Клаустрофобия

Первое — кровавая бойня, произошедшая в переходе, имела место быть и в других областях нашего уровня. Последние донесения подтвердили похожие “сценарии” на 4 и 7 сегментах, а также в Дальних Радиусах. А значит, мы столкнулись с возможным нашествием неизвестных нам, но, несомненно, агрессивных существ.

Второе — несмотря на то, что Марк, так зовут представшего перед нами, действительно не солгал, его ищет лига торговцев. Причём, предлагая за информацию о его местоположении довольно крупную сумму.

И последнее. Определённые предметы, обнаруженные в его сумке, числятся в категории запрещённых. Обладание ими преследуется по Своду Предков и карается смертной казнью. Но выносить данное решение может только Суд Городов, куда мы и отправляем данного “преступника”, - глядя мимо меня, сухим тоном произнёс старик, сидящий в центре.

Опешив от такой “приятной” новости, я даже не нашёлся, что сказать в свою защиту. Но не прошло и секунды, как стало понятно, что слова мне никто давать и не собирался. Взявшие меня под руки два дюжих бугая, буквально вынесли наружу. Где уже готовилась к отъезду повозка, запряженная четверкой лошадей.

Загрузив меня внутрь и “слегка” обездвижив, они удалились. Я остался предоставлен собственным мыслям, но продолжалось это недолго. Раздавшийся откуда-то сверху возглас и звучный щелчок хлыста оборвал мою внутреннюю беседу и заставил повозку двигаться вперёд. Оглядевшись, я понял, что взобравшийся на козлы, притороченные в верхней части моей “клетки”, кучер был причиной всего этого действа.

Хмурого вида мужичок в уже мне знакомой манере, весь увешанный оружием, не спеша правил четырехколёсным средством передвижения. С боков нас сопровождали молодцеватого вида парни. По самые уши, облепленные различными средствами уничтожения живых существ.

Только сейчас я обратил внимание, что большинство этих смертоносных штуковин напоминают видоизменённые модели огнестрелов, что использовали охотники на моём слое. Только здесь в основном преобладали одноручные вариации. Размерами от крохотного, с два мужских пальца, пистоля и до громадного, величиной почти с ружье, револьвера с 12 зарядами в барабане. Похоже, здесь не слышали о быстрой перезарядке или в пылу боя не было на это времени. Но уж больно каждый из местных бойцов напоминал ходячий оружейный арсенал. К тому же холодными “железками” здесь так же не брезговали.

От кинжала и стилета до здоровенного палаша, что крепился в ножнах на спине. Хотя здесь почему-то больше чувствовалась некая избранность. Словно право ношения таких “вещиц” ещё нужно заработать. Да и многочисленная и довольно тонкая вязь, украшавшая многие из таких брутальных изделий, говорили о том, что для владельца это много значит.

И будто заметив мой изучающий взгляд, сопровождающие воины насмешливо улыбнулись, давая понять, насколько они выше по социальному сословию. Похоже, здесь физическая сила и умение обращаться с любыми видами оружия больше ценились, чем другие человеческие качества. Это пугало и настораживало одновременно. Как же развивалось общество этого слоя, если им пришлось выводить на первое место такие критерии? Что повлияло на столь сильный перегиб? Мне ещё предстояло это узнать, хотя я и не был уверен, что хочу этого. Ведь во многих знаниях, много горестей. Так, по крайне мере, говорил мой отец, не забывая, тем не менее, вдалбливать мне в голову кучу различной информации. Наверное, два этих, казалось, совершенно противоположных догмата отлично уживались в его системе ценностей. А уж как мне пришлось воспринимать эту нравственно-научную дилемму, говорить не приходится. Достаточно вспомнить, сколько тумаков я получил от ребят, которые были сильнее, но глупее меня, за излишние “заумствования”.

Так продолжалось до тех пор, пока я не вошёл в силу и не смог дать им достойный отпор. Но репутация уже была заработана, да и мои “приступы” не сыграли положительной роли, так что образ “странного” парня прочно прилип к моей личности.

Тем временем, наша поездка продолжалась и вскоре, в какой-то степени, я оценил комфортабельность путешествия на своих двоих перед средством передвижения без рессоров и каких-либо амортизаторов. Проще говоря, каждая колдобина и рытвина на дороге воспринималась моим многострадальным телом по полной. И какую бы я позу не принимал, больше пары минут высидеть в ней было невозможно. Собственно, поэтому весь путь запомнился мне чередой падений, синяков и других “неудобных” вещей. Видимо, кто-то существенно сэкономил, когда проектировал эту чёртову повозку или, конечно, это некая изощрённая часть моего наказания.

Только к вечеру мы вроде бы въехали на более цивилизованную территорию и это, прежде всего, сказалось на качестве дорог. Теперь они не были средоточием ухаб, трещин, а иногда и просто огромных ям. Плотное покрытие тёмного цвета слегка пружинило и даже было размечено ярко-жёлтой краской. Зачем это было сделано, я понял чуть позже, когда нам на встречу на довольно приличной скорости промчался очень странный аппарат, испускавший знакомое зловоние горючего газа, что так же использовали в своих двигателях торговцы.

Их дирижабли, конечно, существенно отличались по размерам, но здесь работал такой же принцип, только вместо несущих винтов, вращались колеса. Двигалось это сооружение довольно споро и по скорости значительно обгоняло лошадь на полном скаку.

Нам ещё трижды приходилось притормаживать, чтобы пропустить эти “газовые” экипажи, как я их про себя назвал. И каждый раз я ощущал некую напряжённость у моих сопровождающих, будто им было неприятно присутствие тех людей, что находились внутри проезжающих машин. Может это был некий аналог “тайной полиции”, подумалось мне, и сразу же за этим возник вопрос, откуда я вообще знаю, что такое “тайная полиция”?

Да уж, похоже, всплески моей памяти стали проявлять себя ещё более активно. Вот только разбираться с этим мне предстояло самому. Хотя особого вреда я не ощущал, но возникающее чувство “открытой двери в неизведанное” всё-таки слегка напрягало меня. Поэтому мне очень хотелось понять истинную причину столь резких изменений в моём разуме.

Остановившаяся повозка прервала мои раздумья и я, наконец, увидел, что мы стоим у своеобразного пропускного пункта, за которым буквально в паре сотен шагов возвышались какие-то непонятные сооружения с протянутыми между ними канатами.

Проверив документы и коротко взглянув на меня, бойцы на заставе, перекинувшись несколькими фразами с моими сопровождающими, пропустили нас дальше. И, подъезжая всё ближе, я понял, что это целый комплекс, который можно было бы именовать городом, если бы не эти непонятные верёвки, сплетённые в причудливые узоры. Поначалу я подумал, что это некие элементы декора и украшения, но проезжая под этими рукотворными лианами по моей коже пробежали, будто мелкие разряды-уколы. И тогда я понял, что это, скорее всего, защитная сеть, по которой пущено довольно высокое напряжение.

Когда-то отец рассказывал мне об электричестве и даже показывал пару довольно интересных эффектов его работы. Но такое массивное и активное использование этого физического феномена я видел впервые. Наверное, на это были свои причины. В любом случае, все эти меры безопасности были созданы не просто так. И мне очень не хотелось бы проверять, насколько они надёжны.

Добравшись до центра этого необычного поселения, мы остановились и меня, вытащив из повозки, переместили в ничем не выделяющееся здание, что на проверку оказалось своего рода тюрьмой, причём уходящее под землю на довольно большую глубину. Я понял это, когда преодолев вниз несколько лестничных пролётов никто и не думал останавливаться.

Наконец, мы предстали перед массивной дверью, которая чудовищно скрепя открылась, показав дальше нелицеприятное нутро. Голая, будто гранитная поверхность была посыпана жухлой соломой, и в самом дальнем краю находилось нечто напоминающее отхожий угол. Да уж, более гиблой темницы я не видел.

Например, у нас преступивших закон или просто пьяниц держали в общем доме. У каждого было место в специальной горнице, где на окнах ставни крепкие были. А так там всё, что нужно человеку для жизни присутствовало. Здесь же меня будто душегубца какого бросили в каменный мешок и делай что хочешь. Было от чего потерять силу духа.