Страница 2 из 19
Шел пятый и предпоследний час его дежурства. Ночная смена – самая интересная, но он вымотался за день так, словно спокойный и нетребовательный Адриан забрал из него всю жизненную силу.
Впрочем, когда он жил дома, выгнать его в сад не получалось ни у матери, ни у тетки. Отец, наверное, и смог бы, но его Стивен видел слишком редко. Поэтому дни и ночи проводил одинаково, примерно так, как сейчас. Кружка с кофейным заменителем, еще три – уже пустые, рядом, шоколадная плитка, липкие клавиатура и мышь, слабо мерцающий монитор.
Один из трех десятков независимых, даже если уничтожить, физически уничтожить, какой-нибудь ракетой десятка два, остальные будут работать. ВНЦ непотопляем, и Калинке нравилось, что и его усилиями тоже.
Он был глупым, но неплохим, в последнее время нравилось думать именно так. Эти же ребята, пытающиеся примитивно проковырять многослойную защиту, точно не удостоятся приглашения в штат. Калинка в свое время докопался несколько глубже и основательно порезвился. А потом, то ли из тщеславия, то ли из благородства, написал письмо администратору. Сводилось оно к следующему: я молодец, а вам лучше бы залатать брешь!
- Кто на этот раз? – поинтересовался Шон.
- Давай уточнять, если не лень, - он зевнул.
- Уже, - фыркнул Шон. – Те же, что и позавчера.
- Не иначе, ты их притягиваешь. «Лига Свободы Сети», говорит тебе что-нибудь это название?
Еще отчего-то прижились ивы, подаренные зеленоградцами, и теперь их искривленные стволы служили гнездами для пестрых орхидей и похожих на лосиные рога папоротников. Из динамиков постоянно слышалось пение неизвестных птиц, а в подлеске, свитом из утратившей разум газонной травки, крутились робо-псы.
Калинка, приглядев пустую скамейку, уселся и широко раскинул руки. Так, словно собирался сграбастать в объятия как минимум десяток девиц.
Так что о девушках в форменных халатах можно даже не думать, а больше и думать-то не о чем. Рутина. Ночное вторжение даже не позабавило. Стивен был уверен, что очередная эта «Лига Свободы Сети» - не более чем трое-четверо подростков, решивших доказать друг другу, до чего они уже крутые хакеры.
Гораздо интереснее были другие, без лозунгов, без помпы, эффективные и почти незаметные. Ключевым словом было «почти», и на этом они в итоге попадались. Калинка, в такие моменты по особому веселый и возбужденный, позволял себе думать, что они, хакеры, у которых почти получалось, о чем-то догадывались. Нет, были и любители информации о телепатии и прочих особенностях человеческого мозга. Но встречались те, кто, возможно знал больше самого Калинки.
Калинка сначала не понял, что обращаются к нему. Надо же, умудрился задремать на скамейке.
Калинка разлепил глаза, перед которыми еще бежали строчки команд, и мутным взглядом окинул стоящего перед ним человека. На том висел спортивный костюм дикой сиреневой расцветки, волосы были перехвачены девчачьей бирюзовой лентой. Серые волосы.
Доктор смахивал на орхидею, правда, исключительно расцветкой.
Торжество безвкусицы никуда не исчезло, но теперь Калинка заметил и еще одну деталь. Немаловажную. С левой штанины Адриана, там, где сиреневое поле пересекали белая и лимонно-желтая полосы лампасов, свисала собака-робот.
- Вот это номер! - выдохнул Калинка. – Никогда не видел, чтоб он бросался на людей. Чип, фу!
- Ветеринар, который боится собак? – хмыкнул кибернетик, неохотно поднимаясь со скамейки.
- На твоих штанах, - подтвердил Стивен. – Я забыл пульт в комнате, - добавил он не без злорадства.
- В таком случае, мне придется проводить тебя до комнаты, - сказал он.
- Если придерживать штаны, то нет.
- Но что ты тут делал? Охотился? – проворчал Калинка.
Калинке показалось, что робот на штанах благоприятно действовал на способность Адриана выражать свои мысли.
- Уже час назад.
- В пределах нормы, - с видом знатока отозвался Калинка.
Занятно, что робот среагировал так агрессивно именно на Адриана.
В таком случае, Стивен решил, что опять перестал улавливать в происходящем хоть какую-то логику. Разве что сельский доктор понадобится скорее как экспериментальный материал.
- Когда как. На самом деле, ничего такого я не замечал. Хотя вот последний чайник и впрямь плохо кончил.
- Я уронил его в прорубь заодно с сотовым телефоном, - грустно сообщил Адриан. – Думаешь, это я такой невезучий, что твой питомец погрыз именно меня?
- Теперь уже нет. Наверное, я сам что-то начудил. Мы тут часто соревнуемся, у кого прошивка поинтересней.
Калинка заржал. Чип помигивал красной лампочкой низкого заряда батарей. Нужно его разобрать и препарировать прошивку. Стивен подозревал, что может найти нечто очень интересное.
- Не ты ли только что гнал меня избавить тебя от собаки со всей возможной скоростью?
Калинка втянул носом воздух и понял, что тоже не откажется от свежей выпечки.
- А что с ним?
- У него одни мозги живут, - подсказал Калинка, хотя Адриан едва ли нуждался в его комментариях.
Адриан, попав в ведомство доктора Харькова, зачарованно озирался, молчал и, похоже, нисколько не жалел этого человека. А Стивен жалел, но успел привыкнуть.
- Не удивительно, - сказал Адриан. – А для чего же мозг?
Калинка, несмотря на непроходящую неловкость, которую он чувствовал в этой лаборатории, широко и довольно улыбнулся. Потому что Адриан, повидав уже половину чудес ВНЦ, наконец-то остолбенел.
Руководитель лаборатории, в тот момент занятый кофейным суррогатом и отчетами из соседнего ведомства, повернулся к гостям. Калинка в который раз подметил, что Эрик Харьков похож на хорька – в свои сорок с лишним худой, верткий и длинный, и между приборами своей лаборатории словно бы змеится.
- Теру Адриан, - к удивлению Калинки, японец ответил на рукопожатие. – Доктор без ранга, искренне удивленный вашими опытами.
Калинка, уже знавший, в чем фокус, смотрел на лошадь. Та переступила с ноги на ногу и загугукала. Уши животного стояли торчком, выражая явный интерес.
Конь снова поздоровался и принялся попрошайничать, копая резиновый настил передней ногой.
Глаза Адриана расширились до почти европейского размера. Калинка удовлетворенно закивал. Деспот заплясал, словно собирался на скачку. Японец провел рукой по стеклу в неосознанной попытке потрепать коня по шее.
- Тоже мне, жизнь, - фыркнул Калинка.
- Понял, молчу, - извинился кибернетик.
- Вы пробовали менять лошадь? – деловито поинтересовался Адриан.
- Поразительно. Только лошади?
Деспот снова выпрашивал лакомство. Калинка считал коня и без того достаточно толстым.
Японец казался счастливым, как карапуз в зоопарке. Стивен при виде волшебного живого трупа в коконе проводов робел и радости новичка не понимал и не одобрял.
- Морковку он любит больше всего, - подсказал Харьков. – Заходите еще, буду рад! И не забудьте про морковку!
Харьков выглядел так, словно с неба на него, как в дурацком мультфильме, упала наковальня и легонько стукнула по темечку. Стивен хотел было спросить, все ли у доктора в порядке, но тут его отвлек Адриан.
- Не будь этот Вереница таким исключительным, его ни за что бы сюда не притащили, тем более, вместе с лошадью, - оборвал Калинка. – Когда случился этот, скажем так, инцидент, конь не давал даже погрузить истекающего кровью хозяина в неотложку. Потом, конечно, кое-как упихали, но зверюга поскакала за машиной. А уж от больницы вообще прогнать не могли. Даже усыпить хотели, но общественность не дала.
- У него сын есть, года три-четыре, маленький совсем. Сюда, его, разумеется, не приводят. А в больнице, откуда Вереницу забрали, он посидит-посидит с папкой, да и к Деспоту. А тот к нему ластился, как к родному.
- Нет, не все. Пацан, конечно, еще мало соображал, но дед, который его в больницу водил, как-то приметил, что когда маленький у кровати отца сидит, лепечет ему что-то, конь с улицы словно бы отвечает.
- Потрясающая история, - похвалил он. – Стивен, а как вообще допустили лошадь в больницу?
- Это-то я вижу, - насупился японец. – Еще немного такого рациона, и у него начнутся проблемы с ногами. Если уже не начались. Лошадь должна двигаться.
Вчерашнего отчуждения как ни бывало. Стивен удивлялся, что мог накануне посчитать Адриана бесчувственным японским божком. Нормальный был парень, любил поговорить, а уж как с него снимали Чипа!
Слово «нормальный» для Теру вряд ли годилось.
- А что у нас теперь? – прервал его размышления Адриан.