Клаустрофобия

Правда, сейчас моё сооружение слегка кренилось на левый бок, но в целом можно было принять, что для первого раза я справился довольно неплохо. Теперь предстояло озаботиться установкой “сигналки”. К счастью, здесь всё было гораздо легче.

По сути это был просто кусок медной нити, к которому были прикреплены несколько десятков колокольчиков. Единственным новшеством в этом нехитром приспособлении была его особенность в умении улавливать приближающихся животных заранее. То есть, ещё до того, как “сигналки” коснутся, она начинает звенеть. Радиус, конечно, не слишком велик, что-то около пары десятков шагов. Но и это может сыграть существенную роль в обнаружении возможной опасности.

Единственное, что требовалось для надежной работы этой “изюминки”, это несколько капель крови того живого существа, которого вы хотели обнаружить. И если сейчас в “памяти” “сигналки” были почти все известные животные нашего яруса, то мне почему-то пришло в голову озаботиться защитой от человека. Именно поэтому я, коротко полоснув по своему пальцу, перед установкой мазнул своей кровью по одной из сторон металлической нити. Тонко зазвеневший колокольчик подтвердил, что “маркер” нового объекта получен и внесён в активный реестр.

Ох, вроде бы привычно мелькнувшие в моей голове слова, но приостановив поток мыслей, я понял, что не совсем понимаю их значение. И если с всевозможными присказками моей сестры было понятно, что это остатки стародавних речевых оборотов, то здесь произошло нечто совершенно другое.

Возможно, это один из эффектов той самой генетической аномалии, что была во мне. Хотя, по словам отца пока всё должно было ограничиваться теми приступами, что бывали у меня раньше. Но, быть может, с возрастом или под влиянием ещё каких-либо факторов могут появляться новые “отклонения”.

Вообще, мне, конечно, не очень хотелось думать обо всех этих вещах. С самого моего рождения вся эта непохожесть лишь мешала жить. Вот и сейчас, вроде бы мелочь, а сколько заставила меня понервничать. Ну, начинаю я думать всякими странными словами, ну вспыхивают у меня в голове непонятные образы. Так не сумасшедший же я, в конце концов?

Ладно, со всеми этими глупостями, я совсем потерял счёт времени и устанавливать “сигналку” мне пришлось уже в полной темноте. Хорошо хоть палатка была собрана заранее.

Вот теперь пришёл момент озаботиться костром, но сил и желания собирать дрова уже не было. Поэтому я, понадеявшись на тёплый плед, что тоже дал мне с собой дядя, отправился спать. Собственно, долго ворочаться мне не пришлось, видимо, сказался довольно трудный первый день путешествия. И как только моя голова коснулась рюкзака, что был использован вместо подушки, сон мгновенно обрушился на меня, обратив окружающий мир в размытые видения.

…

Просыпаться жутко не хотелось, к тому же впервые меня никто не будил, чтобы с утра пораньше озаботить всевозможными делами по хозяйству. Так что, я, решив, что немного поваляться будет даже полезно, предался этому нехитрому занятию.

Но всё хорошее когда-нибудь кончается и голод вместе с естественной нуждой выгнали меня из уютного гнёздышка. Выбравшись наружу, я увидел, что ничего, собственно, со вчерашнего дня особо не изменилось, и за ночь никто не пытался прервать мой покой.

Поэтому, наскоро освежившись и позавтракав, я, собрав свои пожитки, отправился дальше по своему маршруту. В моих планах было не позже, чем к полудню достичь примерной области крушения дирижабля, чтобы исследовать его. Ну, или хотя бы взглянуть, не подходя слишком близко, если я вдруг почую опасность.

Единственной проблемой всё ещё оставалось точное определение моего положения на местности. Ведь до этого я шёл по дороге, а сейчас забрёл в самую глушь. А так как солнца здесь особо не видно, то придётся использовать старый метод, которым со мной поделился Аплотий. Собственно, ничего сложного в нём не было и суть его состояла в том, что мох и всевозможные лишайники росли гуще с северной стороны. Правда я так и не узнал, что же означает сторона севера. Но это и не важно. Главное, теперь я могу достаточно точно определить нужное мне направление. И если особо не петлять, то, как раз на этот пресловутый север мне и нужно было идти. Хотя у меня было предположение, что это то место где гораздо холоднее, чем я привык. Обычно на краю уровня так и бывает. Иногда там даже идёт снег, хотя я лично не его видел, всё по рассказам торговцев.

Что ж, мои предположения подтвердились, когда я явственно стал ощущать запах гари. Он постепенно усиливался, и вскоре мне стали попадаться уже обгорелые деревья. К счастью из-за высокой влажности древесины и прошедшего пару дней назад хорошего ливня пожар не распространился дальше определённого радиуса от точки падения дирижабля. Ну а для меня это был настоящий проводник к самому эпицентру крушения.

Спустя почти час я, минуя очередной покрытый пеплом ствол, оказался на вершине небольшого холма, откуда открывался замечательный вид на произошедшую катастрофу.

Мысли о том, что я хотел лишь взглянуть издалека и постараться быть осторожней мгновенно выветрились из моей головы. Я ринулся вниз, особо даже не следя за скоростью своего спуска. За что, собственно, и поплатился, преодолев последние пару шагов почти кубарем. Затормозив только у самого остова небесного левиафана, я поднялся и, отряхнувшись, принялся осматривать место происшествия.

Здесь мне с первых секунд было понятно, что никто при таком крушении выжить не мог. Удар о землю был настолько силён, что земля словно расплескалась от его мощи, а закончил дело взорвавшийся газ, что оставался в баллонах. Так что, передо мной была просто груда обломков, где только металлические части хоть как-то сохранили свою форму. Остальное же, выгорело дотла.

Тем не менее, я продолжил свои поиски в надежде найти хоть что-нибудь ценное или полезное для себя. Конечно, это стоило бы назвать мародёрством. Но думаю, любой мальчишка из нашего поселения поступил бы так же. И тут скорее срабатывает не банальная жажда наживы, а желание выпендриться. Чтобы при рассказе ещё и подтвердить свои слова какой-нибудь занятной вещицей. Дескать, смотрите, у меня и подтверждение есть, я не просто какой-нибудь пустобрех.

Уже после полудня, когда солнце поднялось так высоко, что светило мне прямо в макушку, я решил остановиться и сделать перерыв на обед. А после короткого отдыха двинуться дальше. Так что, отойдя на пару десятков шагов, я, примостившись у непонятно как здесь оказавшегося валуна, принялся разводить костёр. Уж очень мне хотелось поесть чего-нибудь горячего.

К счастью, полуобгорелых деревяшек здесь валялось в избытке, и я быстро, собрав нужное количество дров и воспользовавшись искровиком, разжёг огонь на удивление быстро. Затем, разместив над пламенем котелок на специальной треноге, вылил внутрь остатки воды, чтобы сделать этакую вариацию лесной похлёбки. Пока вода закипала, я принялся разгребать свои “сокровища”. Так я про себя называл вещи, найденные в остатках дирижабля.

Итак, передо мной, очищенные от копоти и сажи, лежали: что-то похожее на гвоздь, но со странной восьмиугольной шляпкой, осколок стекла странного тёмно-фиолетового цвета и прямоугольная дощечка, сделанная из удивительно лёгкого, но в тоже время прочного материала, вся поверхность которой был покрыта извилистыми соединёнными в прихотливый рисунок линиями серебристого цвета.

Что ж, негусто, конечно. Возможно, это действительно просто мусор, но на всякий случай я сложил найденные предметы в небольшую тряпицу и тщательно упаковал на дне рюкзака. Затем, пообедав уже готовой похлёбкой, чуть передохнул и отправился в путь. По моим прикидкам, до вечера я успею пройти довольно большое расстояние, если, конечно, не заплутаю где-нибудь.

Углубившись порядочно в лес, я понял, что мне всё-таки придётся отклониться от намеченного маршрута, так как последнюю воду я истратил на приготовление еды. И сейчас меня совершенно не кстати начинала мучать жажда.