Правильные слова

— Сигнал! — командует Каллен, и с жезла одного из магов срывается и уходит в небо красная вспышка. Какой сигнал, для кого сигнал?

Жозефина не успевает ничего спросить. Горы содрогаются, и со стороны Убежища слышится низкий тяжелый грохот. Каллен рядом что-то произносит, но из-за шума Жозефина ничего не может разобрать.

— Что? — кричит она.

— Лавина! — кричит он в ответ. — Он спустил на врагов лавину!

Больше она не задает вопросов. И без того очевидно, кто такой «он». Беглецы замирают там, где застал их грохот, и видят облако снежной пыли над верхушками гор, а потом — черный крылатый силуэт, который, едва различимый на фоне ночного неба, мелькает в воздухе и скрывается из виду.

Отороченный мехом плащ ложится на плечи Жозефины. Она торопливо кутается в тяжелую ткань и, спохватившись, поворачивается к хозяину плаща. Им оказывается раскрасневшийся и тяжело дышащий Страж Блэкволл.

— Благодарю… — начинает она привычно, но тут же осекается. Страж Блэкволл был в числе тех, кто остался вместе с Вестником прикрывать отход, а это значит…

— Милорд не с вами? — спрашивает она, уже зная ответ.

Блэкволл молча качает головой. Вместо него подает голос Железный Бык, который уже тащит в центр стоянки подрубленное дерево.

— Босс остался.

Жозефина цепенеет и не может пошевелиться, пока вокруг нее начинается кипучая работа. Это глупо: Вестник был их общим героем, и все жители Убежища связаны теперь общим горем, и непозволительно сейчас поддаваться эмоциям, но Жозефина ничего не может с собой поделать целую минуту или две. Потом ей все-таки удается взять себя в руки. Первым делом нужно осведомиться о состоянии банны Джиневы — у банны крепкое здоровье, но шестьдесят три года есть шестьдесят три года…

На этой стоянке беглецы остаются ненадолго. Каллен спешит увести людей дальше, хотя мать Жизель беспокоится за раненых, которые могут не перенести поход.

— Если этот проклятый Корифей обнаружит нас, — хмуро отвечает командующий, — этот поход не перенесут не только раненые.

— Но если милорд Адаар жив? И будет нас искать? — спрашивает Жозефина. Каллен вздыхает.

— Он предвидел такой исход, когда оставался. Но когда мы будем в условной безопасности, то сделаем все, чтобы его найти.

Он держит слово. Когда они разбивают лагерь в укромной расселине, пригодной для долгой стоянки, Каллен и Кассандра собираются в спасательную операцию. Робкая надежда поднимает голову: вдруг милорд все-таки жив?

— Вряд ли он жив, — эхом отзывается Лелиана, которая только что отправила с вороном указания для своих разведчиков. — Сначала обвал, а потом мороз… Найти раненого, пока он не замерз до смерти, слишком мало шансов, даже если он попытается выбраться к нам. Это если он не остался под завалом, не контужен и не ушел в другую сторону.

— Мы должны надеяться, сестра Лелиана, — строго говорит мать Жизель и отжимает над миской тряпочку для компресса. — Судьба Вестника в руках Создателя, а нам остается делать то, что в наших силах.

— Возможно, такова воля Создателя, — отзывается Лелиана. — Вестник закрыл Брешь и выполнил свою миссию…

-… и потому можно его и не искать! — подхватывает Дориан Павус, который магией разводит новый костер, чтобы кипятить больше воды. — Очень милая логика. Брешь закрыта, поэтому можно бросить Адаара, пусть замерзает где-нибудь в снегу.

— Он не может так просто замерзнуть, — говорит вдруг Жозефина. — Он не боится мороза.

А Создатель не может… не должен быть настолько мелочен, чтобы послать Вестника — и отобрать сразу после закрытия Бреши. В конце концов, милорд не просто символ, не слепое орудие, не легенда. Любой, кто знал его хотя бы недолго, понимает, насколько милорд Адаар далек от мифов и легенд и насколько он принадлежит обычному, понятному, плотскому миру.

Он упрямый, грубый, отважный тал-васгот со своими оригинальными представлениями о дурном и хорошем. Он не может замерзнуть в местных снегах, чтобы превратиться в героя предания. Это совсем не в его духе.

— Горячее сердце справится, а? — Дориан усмехается в усы. — Это слишком романтично, но ваш оптимизм очарователен, леди Монтилье. Равно как и нежелание говорить о нашем общем друге в прошедшем времени. Командующий! — зовет он во все горло, и Каллен оборачивается, раздраженный и удивленный одновременно. — Позвольте составить компанию вам и леди Пентагаст. Без магической поддержки, ручаюсь, вы Адаара попросту не донесете!

Самое невероятное: они и правда его находят. Когда маленький отряд возвращается, и можно разглядеть грузное тело, которое они везут на спине у бронто — не пригодилась магическая поддержка, — Жозефина вскакивает и прижимает пальцы к губам.

— Он жив! — кричит издалека Кассандра. — Хвала Создателю!

Один за другим обитатели лагеря бросают свои дела и подходят ближе, чтобы посмотреть, как чудом спасшегося Вестника везут к жрицам. Когда бронто, грузно ступая, проходит мимо Жозефины, она вздрагивает. Кажется, она переоценила невосприимчивость милорда к холоду. Его лицо с закрытыми глазами отливает синевой, шрамы на нем кажутся черными. Левая рука бессильно свешивается вдоль бока бронто и качается на каждом шаге. Конечно, леди Пентагаст не стала бы обманывать, но милорд Адаар выглядит задержавшимся между жизнью и смертью.

Следом идет Дориан, и Жозефина окликает:

— Милорд Павус!

Он останавливается и приподнимает четко очерченную бровь. Жозефина еще не успевает сформулировать вопрос, а Дориан уже улыбается и отвечает неожиданно мягко:

— Да, это просто холод и истощение; да, теперь он будет в порядке. Все кажется страшнее, чем есть на самом деле, он до последнего был в сознании и даже успел сказать несколько слов.

— Каких?

Дориан поднимает глаза и с преувеличенным вниманием начинает изучать рисунок созвездий.

— М-м… «ну и морозы стоят, я чудовищно замерз».

— Это вы цитируете дословно? — уточняет Жозефина. Дориан хитро смотрит в ответ, словно она поймала его на блефе за картами.

— Нет.

Смеяться они начинают одновременно.

========== Житейские трудности ==========

После скромных домиков Убежища Скайхолд поражает. Он громадный, крепкий, несмотря на все перенесенные невзгоды, и в его стенах немедленно вскипает бурная деятельность. Как раз под стать новому Инквизитору.

Хорошо, без пяти минут Инквизитору.

Жозефина стоит во дворе крепости среди прочих членов Инквизиции и смотрит, как на стене Лелиана протягивает милорду Адаару огромный церемониальный меч, а милорд пятится и прячет руки за спину, как проштрафившийся ученик. У стоящей рядом с ним Кассандры такое лицо, словно сейчас она даст ему линейкой по пальцам. Потом милорд все же вытаскивает одну руку и стучит по кончику рога: то ли напоминает, что он кунари… то есть тал-васгот, то ли это такой жест изумления. Кажется, милорд Адаар — последний, кого еще удивляет его назначение.

А может, он просто сомневается в умственных способностях советников.

Я же предупреждала: надо ему сказать заранее, — думает Жозефина и до боли закусывает губу. Он все-таки не мальчик, вовсе не было нужды ставить его перед фактом, как несмышленыша! Но Кассандра и Лелиана испугались, как бы милорд Адаар не отказался от их предложения в грубой форме и не отправился восвояси.

Как будто присутствие посторонних ему когда-то мешало отказываться от чего угодно в грубой форме! Зато теперь вся Инквизиция наблюдает, как Вестник Андрасте не решается принять новый титул…

Каарас Адаар тяжело вздыхает и разворачивается к толпе. Жозефину пробивает холодный пот, потому что она со всей ясностью понимает: сейчас милорд что-нибудь скажет. Экспромтом. И что бы он ни сказал, это будет передаваться из уст в уста. Исторический момент, назначение первого Инквизитора после Америдана — а у него абсолютно точно нет никакой готовой и одобренной речи.

Мамочки.

Милорд Адаар смотрит вниз и вдруг — Жозефина уверена, хотя с такого расстояния трудно что-то разглядеть, — подмигивает ей одной, как в самый первый день их встречи.