Клаустрофобия

Правда, внешне я постарался никак этого не показывать. Тем более, судя по словам отправившего меня сюда старика, суд всё равно будет и значит, есть шанс, хоть и крохотный, что я не останусь здесь на веки вечные. Ну а пока мне предстоит ночь в очень неуютном месте.

Глава 7

Утро встретило меня всё тем же противным дверным скрипом и бесцеремонным подъёмом наверх. Хотя о том, что уже наступил следующий день, я узнал, только оказавшись снаружи.

Ломившее тело и тяжелая от бессонницы голова не добавляли положительного настроя. Тем не менее, я, как мог, привёл себя в порядок, пока меня вели на судилище.

Это оказалось довольно обширное помещение с высоким потолком и несколькими узкими окнами по всему внешнему периметру стен. Украшено оно было различными видами оружия и парочкой картин с изображенными на них военными баталиями. Разглядеть против кого именно бились люди на полотнах мне, правда, не удалось, но похоже это были не их собратья по крови, а скорее какие-то фантастические монстры.

Сняв с меня кожаные ремни, что служили своего рода “сдерживающим фактором”, хотя никаких действий, направленных на своё освобождение я не проявлял, двое бойцов застыли по обе стороны с бесстрастным выражением лица.

Раздался низкий тягучий звук, похожий на зов охотничьего рога, и в залу стали входить сурового вида мужчины, облачённые в тёмно-бордовые мантии. Видимо, это и были те, кто сегодня решит мою судьбу.

Разойдясь полукругом, они застыли, мрачно глядя перед собой. Только сейчас я понял, что здесь не было ни одного стула или другой мебели. Наверное, это какая-то традиция, олицетворяющая равное отношение ко всем. Неважно кто ты и из какого сословия, справедливость восторжествует. Что ж, я очень на это надеялся, ведь, судя по здешней морали, наказания должны быть строгими, если не сказать смертельными.

— Бесправный, именующий себя Марк, ты обвиняешься в обладании запрещёнными предметами. В их перечень входит оружие Высших и другие инструменты, применимые для разрушения. Что можешь сказать в свою защиту? — произнёс один из стоящих людей передо мной.

Поначалу я хотел произнести подготовленную тираду о своей невиновности, воле случая и тому подобном, но перед такими грозными мужами эти мысли быстро выветрились из моей головы. Всё что я смог пролепетать, это жалкие оправдания.

— Неважно каким путём эти вещи попали к тебе, и являешься ли ты их законным обладателем. Незнание наших правил не освобождает тебя от их исполнения. Проникая на другой слой, стоило ознакомиться с его порядком. Единственное, что спасает сейчас тебя от “быстрого” вердикта, это внушительная сумма, предложенная за твою голову местной артелью торговцев.

Что-то внутри меня оборвалось и сразу же подпрыгнуло вверх, вцепившись в сердце, заставив его биться в тысячу раз быстрее. Похоже, это был тот шанс, который я ждал. Навряд ли торговцы хотят заполучить меня, чтобы банально убить. По крайне мере, они должны сначала узнать, что произошло, а потом что-то решать. И мне почему-то казалось, что они будут более миролюбиво настроены, чем эти хладнокровные вояки. Поэтому, я со всей поспешностью согласился, что моё наказание никому пользы не принесёт, а так хоть что-нибудь да окупится.

Взглянув на меня пренебрежительно, судья, ведущий разговор, промолчал, слово же взял, стоящий от него справа.

— Деньги не имеют значения. Важна лишь честь и справедливость. И, несмотря на то, что мы отдадим тебя Негоцианту, своё ты получишь сполна. Никаких прецедентов быть не должно.

От его речи у меня чуть закружилась голова. Похоже, эти “маньяки” так просто не отстанут. Что же они уготовили мне в качестве наказания?

— Мы заберём ту часть тела, что касалась запрещённых предметов. На следующий вопрос нужно ответить правдиво. Ты левша или правша?

С ужасом осознав, что они хотят сделать, я промямлил какую-то несуразицу и, неожиданно ставшее ватным, тело отказалось меня слушаться. Уже падая на пол, я понял, что никто меня ловить не собирается. Так что, перед тем, как окончательно вырубиться я основательно приложился черепом о каменные плиты.

…

Хотелось перевернуться и принять более удобную позу, но что-то мешало мне. Наверное, опять одеяло завернулось. Находясь ещё в полусне, я вновь попытался изменить своё положение, но что-то уж больно крепко держало мои руки.

Наконец, открыв глаза, я огляделся, и сразу же нахлынуло понимание происходящего. К этому меня подстегнули не только кандалы, что крепко зафиксировали верхние и нижние конечности, но и вспыхнувшие в мозгу моменты перед тем, как я потерял сознание.

Итак, меня хотели лишить одной из частей тела. Наверное, я должен был метаться в ужасе и панически кричать, но странная безмятежность обволокла меня своим невидимым саваном. Где-то внутри меня ещё горел огонёк ясного сознания, твердящий о том, что нужно попытаться выбраться, сбежать. Я слушал его и продолжал спокойно созерцать происходящее.

Тем временем, стоящий рядом человек, совершенно естественным движением достал из располагавшегося перед ним футляра, величаво сверкнувший на луче света, топор. Это было поистине могучие орудие, созданное чтобы отделять зёрна от плевел и овец от козлищ. В данном же случае вершить правосудие. И это было правильно. Так говорило то, что сейчас было мной.

Сделав несколько пробных взмахов, мужчина, чьего лица я не разглядел, вопросил, будто в пустоту.

— Так левую или правую? Я ведь могу и обе.

Тут я понял, что не могу толком и пошевелиться. Ощущение тела будто отошло на второй план и каждая клеточка, словно налилась свинцом. С трудом ворочая языком, я попытался воспротивиться, всё-таки инстинкт самосохранения у меня ещё работал.

— Ты резину-то не тяни, скоро действие мекстромова сока закончится и тогда больнее будет, — произнёс, уже обращаясь ко мне, “вершитель справедливости”.

Я кое-как смог двинуть правой рукой, чтобы попытаться схватить его, так как стоял он довольно близко. Но, конечно, мои пальцы лишь бессильно скользнули по шероховатой штанине.

— Ну, значит эту, — услышал я.

Взмах, короткий свист воздуха и вот я вижу, как моя кисть, кувыркаясь, падает в заранее подставленную корзину. Боли и вправду почти нет, только лёгкое жжение. Кажется, я могу сжать пальцы в кулак, но почему-то вместо этого из новоявленной культи брызгает фонтан крови. Он забрызгивает многострадальные штаны палача. Это забавно. Я хихикаю, мне почему-то это кажется дико смешным. И когда мой смех переходит в истерику, милосердно подступившая уютная тьма забирает меня к себе. Тишина. Тепло. Всё это сон.

….

Поначалу я даже не понял, что со мной не так. Только когда нестерпимо зачесалось плечо и, потянувшись к нему рукой, мне стало понятно, что всё это не было кошмаром. С удивлением я разглядывал свою культю, которая была довольно сноровисто перевязана сероватой тканью с отчётливым резким запахом спирта. Да уж, дезинфекция была здесь на высоте. И, если быть откровенным, дурман, которым меня продолжали пичкать, только в более умеренных дозах, держал сознание постоянно в некоем тумане.

Я не задумывался о боли, которая лишь изредка давала о себе знать. К тому же вскоре её заменило лёгкое жжение и постоянное желание чесаться. Похоже, в еду вместе с кучей других веществ добавляли и нечто способствующие скорейшему заживлению раны. Но задумываться и понимать, что вообще происходит, я стал только спустя почти неделю. Всё остальное время в голове была спокойная тягучая трясина.

Окружающее меня пространство ограничивалось каменными стенами Дома Снисхождения, где держали всех преступивших закон и отдавших свой “долг” справедливости. Здесь находились не только такие “случайные” захожие, как я, но и настоящие воры, насильники и другое отребье. Убийц, правда, не было, ведь за это положено одно наказание — смерть. Тем не менее, чувствовал я себя не вполне в своей тарелке.