Отступники

— Почему же остались только теневые отродья? Нет обычных, не тёмных, животных?

На этот вопрос у старого дворецкого не было ответа — никто этого не знал. Катастрофа дораспадного время породила теневых отродий.

— Напомните мне, Самуэль, чтобы я нашла книги по Катастрофе, — лишь проговорила принцесса, получив кивок со стороны дворецкого.

Высокие ели затмевали солнце, когда они вошли в небольшой лесок. Дворецкий свернул зонт — сюда не попадал капающий с неба снег, после чего получил приказ осмотреться, и пошёл в противоположную от Принцессы сторону.

Но Эвелин почему-то знала, что ей нужно найти — маленькое озерцо на другом конце этого хвойного леса. Словно видения во сне, она видела на том озере сгоревшие лодки с трупами внутри. Она откуда-то знала, что ей это поможет раскрыть правду.

Сами эти хвойные леса, что появились на местах прошлых четырёх деревень, — аномалии для Аметиста. Но если для Северной и Восточной это ещё было можно объяснить, то с теплым климатом Западной и Южной — нет.

— Ах?! — вздрогнула принцесса, когда её нога ступила на неустойчивую поверхность.

Это было небольшое скопление камней, эдакая братская могила для жителей деревни. Эвелин слышала слухи, которые говорят, что это сделали не деревенщины из хутора, а старейшина маг Сильджертольд, ведь всё-таки в далёком прошлом — это была его деревня.

«Это было слишком давно, чтобы он мог помнить об этом…» — отнекивалась Эвелин.

В голове мелькали картинки из прошлого, будто бы она была здесь раньше… Везде пожар и смерть. Заживо горящие люди, которых заперли в домах молили о пощаде у… Короля Аарогуста. Её отца. Она видела всё стороны, будто бы просто наблюдала за этим, но точно знала, что просит отца остановиться.

Принцесса пошатнулась, оперевшись на ствол ели, — голова неожиданно началать болеть. Она сделала глубокий вдох, вытянув правую руку, перед глазами начали всплывать нужные слова на языке Предков из заклинаний Света.

Свет всегда был поддержкой. Он помогал излечить болезни, убрать боль, закрыть раны. Все врачеватели Аметиста обязаны обращаться с магией Света не хуже патриарха Церкви, впрочем, это вполне посредственные умения. Но также свет был лучшим выбором против Тьмы. Эти два элемента, Тьма и Свет, были полной противоположность друг друга, в отличие от Пространства и Времени, которые, как гласит легенда, на самом деле являются одним элементом, а не двумя (то есть, овладев одним — получаешь и второго).

Заклинание, которое использовала принцесса, «Спокойствие разума» она придумала сама, во время одного из походов на чёрный рынок. Владелец лавки, Эдвард, один из гениев Аметиста в прошлом, настоящий мастер в изготовлении артефактов. Так, одним из его товаров является кулон, что даёт носителю душевное спокойствие.

«Спокойствие, да?» — делала глубокие вдохи Эвелин.

В это неспокойное время очень сложно сохранять, так сказать, равновесие. Зерна болезни поражают даже тех людей, что заперлись по домам, а вакцина, которую придумала Эвелин, работает всё хуже и хуже, будто бы зерна… Эволюционируют. С другой стороны стоит Изумруд — нужно готовиться к войне, которую сейчас Аметист норовит проиграть.

Конечно, у них появилось оружие Рубина, но, если верить рассказам и записям солдат, что сражались против Нормана (мелкие стычки Аметиста и Изумруда, о которых умолчали в официальной истории), говорили, что он монстр воплоти. Это им не поможет.

Наконец мигрень ушла в небытие, а Эвелин почувствовала запах воды неподалеку.

Часть 32

Часть 32

— Норман, — шепотом говорил Миор, — Я почувствовал апостола Мэрила, он рядом.

— Он собирается отомстить за убийство своего хозяина?

Пухлый Миор лишь пожал плечами. Они сидели перед друг другом, попивая любимый чая Миора, что Норман привозит из Аметиста. Находились в небольшой комнатке под замком, это было что-то вроде комнаты для встреч, но на деле было обычным подвалом, где складировали ненужные вещи.

Неожиданно всё застыло: падающая чашка чая Миора, да и сам пухлый мужчина, капли чая, норовящие попасть на туфли Норман. Золотое свечение окутывало… «нечто», что появилось рядом с ними.

Король Изумруда не мог и сдвинуться, лишь вертел глазами в разные стороны. Он… Кричал внутреннему себе. Заставлял сдвинуться себя, но не мог, будто бы был инвалидом.

— Вот мы и встретились, Норман, убийца Богов, — медленно говорило «нечто».

Высокий мужчина нечеловеческой красоты предстал перед ним. На нём была лишь белая роба, такая же, которую носят в Империи Золота, увитая золотыми письменами. Норман разобрал лишь одну фразу из написанных на робе рун: «Мэрил».

— Так ты… — Норман понял, что может говорить, видимо, апостол блокировал не всё, — Шавка Бога Судьбы? Опять изменил себе внешность?

Мужчина в робе вынул из робы золотое перо — инструмент Мэрила, доказательство, что он и правда принадлежит Богу Судеб.

— Норман, я не буду даже пытаться убить тебя, — начал говорить он, — Я знаю, что твою судьбу нельзя изменить даже Пером (в другом случае мой господин бы не умер). Я просто предупрежу тебе, так… По старой дружбе. В твои руки попало нечто более важное, чем ты можешь представить?

— Ха-а? — Норман нахмурился, — Что-то такое, что заинтересовало ещё одного божка?

— Не одного… Всех, — продолжал медленно произносить апостол, — Апостол падшего Бога магии, Алексии. Создательницы этого хрустального мира.

— А, так ты про Абеля! — управление вновь вернулось к Норману и тот ударил себя по лбу, — Не беспокойся, всё, как и всегда, под моим контролем.

— В последний раз твоё «под контролем» стоило этому миру Распада, Норман, — скрестил руки мужчина, — Я тебя прошу, не разнеси этот мир, пока Боги не найдут Алексию.

Золотое свечение вновь начало поглощать апостола, тот прикрыл глаза, но, будто бы что-то вспомнил, неожиданно открыл их крикнув:

— После мы заберём и её апостолов отсюда!

***

Норман шёл хмурым, был явно чем-то недоволен. Позади него по мосту шли Абель, наблюдающий за Тэнебрис, что уже час находится в физической оболочке (до этого максимум был пятнадцать минут) и прислуга, Линда с Уи.

— Отец! — окликнул его принц, — Что это вообще за место?

— А? — вздрогнул Норман от неожиданности, — Эт-это… Хм-м… как бы тебе объяснить-то?

— О нет, — вытянул руки Абель, — Когда ты так говоришь, то это значит, что ты ничего не расскажешь!

Шедшие позади Уи и Линда рассмеялись, а лицо Нормана стало более серьёзным.

— Это, Абель, называется «ускоренный мир», — король Изумруда обернулся, продолжая идти по длинному мосту, — Представь, что наш мир — это клочок бумаги. Я… Так сказать, сминаю это бумажку и могу оказаться вмиг на другом конце света.

— А что это за вода? — спросил Абель, глядя на мутную воду, что окружала их со всех сторон, — Ей же ней конца и края!

— Это, Абель, мой мир, если так можно выразиться, — король Изумруда обернулся, продолжая идти по длинному мосту, — Представь, что наш мир — это клочок бумаги. Я… Так сказать, сминаю это бумажку и могу оказаться вмиг на другом конце света.

— А что это за вода? — спросил Абель, глядя на мутную воду, что окружала их со всех сторон, — Ей же ней конца и края!

— Это и есть наш мир. Спрыгни во-о-он там, — показал пальцем Норман, — И окажешься… Хм-м… Думаю где-то около Аметиста… На высоте четырёх тысяч метров.

Абель поёжился и отошёл подальше от края моста, вновь слыша смех прислуги.

«Осталось спросить про этого его Вѝка, но… Думаю на столько вопросов он уже не ответит…» — глядя на Тэнни, думал Абель.

Они шли уже час, а то и два, — время здесь, кажется, шло совершенно по-другому. Уи и Линда разговаривали о чём-то позади, а Норман что-то бормотал себе под нос далеко впереди. И лишь Абель шёл, смотря на свою чёрную, подобно ночи, спутницу, что сидела на его плече и весело болтала тонкими ножками, видимо, полностью овладев физической оболочкой.