Страница 134 из 143
Его глаза обратились ко мне, и я увидела, что его взгляд рассеян, но он ответил:
— Да.
Именно тогда я заметила, что выйдя из ванной, он сделал шаг в комнату и больше не двигался.
— Все в порядке? — спросила я.
Его голова слегка дернулась, и он сосредоточился на мне.
— Да, — повторил он.
Изучив его, я была вынуждена настоять:
— Уверен?
— Да, — пробормотал он, огибая кровать и подходя к своей стороне.
Я пошевелила бедрами, вытаскивая из-под себя одеяло. Повернулась и потянула его на себя, Микки откинул его и скользнул внутрь.
Я повернулась к нему лицом.
Он повернулся ко мне и приподнялся на локте.
— Килл с Оденом в его комнате играют в какую-то игру. Девочки, думаю, уже легли, но мои дети в новых кроватях. Возможно, им потребуется время, чтобы уснуть. Детка, пока я не узнаю, что они легли, я не буду тебя трахать.
Я согласилась, потому что так было всегда, когда мы находились у него дома, но его невозмутимый вид вызывал у меня беспокойство.
— Хорошо, милый, — прошептала я.
Он упал на спину, затем повернулся, чтобы дотянуться до светильника.
Свет погас.
Он лег на спину, а я уставилась на него.
Затем я заставила себя дотянуться до своего светильника. Я выключила его и тоже легла на спину.
Я уставилась в потолок.
Кровать была большой, и впервые за все время, когда мы оба лежали в ней, между нами были целые мили.
Микки даже не потянулся ко мне.
Что же все-таки происходит?
Прежде чем я успела спросить, он задвигался. Он притянул меня к себе, переплетая наши руки и ноги, и я подавила вздох облегчения.
— Ты получила какую-нибудь весточку от родителей? — спросил он.
Я моргнула, глядя в темноте на его шею.
К чему это?
— Ну… — нерешительно начала я. — И да, и нет. Они послали кое-что через своих адвокатов, но это просто их способ. Они всегда так делают. В этом нет никакого смысла. Они злятся на меня за то, что я не отвечаю на их звонки, но это было несколько месяцев назад. Они еще немного подуются и смиряться. Хотя, — сказала я с улыбкой, — как это бывает с ними в моей жизни, ужасно признавать, хотя это и правда, но мне нравится эта передышка.
— Да, — ответил он так, словно не совсем мне поверил.
— Микки, все будет хорошо, — заверила я его. — Они успокоятся, а потом приедут, потому что так и должно быть — проводить время с дочерью и внуками. Ты с ними встретишься. Они будут искренне осуждать тебя. Я скажу, что ты Майкл Патрик Донован из семьи Донован из Магдалены, которая владеет компанией «Мэн Фреш Марин», и они перестанут от всего сердца осуждать тебя и начнут просто осуждать. Потом отец попытается отговорить Киллиана от его мечты стать пилотом истребителя и получить должность у Кэлвея, от чего ты полезешь на стену. В конце концов ты будешь умолять меня выкинуть что-нибудь такое, что даст нам еще шесть месяцев покоя.
Я просто шутила.
Но он не смеялся.
Он лишь повторил:
— Да.
Это беспокоило меня одновременно с упоминанием того, что Киллиан хотел стать пилотом истребителя, и что в первый день рождественских каникул Микки собирался свозить детей в Финикс. И это время неминуемо надвигалось.
Он не просил меня поехать с ними, может, потому, что знал, я не могу этого сделать, учитывая, что со мной были дети. Но мы бы расстались на неделю. Мы говорили о том, что по их возвращении надо будет запланировать какое-нибудь совместное празднование Рождества, но так ни о чем и не договорились.
Я еще крепче прижалась к нему.
— Дорогой, сегодняшний вечер прошел так замечательно, что нам нужно спланировать празднование нашего запоздалого семейного Рождества.
— После того, как мы вернемся. Первый день у меня выходной, я забираю детей. Твои дети придут ко мне.
Решение, принятое без моего участия.
Его странное, в высшей степени необычное настроение означало, что я это не оспариваю.
Микки молчал.
Я очень волновалась.
Микки прервал молчание.
— Если все получится, мы с детьми переедем в Голубой Утес.
Я мгновенно подняла голову.
— Прошу прощения?
Он не стал повторяться.
— У тебя достаточно комнат, где каждый из детей может иметь свое собственное пространство, и ты обустроила эту берлогу в качестве гостевой спальни на тот случай, если приедет твой брат или мои родители. Я продам свой дом и отдам тебе деньги. Но, когда мы переедем, все коммунальные услуги оплачиваю я.
— Я… но… ты… это… я не знаю, — пробормотала я, но так и не закончила мысль, которая не совсем созрела.
— На рынке, — перебил меня Микки, — я мог бы получить со своего дома восемьсот-девятьсот тысяч долларов. Это даже не пятая часть этого дома, поэтому я беру на себя коммунальные услуги, и считаю, что делаю то, что должен.
— А как насчет того, чтобы, когда мы это сделаем, — осторожно начала я, — мы стали бы делить все поровну? Ту долю, что бы ты смог…?
На этот раз я остановилась, потому что он сжал меня и сказал:
— Не заканчивай этого, Эми.
Больше я ничего не сказала.
— Я делаю то, что должен, — заявил он.
— Хорошо, Микки, — согласилась я, но только потому, что он вел себя так странно и это пугало меня.
— И это не жестоко. Дети любят этот дом. Он очень милый. Очень большой. Он нравится тебе. И ванна совсем не отстойная.
Это было больше похоже на Микки, поэтому я снова улеглась и ответила:
— Это все правда.
— Да, — пробормотал он.
Я замолчала, слушая при этом, как Микки засыпает. Никаких касаний губ. Никакой спокойной ночи.
Ничего.
У меня это заняло больше времени, но я заснула вслед за ним.
Микки разбудил меня, прижавшись губами к моим губам, он задирал мою ночнушку на спину, шепча:
— Я прошелся по дому. Все спят.
А потом он поцеловал меня.
Даже в полусне это был поцелуй Микки, и я поцеловала его в ответ.
И так мы с Микки занялись любовью.
Это было неожиданно. У нас не было никакой близости, не считая той, что в течение нескольких недель проходила через вышки сотовой связи. Я думала, это будет мощно, быстро и ошеломляюще.
Но нет. Это было медленно, благоговейно и сладко.
Мы и раньше не торопились. Наслаждались друг другом долго и основательно. Мне нравилось, когда Микки не спешил, так же сильно, как нравилось, когда мы набрасывались друг на друга, как подростки.
Но когда он наконец дал мне кончить и кончил сам, он прижал нас друг к другу, пробормотал «Спокойной ночи, Эми» и я снова услышала, как мой парень засыпает.
Сама я не спала.
Даже не сомкнула глаз.
Потому что мне уже доводилось заниматься любовью подобным образом. Не так хорошо, но Микки был лучшим во всем.
Это было в ночь перед тем, как Конрад ушел от меня.
Так что нет, я не спала.
Даже не сомкнула глаз.
*****
— Ладно, в чем проблема?
Услышав вопрос Алиссы, я резко вышла из раздумий.
Она, Джози и я сидели вместе за ланчем в «Уэзерби» через два дня после Рождества. Микки с детьми должны были вернуться на следующий день. Мои дети покончили с разрывом отношений с отцом и отправились к нему на Рождество (была его очередь), и с тех пор, с моего благословения, оставались с ним.
Так что я внезапно и непривычно осталась одна.
Достаточно одна, чтобы наконец смириться с тем, что происходит.
В последнем настоящем разговоре с моим парнем, он поделился, что если мы «все получится», то он перевезет семью в Голубой Утес.
Но мне было скучно повторять, что это был мой последний настоящий разговор с моим парнем.
Он уехал на неделю в Финикс со своими детьми, но еще до того, как уехать, отдалился от меня.
И после того, как он уехал, я больше слышала о Киллиане и Эш, чем о Микки, не только из-за их постоянного общения с моими детьми через СМС и звонки, но и непосредственно со мной (в основном через СМС).
Все, что я слышала от Микки, это такие слова, как «Финикс великолепен», и «Килл надрал зад летному тренажеру», и «Да, знаю, нам нужно спланировать нашу рождественскую вечеринку. Мы поговорим об этом, когда вернемся».