догадались. Прячемся мы не потому, что наши жизни дороже, чем, например, ваша, а потому, что поручено нам ответственное военное дело. От успешного выполнения его во многом зависит и судьба сражений на этом участке фронта. Вот почему мы должны быть очень осторожны.

Дед кивнул головой:

— Понятно! Все поняв! — и для большей убедительности подтвердил: — Насчет меня будьте в надежи…

— Хочу просить вас быть нашим помощником. По рукам? — протянул руку Гладыш.

— По рукам, товарищ командир!..

— Вот и хорошо. Сейчас пойдем ко мне, а вечером перенесем оружие в другое место…

Как и было условлено, Юрий пришел в полдень с комсомольцем Иваном Чубарем.

— Вот, в твое распоряжение прибыли, — здороваясь и знакомя Шохина с товарищем, сказал Юрий.

— Добре, — Шохин пожал им руки. — Сядем, — он опустился на горячий песок. — Ну, какие сведения о гарнизоне, складах, движении войск?

Юноши переглянулись. Юрий ответил:

— Какие у нас сведения! Городок небольшой, от железной дороги далеко. Надо выходить туда, где много немцев, взрывать поезда…

— Так, — перебил Шохин, сощурив глаза. — Значит, тут делать нечего. Зачем же тогда организовывались?

— Немцев бить! — сурово поглядел из-под нахмуренных бровей Юрий. — Если их здесь мало, в другом месте найдем!

— Так… мало немцев… — в голосе Шохина послышались жесткие нотки. — А немецкие склады, скот, который сини здесь собирают для отправки в Германию, можно и не трогать?! Мало здесь немцев, говоришь? Вот и надо взорвать их склады, угнать и уничтожить скот. Надо сделать так, чтобы немцы пригнали сюда побольше солдат. Чем больше будет их здесь, тем меньше на фронте. Понятно?

— Мы тоже так думаем, но как это лучше сделать? — Иван Чубарь поднял глаза на Шохина.

— Первая задача — выяснить, кто склады охраняет, что предпринимает здесь враг; тогда мы сможем наметить конкретные действия, — подчеркнул Петр.

— Скажи про склад, — подтолкнул Юрия Чубарь.

Юрий наклонился к Шохину:

— В МТС три бака с горючим. Это за базаром сразу, возле Старогородки. Начальник полиции уехал в Коропье с целым отрядом. Нашли тех двух, которых Васыль убил. Рыскают теперь гитлеровцы еще больше, сволочи. Горючее МТС один только полицай охраняет, Остап Млынок.

Шохин вскочил:

— Кто? Остап Млынок! — и прошелся крупным шагом, между деревьями. Вернувшись на прежнее место, постоял в задумчивости и сдержанно сказал: — Неплохо начать со взрыва нефтесклада.

Юрий поднялся:

— У меня есть противотанковая граната.

— Пока прибереги ее, — посоветовал Шохин и посмотрел на часы. — Через два часа я принесу магнитную мину с часовым механизмом. План такой: я отвлеку охрану, а ты, Юрко, с Чубарем подложишь под цистерну мину. Все надо сделать до двенадцати ночи. Встретимся на дороге в деревню Волчья Гора.

— Сделаем! — коротко подтвердил Юрий, и его серые глаза по-особенному блеснули. Вот когда начинается настоящее дело, о котором он столько мечтал!..

Шохин спешил к Гладышу. Остап Млынок! Только бы схватить живым, расплатиться за все.

Старший лейтенант удивился неурочному появлению Петра, но, выслушав его, разрешил взять мину.

— Комсомольцы взорвут. Тебя могут узнать…

Шохин побледнел:

— Товарищ старший лейтенант… — Голос у него прервался. Справившись с волнением, более спокойно докончил: — Склад охраняет полицай Остап Млынок, он выдал гестаповцам моего отца…

Гладыш понимал душевное состояние Шохина и боялся — не сорвется ли он, хватит ли у него выдержки? Но такие выходы в городок были нужны и Шохину: легче будет ориентироваться, поэтому он дал согласие на его участие в подрыве баков.

Разрабатывая план операции, решили приурочить ее к комендантскому часу.

— Мы подойдем со стороны колхозного сада, — пояснил Шохин. — Баки стоят за его забором… Часового сниму тихо, без шума, — пообещал он, — не пикнет.

Провожая Шохина, Гладыш приказал:

— Вернешься сюда с Юрием. Прихватите лопаты. Этой ночью перенесем оружие в другое место. Только не задерживайтесь…

Угасала вечерняя заря. По пустынной улице изредка проходили прохожие, спеша домой до наступления комендантского часа.

Юрий и Чубарь крались колхозным садом к бензиновым бакам, черневшим за высоким забором, оплетенным вверху колючей проволокой.

У ворот склада, выходивших на улицу, — сторожевая будка. Она находилась внутри двора, и только входная дверь была прорезана в заборе. Из трех квадратных окон можно было видеть всю площадь, на которой были установлены цистерны, а из двери — наблюдать за улицей. В будке сидел полицай. Зажав коленями винтовку, он тихо насвистывал.

Из переулка, напротив склада, показался Шохин в старом пиджаке и таких же брюках. На голове кепка, щека повязана платком.

Полицай с интересом стал за ним наблюдать.

Чуть сгорбившись, Петр шел прямо к будке.

— Не пидходь, стрелять буду! — полицай уже стоял в дверях, выставив винтовку.

— Остап, це ты?

Полицай опустил винтовку.

— Нема Остапа.

— Як нема? — Шохин на минуту даже растерялся.

— Млынок с паном Дрюмою в Коропье поихав, чи у Рудню. Хтось убыв двух наших хлопцив.

— Що ж мени зараз робыть? — искренне воскликнул Шохин. Расставив ноги, сдвинув на затылок кепку, он ожесточенно скреб чуб. — Де ж я ночувать буду?

— Да ты хто такый и нащо тоби Млынок здався?

— Та я ж его брат Петро.

— Та чи не тю на тебе! У Млынка зроду не було братив. Ось я зараз задэржу тебе…

— А я и тикать не хочу, — Шохин подвинулся к полицаю. — Ты Остапа давно знаешь?

— Давно.

— И про своего брата вин тоби ничого не говорыв?

— Ни.

— Интересно…

— Сестру его Настю знаю и маты знаю, а бильш никого не знаю, — полицай вновь поднял винтовку. На лице его выразилось беспокойство.

— Я с Красной Армии утик… — тихо проговорил Шохин и заглянул в дверь. Надо было выяснить, есть ли еще кто в будке.

— Ой, брешешь ты, хлопче!

— А чого мени брехать? Дезертировал и все!

— Це так, — согласился полицай. — А маты и тебе выгнала, як и Остапа?

— Не бачыв я ще маты. Люди сказалы — хата наша сгорила, а де зараз живуть маты та сестра — не знаю. Послалы в МТС, сказалы, що Остап цистерны охраняе.

Полицай снял фуражку, грязными пальцами почесал взлохмаченные рыжие волосы.

— Вин трошки постояв, а потим я його зминыв. Живэ Остап от туточки недалеко, на базари. — Полицай вдруг решительно сказал: — Со мною до смены будешь. Брешешь, хата у Млынка не сгорила. И чого ты зразу не пишов до своей хаты?!