Страница 139 из 143
Девочки ушли.
Я подскочила, когда Микки закричал:
— Вот так! Молодец! — и все остальные с нашей стороны начали хлопать.
Я посмотрела на сына, лежащего на ковре, как раз в тот момент, когда судья хлопнул его по руке и крикнул:
— Контакт!
Оден поднялся на ноги под новые аплодисменты, а Киллиан прыгал вверх и вниз на трибуне, крича:
— Да! Оден рулит!
В момент победы сына я почувствовала, как волосы у меня на затылке зашевелились. Я повернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть, что Конрад смотрит куда-то в сторону.
Он был совсем один. Ни Мартины. Ни Тэмми.
Хороший выбор.
Было печально, но это была его одинокая трибуна, которую он сам себе создал.
Я повернулась к Микки, который ухмылялся и хлопал в ладоши.
— Ты же знаешь, что тебе придется отстать от Эш и Келлана, — посоветовала я.
Он перестал хлопать и ухмыляться и посмотрел на меня.
— Исполнится пятнадцать, и она получит больше свободы. Пока ей четырнадцать.
— В следующем месяце ей исполнится пятнадцать, — сказал я ему то, что он знал лучше меня.
— Тогда ей не придется долго ждать, — парировал он и отвел взгляд в сторону мальчиков, похлопывающих Одена по спине.
Он посмотрел на Микки, а потом перевел взгляд на отца. После этого — на меня.
Я показала ему поднятый вверх большой палец и тихонько похлопала.
Он покачал головой и закатил глаза, но все же ухмыльнулся.
Затем он начал натягивать спортивный костюм.
— Посмотрите на этих болванов, — с отвращением сказал Киллиан, глядя на двух мальчишек, которые теперь боролись на ковре. — Оден — самый лучший… из всех.
Микки скользнул рукой по моей талии и оставил ее там.
С рукой Микки на своей талии и безмерной скукой, я наблюдала, как борется другая группа парней — тех, кого я не знала и кто был мне безразличен.
Потом, к счастью, все закончилось, и мы все разошлись по домам.
*****
Я постучала в дверь раздевалки.
Дверь распахнулась, и я влетела внутрь, потому что рука Микки вцепилась мне в запястье, и он втянул меня туда.
Он посмотрел за дверь, за которую держался другой рукой.
— Дети на своих местах? — спросил он в коридор.
— Да, Микки, — выдохнула я.
Он захлопнул дверь, запер ее и толкнул меня к кирпичной стене.
Затем, в боксерских трусах и ботинках, с обнаженным торсом, все еще скользким от пота, он опустился передо мной на колени.
— Микки, — выдохнула я.
Руками, замотанными скотчем после боя, который он только что проиграл Джейку, он задирал мне юбку-карандаш.
— Ты в порядке? — спросила я, заметив (вынуждена признать, несколько рассеянно), что его щека покраснела.
Он ничего не ответил.
Он сорвал с меня трусики.
Я судорожно втянула воздух.
Он откинул голову назад, скользнув рукой по моему сапогу от Джимми Чу на высоком каблуке.
— Мне нравятся эти сапоги, детка, — прошептал он.
— Я… хорошо, — пробормотала я.
Он скользнул рукой вниз, схватил меня за лодыжку, перебросил ее через свое блестящее от пота плечо и нырнул прямо внутрь. Моя голова ударилась о кирпичи, и я зарылась руками в его волосы.
Он поедал меня, голодный, ненасытный, безжалостный, пока я не кончила ему в рот (и снова, должна признать, это не заняло много времени).
Все еще паря, он поднялся, поднял меня, и трахнул у кирпичной стены.
Я кончила снова, простонав ему в рот, пока он целовал меня, пробуя на вкус себя и Микки.
Он последовал за мной, простонав мне в рот, пока я целовала его, пробуя на вкус только меня.
Когда он замер, то остался внутри меня, уткнувшись лицом в мою шею и прижав меня к стене.
Я гладила его по волосам и спине и невидящим взглядом смотрела на раздевалку.
— Люблю вечер боев, — прошептала я. Микки оторвался лицом от моей шеи и посмотрел на меня.
Ухмыляясь.
*****
— Детка.
— Этому не бывать.
— Эми.
— Нет, — отрезала я, расхаживая по спальне и водя пальцем по дисплею телефона.
Я нашла то, что искала, нажала и поднесла телефон к уху.
— Эми, это не очень хорошая идея, — проворчал Микки.
— В такое дерьмо ты не ввязываешься.
Я впилась в него взглядом, когда Лори прошептал мне на ухо:
— Привет, Мими.
— Ты встречаешься с кем-то, а не с Робин? — рявкнула я.
Какое-то время он не отвечал, а потом спросил:
— Как ты узнала?
— У нас есть общие друзья, Лори, и я добавлю, что одна из них — Робин.
— Она слышала о Таре? — спросил он обеспокоенно.
— О Таре? Таре? — повторила я раздраженно.
— Так Робин слышала о ней? — отрезал он.
— Нет. — Я протянула руку к ноутбуку на ночном столике, который он не мог видеть. — Я только что прочитала письмо от Мелли.
Возможно, это лишь порождение моего пылкого ума, но могу поклясться, что услышала вздох облегчения, прежде чем он сказал:
— Дорогая, я не могу встречаться с твоей лучшей подругой.
— Почему нет? — резко спросила я.
— А если ничего не получится?
— Боишься, что она набросится на тебя с кулаками? — парировала я и, прежде чем он успел ответить, продолжила: — Потому что если это так, то не волнуйся. Это для изменщиков. Это всем известно. И раз ты мог оставаться с Мариэль так долго, и не пойти налево, тебе не о чем беспокоиться.
— Дело не в этом.
— Тогда в чем?
— Вы двое очень близки, и если…
— Она заставляет тебя смеяться.
— Да, но…
— Она красивая. Стильная. У нее есть свои деньги.
— Это правда, но…
— Она считает тебя красивым. Ей нравится проводить с тобой время. Ты заставляешь ее смеяться.
— Это очень много значит, Мими, однако…
— Никаких «однако», — огрызнулась я. — Нам, девушкам, нужно это. Нам нужно громкое заявление. Мы должны знать, что ничто другое не имеет значения, ничто, ни одна вещь, кроме шанса, ради которого вы готовы на все, чтобы мы стали вашими. Вы готовы рискнуть всем. Вы сделаете все, что угодно. Логика и воспитание, а также то, что она живет прямо через дорогу, и ее лучшие подруги ей как сестры, — не имеют значения. Ничто не имеет. Осторожность отброшена, и вы пойдете против всего, во что верите, лишь ради этого единственного шанса. Единственного шанса начать что-то создавать. Так что если вы сделаете это в самом начале, когда случается всякое, мы будем знать, что вы сделаете все, что нужно, чтобы мы были счастливы. — Я сделала паузу, прежде чем закончить: — Это, конечно, не относится к случаю с женатым человеком. Но это единственное исключение.
Лори молчал.
— Лори, — прошипела я. — Ты меня слышишь?
— Я сейчас же вешаю трубку.
— Нет, не вешаешь, — отрезала я.
— Тогда как я смогу позвонить Робин?
Я покачнулась, успокаиваясь, затем оторвала телефон от уха и отключилась.
— Хочешь громкое заявление?
Мой взгляд упал на Микки, который стоял на своей стороне кровати в пижамных штанах и смотрел на меня.
— Не задавай вопросов, на которые знаешь ответ, Микки Донован. Ты — король громких заявлений.
Его лицо смягчилось прямо перед тем, как он сказал:
— Приготовься, детка.
— Знаю, — согласилась я. — Робин чокнутая, в хорошем смысле, но будет нелегко, потому что у Лори тоже есть свой багаж.
— Я не то имею в виду.
— Что ты имеешь в виду?
Он двинулся со своего места возле кровати в другой конец комнаты, мимо меня, к своему пиджаку, перекинутому через подлокотник кушетки. Он взял его, порылся в карманах, вытащил несколько сложенных вчетверо бумаг и подошел ко мне.
Затем он протянул их мне.
Я взяла их, но даже не взглянула.
— Путеводитель, — объявил он. — С дерьмом разобрались. Даже позвонил Конраду. Он заберет детей, и через два дня мы поедем в «Keys». — Я моргнула. — Насколько большой камень он тебе купил? — спросил он.
— Три с половиной карата, — машинально ответила я.
— Тогда готовь свою руку, дорогая, потому что ты знаешь, мне придется взять верх над этим дерьмом и сделать все лучше.