Трое и Дана

Таргитай на базаре увидел попугая.

-- Мрак, почему в нашем лесу такие не водятся?.. Эй, дядя, сколько хочешь за этого зеленого воробья?

-- Три серебряных.

-- Дорого!

-- Да, но зато он говорит.

-- А что он говорит?

Торговец оглядел Таргитая с головы до ног.

-- Он говорит: "Ты дурак!"

Таргитай вспыхнул, оглянулся на друзей. Те нагло скалили зубы.

-- Ну, если он говорит только это, то мне хватает этих двух неумытых. Может, лучше купить этого гуся?

-- Две серебряных.

-- Ого! Вообще не говорит, только гогочет, а так дорого? Зеленый воробей хоть дураком зовет!

Торговец посмотрел на Мрак и Олега, затем на Таргитая.

-- Он не говорит, зато такое думает...

Перед входом в журку горели смоляные факелы. На двери была укреплена массивная голова зверя, невры с удивлением узнали грифона. Массивное здание вросло в землю, боковая дверь вела в подвал. Из-за двери доносились пьяные песни, веселые вопли.

Невры были еще за сотню шагов, когда дверь с грохотом распахнулась. Человек вылетел с такой силой, будто все посетители разом дали пинка.

Мрак уважительно хмыкнул, когда выброшенный тут же с воплем вскочил и ринулся обратно. Внутри шум стал сильнее, закричали новые голоса. Дверь распахнулась с еще большим грохотом, бедолага вылетел снова. На этот раз с такой силой, будто пинка дал горный хребет.

-- Есть и здесь отважные люди, -- заметил Мрак, когда человек кое-как поднялся и с боевым воплем снова исчез за дверью.

Снова был грохот, крики, треск мебели. Дверь распахнулась так, что едва не слетела с петель. Человек вылетел неврам под копыта коней. Мрак подхватил его за шиворот.

-- Эй, брешут волхвы, что Род вылепил человека из глины?

Человек с трудом держался на ногах, лицо было в крови.

-- Если из глины... то из хорошей. Здесь пьют с утра до ночи... и не размокают.

Мрак одобрительно хмыкнул:

-- Род лепил человека не из глины, волхвы брешут. Человек выкован из чести, гордости, мужества! Помочь, что ли, храброму?

-- ...и трусости, невежества, дурости, -- добавил Олег, будто вылил ведро холодной воды. -- Добрый человек, да плюнь, иди в другую корч... журку!

-- Не могу, -- ответил тот, вытирая кровавые сопли.

-- Почему?

-- Это моя журка. Я хозяин.

Мрак тут же разочарованно покачал головой.

-- А-а-а... Парни, едем дальше. Ежели тут хозяина выкидывают, то как готовят?

Если у Олега было чутье на беду, у Таргитая на девок, то Мрак привел

везде искал подобие, упрощая жизнь, так как себя называл простым и даже очень простым, в то время как Олег умело находил малейшие различия.

Перед журкой уныло ревели верблюды и ослики, густо пахло пряностями, кислым вином. Для Олега было важно, что вместо коней -- верблюды, для Мрака -- что на верблюдах ездят, как на конях, а в журке едят и пьют. Что -- неважно. Таргитай, который почитал ученость Олега, все же держался Мрака: с ним проще, а от думанья голова болит.

На крыльце упирался в перила толстыми руками тучный мужик огромного роста. Во дворе металось трое подростков, водили коней, таскали мешки. Мужик изредка взревывал густо и сипло, как медведь после весенней спячки.

Мрак хмуро оглядел неказистое здание.

-- В хорошем месте поставил хозяйство. Здесь тихо, как погляжу?

Хозяин заверил с готовностью:

-- Еще как! Только вчера ночью здесь были ограблены пятеро и троих зарезали, но никто и не пикнул!

Мрак покачал головой.

-- Главное -- хороший сон. Сколько берешь за ночлег в своем свинарнике?

Хозяин так же хмуро оглядел его с головы до ног, окинул мутным взором друзей, прохрипел простужено:

-- С одной свиньи -- одну медную монету, а ежели поселитесь все трое, то две.

-- А коней разместить сумеешь?

-- За коней не беспокойтесь. Накормим и напоим. Они мне понравились больше, чем вы.

Таргитай выглядел польщенным, а Мрак пробурчал подозрительно:

-- Это меня и беспокоит.

Ступени затрещали под их могучими телами. Хозяин уважительно поднял брови, глаза, правда, больше не стали. Сидели они так близко друг к другу, что даже Олег сумел бы выбить одним пальцем.

Дверь открылась с грохотом. Из дыма и запаха жареного мяса вылетел кубарем человек, скатился по ступенькам. Мрак перешагнул порог, не повернул головы. Все верно: что за гулянка без хорошей драки? Все равно что свадьба без плясок или отлить и не пустить с громом ветра!

Олег, напротив, морщил нос. Не нравился ни запах жареного лука, ни дым над жаровней, ни удалые вопли гуляк. Слишком многолюдно, слишком шумно. Понятно, кто хочет просто поесть, тому незачем выходить из дома. Кто хочет поесть вкусно, должен найти вдову, что умеет готовить, а кто хочет поесть и выпить в веселье да еще и подраться всласть, тот идет в харчевню.

-- У тебя должны быть комнаты, -- сказал он хозяину, -- и для людей благородного происхождения... У нас есть один. Это ничего, что он лохматый. Он просто заколдован.

Хозяин смотрел на Мрака подозрительно.

-- Этот?

-- Да, -- объяснил Олег, не двигая лицом. -- Он был принцем в своем племени. Провинился... не скажу за что, у меня даже спина краснеет. Его в наказание превратили в человека.

-- Человека? -- не понял хозяин. -- А кем же он был?

Олег пожал плечами.

-- Да сам взгляни. Разве не видно?

Хозяин внимательно оглядел Мрака. Почесал затылок.

-- А разве бывает помесь кабана с медведем?.. Ладно, есть одна комната... Но стоит две трети золотого.

Олег шлепнул на стол золотой.

-- Бери целый. Легко пришло, легко уходит.

Монета исчезла в огромной лапе хозяина. Рожа расплылась в широчайшей улыбке.

-- Сейчас, сейчас... Ее только подготовят! Ну, выметут, уберут... Ей, Мишак, ты меня слышал?

Двое дюжих мужиков, помоложе, но копии хозяина, высунули головы из кухонного окна.

-- Сейчас будет готово!

Хозяин развел руками.

-- Народу мало, все приходится самим. И дичь бьем, и готовим... и все другое.

Вскоре наверху раздался шум, грохот, крики. Послышался женский визг. Снова крики, ругань. Наконец лестница затряслась, по ступенькам покатился полуголый мужчина. Лицо разбито, в кулаках клочья простыни. Докувыркавшись вниз, он напоследок ударился головой о пол, застонал и растянулся во всю длину, разбросав руки.