Страница 13 из 19
- Просыпайся, Стивен.
Калинка, со сна тяжелый и ленивый, не хотел даже глаза приоткрыть. Спина затекла так, будто бы спать пришлось на камнях. И уж конечно, он не чувствовал себя хоть сколько-то отдохнувшим.
- Стивен?
Голос, бесцеремонно вырвавший Калинку из мутной дремы, был знакомым, только Стивен все никак не мог сообразить, чьим же. Голос зрелого человека, мягкий, негромкий, успокаивающий.
- А мне казалось, это я в коме.
Калинка ахнул и вытаращился. Дрему как ветром сдуло.
Это были не камни, а сомнительного удобства спинка кресла в палате Адриана. Там-то он и уснул. Вот только Калинка не помнил, как пришел из кабинета Холли, но это бывает спросонья.
- Привет, - глухо отозвался Стивен. – А разве ты был в коме?
- Так сказали, - улыбнулся Адриан.
Выглядел он по-прежнему паршиво, но Калинку это не удивляло. Он сам, пообкалывай его кто препаратами из дурдомов несколько дней, вряд ли отличался бы здоровым цветом лица и осмысленным выражением глаз.
- Ну, раз сказали… - вздохнул он. – Наверное, так оно и было. Ты сам-то помнишь?
- Немного, - Адриан нахмурился.
Калинка, хотя все еще чувствовал себя не человеком, а мешком песка, очень удивился. Сейчас, когда японец снова был в сознании, хомополе действовало, но Адриан вовсе не казался безбрежным морем ничем не замутненного позитива. Скорее обеспокоенным и задерганным, как любой нормальный человек. Только вот Стивена эта перемена не обрадовала.
Как минимум, это значило: Адриан прекрасно помнит, что произошло. Не скажет, но сам для себя сделает немало выводов. Наблюдать крушение веры Калинке не хотелось.
- Вереница мертв?
За это проявление обычности и человечности Калинке вдруг стало стыдно. Он спиной почувствовал все камеры, следившие за ними, все напряженные взгляды дежурных медиков, все байты откладывающихся на дисках данных с записью разговора. По-хорошему, нужно было предупредить Адриана. Вдруг еще осталось в нем хоть что-то неисследованное, и тот хотел бы это скрыть.
- Да, уже пять дней, - сказал Калинка. – Я и с тобой начал прощаться, но…
- А что Харьков?
- Понятия не имею, - соврал Стивен.
Интересное оказалось открытие – теперь Адриану получалось врать. Калинка вдруг испугался, что тот и вовсе лишился своей силы, но неясное, чуть тлеющее ощущение правильности происходящего не давало увериться в этом. Просто Теру тогда перетрудился, и ему нужен отдых, желательно, без подавляющих сознание уколов.
- А ты давно очнулся? – спохватился Калинка.
- Утром, - прилежно ответил Адриан. – Так что ты далеко не первый посетитель.
Не первый, выходит. И даже, скорей всего, не десятый. Врачи, военные, руководство и, конечно же, Лукатер из Мюнхенского отделения. Про него Калинка почему-то вспомнил в последнюю очередь, видимо, не очень-то хотелось вспоминать.
- Но когда тебя привели, я уже не спал, - добавил японец.
- Привели? – медленно переспросил Калинка, подозревая, что каменно-жесткая коленка золотого Будды – это все-таки как раз было кресло, а он путь из кабинета Холли к боксу Адриана проделал не своим ходом. - Я был пьян?
- Скорее замучен до полусмерти.
- О, ну это не удивительно, - улыбнулся Калинка. – Пока ты тут прохлаждался, меня на новую работу перевели. Да и с Вереницей ты нам устроил… Кстати, Адриан, к тебе приходил некий Лукатер?
- Да, - пожал плечами японец. – Еще утром.
- И что?
- Спрашивал. Потом успокоился и ушел. Наверное, я ему не очень-то помог.
Калинка встряхнул головой. На глаза упали отросшие волосы, пришлось убирать. Кончиками пальцев он почувствовал, что голова у него липкая и грязная, словно от тяжелой работы на жаре.
- Ладно, бог с ним, - сказал Стивен.
- Ниро Вульф какой-то, - поддержал японец негромко.
Разговаривать с Адрианом в этой палате он не мог. По крайней мере, на темы, которые, несомненно, интересовали обоих. Калинка поставил себя на место наблюдателей. Для них он друг Адриана, бывший наставник, явная и безнадежная жертва третьеуровневого хомополя. Как он должен себя вести? Да очень просто.
- Тебе хоть получше?
Для верности Калинка вскочил и потряс немного обалдевшего японца за плечо. Тот не сопротивлялся, но и в ответ никаких действий не предпринял. На том спасибо. Повисни Адриан у него на шее, Стивен бы растерялся. Он и так себя странно чувствовал – будто чешет за ухом ядерную бомбу.
У бомб не бывает ушей, а Адриан умел убивать.
Врубать у людей программу терминации, которую никто не может остановить. И замораживать, кстати, тоже.
- Наверное, - отозвался Теру.
Калинка не знал, жив ли еще Харьков. Вот что хотелось сказать Адриану, а вовсе не изображать сумасшедшую курицу-наседку. Впрочем, с этим тоже не стоит переигрывать. Чувствуя себя шпионом из дешевого телешоу, Калинка скомкано попрощался и ушел в свою комнату, отмачивать в душе ноющую спину.
Доступ в Интернет у Калинки сохранился. Правда, очень своеобразный – смотреть он мог, но как-то участвовать в жизни Сети - уже нет. Спасибо и на том. Стивен уже начал считать себя настолько засекреченным, что бывшие коллеги, встреченные в коридоре, стараются его не замечать. А то вдруг даже видеть Калинку – уже не их уровень допуска.
Давясь кофейным суррогатом, Стивен бродил по сайтам. Могло показаться, что на автомате, ничего конкретного не выискивая. Калинка и сам так думал, пока не понял, что проходит своим старым маршрутом – так, как он обычно начинал вахту на прежней работе. Основные научные информационные ресурсы, сайты исследовательских организаций, желтая пресса и, под конец, самое интересное – сообщества добровольных объединений вроде «Лиги Свободы Сети».
Лига успела переименоваться в союз, сменить адрес и дизайн, но Калинка безошибочно узнал и лозунги, и крикливое, как бульварная газетенка, содержание. Темы, над которыми они с Шоном потешались еще совсем недавно, почили в архиве, но на их место выпали новые, такие же занятные.
Калинка умиленно вздохнул и принялся читать. Сперва с профессиональным любопытством, которое совершенно не требовалось в отделе целостности данных, потом уже с упоением дорвавшегося до взрослых журналов подростка.
Как обычно, предрекали гибель свободы слова и вообще всякой свободы, а частную жизнь давно и глубоко похоронили. Впервые Стивен поймал себя на чем-то, подозрительно напоминающем сочувствие. У него самого не то, что частной жизни и свободы, вообще ничего не осталось. Даже права понимать, что происходит. В сущности, он сидит на глубине в четыре километра под землей, с тем же набором прав, что раб на строительстве египетских пирамид. И этот горлопан с сайта еще осмеливается утверждать, что ему плохо.
Стивен раздраженно бухнул об стол пустой кофейной кружкой. Нервишки стали ни к черту, нашел, из-за чего психовать. На этот раз довела какая-то жалкая статейка, утверждавшая, что мир захватит созданный злыми правительствами искусственный разум, коему зомбировать человечество – что Калинке пирожное сжевать. Бред, каких мало. Но хоть написан хорошо, тут следовало согласиться.
Калинка пролистал отзывы.
Как ни странно, резонанс статья вызвала в основном негативный. Насытившиеся такими сенсациями еще во времена, когда все боялись зеленых человечков из космоса, посетители недоверчиво говорили, что такая версия, в сущности, не более чем плод больной фантазии и сексуальной неудовлетворенности автора. И приводили убедительные аргументы. Особенно Калинке понравились доводы, изложенные неким анонимом, за которым безошибочно угадывался Шон. Стивен слегка затосковал по напарнику и остальные комментарии читать не стал.
У него был только один вопрос: а какого черта он вообще сидит в три часа ночи, после вахты и после того, как у него поковырялись в мозгах, и делает по инерции давно не свою работу. Почему не пытается снова наладить контакт с Адрианом, почему не разбирается, что творится в «Проекте ВР»?
Потому что это никому не нужно.
Стивен Калинка, как индивид, вообще обладал сомнительной полезностью. Хакер Эль Диабло, его виртуальное эго, оказался успешнее, да вот быстро привел своего реального прототипа в рудники силиконовой долины. Кибернетик второго ранга, теперь с пятым уровнем доступа, имел ту же ценность, что и сельский фельдшер в проекте по изучению тончайших механизмов работы человеческого мозга.
Калинка застонал и ощутимо врезал ладонью по лбу.
Возможно ли это?
Действительно ли это он оказался теперь на месте Адриана, ненужный и ожидающий непонятно кем уготованной участи. И надеяться, что участь будут готовить долго, по меньшей мере, глупо. Сильные решают быстро, особенно, когда речь идет о слабых. Им позволительно церемониться и размышлять с невероятным существом вроде Адриана, но на кой ляд понадобился он, ничем абсолютно не примечательный кибернетик поневоле?
Например, его оставили, как няньку при Адриане. А что, разумное объяснение. В случае чего, погибшего при исполнении надсмотрщика всегда можно заменить. Таких, как он, юных и не очень гениев средней руки в ВНЦ пруд пруди. И почти наверняка, связанных ничуть не проще, чем у Калинки, обязательствами. Значит, он как батарейка, сдохнет – поставят новую.
Или на нем проверяют, что еще может Адриан?
В это Калинка сначала не поверил.
Ну не мог быть весь этот проект ВР экспериментальной детской площадкой для пробуждающегося телепата невиданной мощи. Да, в принципе, с этих гуманистов от науки станется дать Адриану поиграть Калинкой, техническим работником, ничего толком и не знающим об истинной цели исследований, какой бы она в конечном итоге не оказалась.
С другой стороны, двадцать девятая лаборатория вместе с персоналом, начальником и подопытными была все-таки дороговата для игрушки.
Разве что, когда игры закончатся, придется брать в руки целый мир.
Вот тут Стивен откровенно и весело над собой расхохотался. Видимо, статейка все-таки произвела впечатление. Даже с таким мощным телепатом, как этот нелепый тощий японец, миру ничего не угрожает. По крайней мере, со стороны «Проекта ВР».
Утром оказалось, что бокс пуст, убран и стерилен. На еще не сорвавшийся Калинкин вопрос «А где?» было попросту некому отвечать. Уборщица, возившая полотерную машину по коридору в непосредственной близости от места падения челюсти Стивена, вряд ли что-то знала.
Калинка развернулся и побрел завтракать в кафетерий. Еда казалась пресной, потому что не хватало знакомых, пусть и не питавших Калинке теплых чувств людей. Еще сильнее не хватало напарника и, признаться честно, не хватало чертова вегетарианца Адриана с его извечной капустой. Сейчас Стивен бы и на Гловера согласился в качестве какой-никакой, а компании.
Калинка уныло слизывал с булочки посыпку, когда над его головой, склоненной низко к самому столу в попытке изобразить скорбную горгулью, пролетел поднос. Затем он совершил посадку рядом с Калинкиным, слегка расплескав кофейный суррогат на тарелку с омлетом.
- Годзилла сожрала свободные столы? - пробормотал Калинка вместо приветствия. И хотя он секунду назад рад был видеть даже скорбного вестника Гловера, это еще не означало, что кому попало можно присоседиться.
А потом Калинка ненароком оторвал взгляд от руин своего завтрака и подавился кунжутом. Перед ним, все еще похожий на издыхающего героинщика, сидел некий Теру Адриан, с удивительного вишневого оттенка ленточкой в волосах. В сиреневом тренировочном костюме и лимонной футболке.
На секунду Калинке показалось, что у него галлюцинации, и для пущей бредовости не доставало только прыгающего через столы Деспота. Но конь не появился, а японец, будь неладна его полная цветовая слепота, неторопливо принялся за омлет и веточки вареной брокколи.
Стивен мрачно подумал, что ему завтраком послужил в итоге собственный язык, который он проглотил.
- Извини, я не хотел мешать, - сдался Адриан. – Но у тебя был такой вид, будто ты взвоешь хоть бы даже на люстру.
- Тут лампы дневного света, - поправил Калинка и против воли улыбнулся. – Ты вообще откуда взялся?
- Отпустили, - как обычно, японец сначала прожевал, а потом ответил. – Конечно, придется походить на кое-какие процедуры, но в стационаре меня держать уже нет смысла.
- А дальше что? Думаешь, тебя еще и из подвала отпустят?
- Сомневаюсь, - честно сказал Адриан. – Знаешь, Стивен, меня вообще мучают сомнения.
«Наконец-то», - подумал Калинка, но вслух этого не сказал.
- По какому поводу?
Если подумать, кафетерий был относительно безопасным местом для серьезных разговоров. От недомолвок Стивен устал слишком давно. Возможно, Адриан поможет разобраться, возможно, нет, лучше выяснить на месте, раз и навсегда.
- Ну, ты бы назвал это кризисом веры, - признался японец. – Только мне всегда казалось, что он поражает исключительно католических священников среднего возраста.
- Велась статистика? – не удержался Калинка.
- Нет, что ты, это скорее стереотипы, - отмахнулся Адриан. – Но у меня что-то похожее.
Вообще-то, это был очень деликатный вопрос, и к тому же, Калинка плохо представлял, чем помогут религиозные заморочки в его изысканиях, но следовало выслушать хотя бы по-дружески.
- Ты нашел несоответствия в картине мира, которую давала твоя вера, и тем, что на самом деле? – утончил Стивен.
- Именно, - кажется, Адриан искренне удивился, откуда Калинка мог знать.
Калинка и не знал, просто это было логичнее всего.
- Это странное ощущение, - добавил Теру. – Очень странное. Не хочу тебя этим грузить.
- Ты уже начал.
- Ладно, как хочешь. Я всю жизнь думал, что стоит чего-то захотеть и приложить определенное усилие – и все получится. Давным-давно, лет пятнадцать назад, я был достаточно маленьким и достаточно ловким, чтобы участвовать в скачках. Представляешь, мечта каждого ребенка в тех местах, где я вырос. И я тоже, чего уж тут скрывать, очень хотел. Но не просто мечтал, а старался поменьше кушать, больше всего боялся вырасти еще хоть на дюйм и честно убирал навоз в ближайшей конюшне. То есть у меня было намерение – стать жокеем, я его высказал – где-то спустя полгода после того, как выучился держаться в седле, и наконец, предпринял для этого действие – работал до одури и тренировался.
- Если это кризис веры, почему же ты все еще раскладываешь свои поступки по полочкам религии? – спросил Калинка, хотя ему было до жути интересно.
Адриан, в сущности, впервые заговорил о себе, и факты его биографии оказались мягко сказать захватывающими. Хотя можно было и догадаться, после той дикой скачки на Деспоте по джунглям.
- Я и не отрекаюсь от веры, - улыбнулся Адриан. – Просто небольшой кризис. Или большой. Стивен, я не слишком тебя затрудняю всеми этими рассказами? У тебя такой вид, будто ты вообще не спишь.
- Я и не сплю, - согласился Стивен. – Но ты меня не затрудняешь. По правде говоря, я даже успел соскучиться по твоим заумным речам.
- Благодарю. Тогда я продолжу. Я выступал на скачках до двадцати одного года. Довольно успешно, но не блестяще. Просто хорошо. У меня было какое-то чувство лошадей, и оно позволяло мне находить общий язык с такими дьяволами, на которых мало кто решался сесть. Теперь я понимаю, что это аниполе, но кто бы мне сказал об этом тогда… В общем, однажды я здорово поранился на одной и скачек, переломал половину ребер и обе руки.
Калинка поежился.
Он где-то слышал, что жокеи – психи похуже ученых. Но если увлекшийся экспериментом химик всего-то рисковал однажды взлететь на воздух вместе со своей лабораторией, носящимся на полутонных зверюгах парням приходилось намного хуже. Наглядное подтверждение смущенно сопело и жевало веточку брокколи.
- А на диете ты до сих пор, - дошло до Калинки. – Неужели хочешь вернуться?
- Вообще-то, я ем пирожные…
Стивен тихо позавидовал. Наверное, худоба смертная была у Адриана в крови, и все эти пищевые ограничения и правда были не более чем действием, которому следовало повлечь за собой реализацию цели.
- Не хочу, - между тем сказал Адриан. – Да и в тридцать лет переломы срастаются уже не так быстро. Я решил тогда, что травма была для меня своего рода знаком – пора двигаться дальше.
- И ты двинулся в медицину.
- Да, уже не помню, почему именно. Но идея мне понравилась. Тогда же я пришел к вере и решил, что это вдвойне правильно – помогать людям таким образом.
- Я бы на твоем месте лечил лошадей, - хмыкнул Калинка.
- Я их и лечил, в основном.
Стивен вздохнул. Ему было так спокойно и приятно, что сомневаться не приходилось – хомополе Адриана включено на полную мощность. И кто знает, с какой целью. Может быть, и без всякой цели. А может быть, нет. Очевидно, сомнения как-то отразились у него на лице, потому что японец замолчал и уставился на него виновато и изумленно одновременно.
- Что-то не так? – спросил он.
- В каком смысле? – удивился Калинка и тут понял, что Адриан прочитал вовсе не выражение его насупленной физиономии.
- Ладно, - кивнул Теру. – Это все-таки довольно нудная история.
- Если ты так не хочешь ее рассказывать, давай перейдем сразу к выводам, - миролюбиво предложил Калинка.
На самом деле, ему хотелось, чтобы разговор закончился как можно скорее. Хотя бы потому, что сидеть и думать всякую ерунду, зная, что Адриан тоже знает, что это за ерунда и каким именно образом она укладывается в Калинкиной голове, было почти невыносимо.
Странно, но ни Харьков, ни даже Лукатер такого ощущения не вызывали. Ну да, ведь уровень их хомополя куда как ниже.
Да и Адриан раньше казался намного безопаснее.
- Если бы у меня были выводы, - грустно сказал Адриан. – Я, наверное, сам боюсь их делать.
- Потому что они дискредитируют твою веру?
- И меня заодно с ней.
- Не знаю, Адриан, я просто не знаю, что тебе тут посоветовать. Я, лично, привык верить только в себя.
-И в тебя, - признался себе Калинка. – Хотя это меня совершенно не радует.
Японец вежливо поклонился и встал.
- Извини, мне нужно на процедуры, - проговорил он.- Я и так отнял у тебя кучу времени.